– Что мне делать дальше? – спросила я. – Как-то помочь?
– Ничего, – покачал головой Гарет. – Просто продолжайте свою обычную жизнь. Не привлекайте внимания. И главное – никому ни слова о нашей встрече. Даже самым близким друзьям.
С этими словами он откланялся и ушёл, оставив меня в странном состоянии облегчения и тревоги одновременно. Колесо правосудия начало вращаться, и скоро олдермен и его приспешники ответят за свои преступления. Но до этого момента я должна была сохранять видимость нормальной жизни и не выдать своей осведомлённости.
Но, увы, вечером того же дня произошло событие, которое перевернуло мою размеренную жизнь…
Вейн-старший, глава гильдии торговцев, устраивал званый ужин в честь важных гостей из столицы – группы королевских инспекторов, прибывших с ежегодной проверкой портовых городов. Как член гильдии, я получила приглашение, и хотя мне очень не хотелось идти, отказ мог вызвать подозрения. К тому же, эти самые инспекторы могли быть частью операции против Моргана, и мне было любопытно посмотреть на них.
Ужин проходил в городской ратуше, в просторном зале для торжественных приёмов. Длинные столы, накрытые белоснежными скатертями, ломились от изысканных блюд и напитков. Горели десятки свечей в серебряных канделябрах, музыканты в углу наигрывали негромкие мелодии, создавая атмосферу роскоши и комфорта.
Я пришла одна, в своём лучшем платье – тёмно-зелёном, подчёркивающем цвет глаз, с изящной, но не вычурной отделкой. Волосы уложила в элегантную причёску, а на груди красовалась серебряная брошь гильдии – единственное украшение, которое я себе позволила.
Тобиаса нигде не было видно, и я мысленно поблагодарила судьбу за эту маленькую милость. Зато олдермен Морган восседал во главе стола, рядом с Вейном-старшим и гостями из столицы. Мне отвели место в середине стола, среди других младших членов гильдии.
Ужин шёл своим чередом – одно изысканное блюдо сменяло другое, вино лилось рекой, разговоры становились всё оживлённее. Я старалась держаться незаметно, отвечая, когда ко мне обращались, но не привлекая лишнего внимания.
Всё изменилось, когда подали главное блюдо – огромную запечённую рыбу на серебряном блюде, украшенную затейливыми узорами из овощей и трав. Рыба была подана целиком, с головой и хвостом, и когда её поставили перед олдерменом для торжественного разрезания, он важно произнёс:
– Господа, перед вами королевский карп, редчайший деликатес, специально выловленный для сегодняшнего ужина! Такого карпа вы еще не пробовали…
Я чуть не поперхнулась вином. То, что лежало на блюде, было вовсе не карпом, а обычным речным лещом! Любой рыбак или рыботорговец мог это определить с первого взгляда.
– Простите, господин олдермен, – слова вырвались прежде, чем я успела подумать, – но это не карп. Это обыкновенный речной лещ, причём не самой первой свежести.
В зале повисла звенящая тишина. Все взгляды обратились на меня, и я почувствовала, как краснею от смущения. Но отступать было поздно.
– Вы ошибаетесь, мисс Хенли, – холодно произнёс олдермен. – Это королевский карп, выловленный сегодня утром в заповедных водах.
– Заповедных водах? – переспросила я. – Но ведь королевским указом запрещено ловить рыбу в заповедных водах до конца месяца, в период нереста. Или я ошибаюсь?
Один из столичных инспекторов – высокий мужчина с проницательным взглядом – подался вперёд с интересом:
– Мисс Хенли права. Запрет действует до конца месяца. Но, возможно, олдермен получил особое разрешение?
– Разумеется, особое разрешение. Для такого важного события… – он повернулся ко мне с холодной улыбкой. – Впрочем, что может знать простая рыботорговка о делах государственной важности? Торговать рыбой – это одно, а разбираться в тонкостях дипломатии и управления городом – совсем другое. Возможно, вам стоит придерживаться того, в чём вы действительно разбираетесь, мисс Хенли, и не позориться перед столь уважаемой публикой.
По залу пробежал неловкий шепоток. Я почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Медленно поднявшись с места, я посмотрела прямо в глаза олдермену, а затем выразительно перевела взгляд на блюдо с лещом.
– Не хотите ли отведать… леща, ваша светлость? – тихо, но отчетливо произнесла я.
В зале воцарилась абсолютная тишина. Никто, кроме меня, не понял истинного смысла моих слов, но все уловили каким-то шестым чувством, что за этой простой фразой скрывается нечто большее, чем комментарий о рыбе. Морган побелел, затем побагровел, а рука его непроизвольно дрогнула, расплескав вино.
Затянувшееся молчание прервал поднявшийся из-за стола инспектор, он подошёл ближе к блюду, внимательно рассматривая рыбу:
– Должен согласиться с мисс Хенли. Это действительно лещ, а не карп. И не первой свежести, что нарушает гильдейские стандарты качества.
По залу пробежал оживленный шепоток. Олдермен Морган сидел, не в силах произнести ни слова, а Вейн-старший выглядел смущённым.
– Госпожа Хенли отлично разбирается в рыбе, – дипломатично сказал он. – Вероятно, поставщик ввёл нас в заблуждение. Приношу извинения за эту досадную ошибку.
– Не стоит извиняться, – сердечно сказал инспектор. – Напротив, нам повезло, что среди нас есть настоящий знаток, способный отличить лещ от карпа! Предлагаю тост за госпожу Хенли, чьи знания сегодня не только уберегли нас от разочарования, но и продемонстрировали важность профессионализма во всех сферах!
Все подняли бокалы, а я сидела, не зная, куда деваться от неловкости и одновременно – от странного удовлетворения. Я защитила профессиональную честь, но при этом публично поставила олдермена на место, что могло иметь последствия.
После ужина один из гостей, проходя мимо меня, шутливо поклонился:
– Позвольте выразить восхищение вашей прямотой и знаниями. Давно не видел, чтобы кто-то так элегантно закрывал рот зазнавшемуся чиновнику.
Я лишь скромно улыбнулась в ответ, но чувствовала на себе пылающий взгляд олдермена. Я понимала, что только что нажила себе смертельного врага. Впрочем, он и так им был – просто теперь вражда стала явной…
Глава 16
К своему удивлению, я обнаружила, что происшествие на ужине не только не навредило моей репутации в гильдии, но даже укрепило её. Многие члены гильдии тяготились влиянием олдермена Моргана, но боялись открыто выступать против него. Теперь же, когда кто-то осмелился публично поставить его на место, атмосфера в гильдии неуловимо изменилась – люди стали более открыто высказывать свои мнения, меньше оглядываться на олдермена и его приближённых.
Тобиас после того вечера словно испарился из города. По крайней мере, он не появлялся ни в лавке, ни на собраниях гильдии. Некоторые говорили, что он снова уехал в столицу по делам отца. Я подозревала, что это связано с готовящейся операцией таможенников против контрабандистов, о которой говорил Гарет.
– Странно это, – заметила Эмма, когда мы готовили утреннюю партию рыбных пирогов. – Молодой господин Вейн носил вам цветы каждый день, а теперь как сквозь землю провалился.
– Ничего странного, – пожала я плечами, раскатывая тесто. – Тобиас всегда исчезает, когда становится неудобно. Такой уж у него характер.
Эмма многозначительно хмыкнула и понизила голос, хотя в лавке никого, кроме нас, не было:
– А может, дело не в характере, а в… в тех делах, о которых вы говорили? С олдерменом и контрабандой?
Я бросила на неё предупреждающий взгляд:
– Эмма, мы договорились не обсуждать это. Даже наедине.
– Простите, госпожа, – смутилась старушка. – Просто беспокоюсь за вас. После того ужина олдермен, говорят, страшно зол. А теперь ещё и королевские инспекторы повсюду рыщут, проверяют склады, опрашивают портовых рабочих…
Действительно, последние три дня в городе творилось что-то необычное. Отряд королевских таможенников, прибывший под видом обычной инспекции, проводил негласное расследование. Они проверяли документы у капитанов кораблей, осматривали товары на складах, задавали вопросы портовым грузчикам и рыбакам. Всё это происходило без лишнего шума, но подспудное напряжение чувствовалось во всём городе.
– Они просто делают свою работу, – спокойно ответила я. – Проверяют, всё ли в порядке с пошлинами и налогами. Обычное дело.
Эмма недоверчиво покачала головой, но продолжать расспросы не стала.
Ближе к полудню в лавку заглянул Марк, уже полностью оправившийся после шторма. Его загорелое лицо снова лучилось здоровьем, а в движениях вернулась былая уверенность.
– Добрый день, гроза олдерменов, – с усмешкой поприветствовал он меня, входя в лавку. – Говорят, весь город до сих пор обсуждает, как ты поставила Моргана на место.
– Перестань, – я шутливо шлёпнула его полотенцем. – Хватит с меня этих шуток от покупателей.
– Но они тебе к лицу, – улыбнулся Марк, переходя на «ты» – что случалось всё чаще в последнее время, когда мы оставались наедине. – Все знают, что ты не из тех, кого можно обмануть или запугать.
– С такой репутацией меня в настоящий дворец даже на порог не пустят, – рассмеялась я.
– Зато в Мареле ты уже почти королева, – серьёзно сказал Марк. – Все только и говорят о том, как ты поставила на место самого олдермена. Даже те, кто раньше сомневался в тебе, теперь признают – у Лессы Хенли не просто острый язык, но и железная воля.
Я смутилась от такой похвалы, но не могла не признать, что она была приятна. С момента моего появления в этом теле и этом мире прошло не так уж много времени, но я уже успела завоевать определённое положение и уважение горожан.
– Как дела на верфи? – спросила я, меняя тему. – Строительство лодки продвигается?
– Почти готова, – с гордостью ответил Марк. – Ещё пара дней работы, и можно будет спускать на воду. Я уже договорился с ребятами о первом выходе в море – пойдём на рассвете в пятницу, если погода позволит.
Я с трудом скрыла тревогу. Пятница – это послезавтра. А операция против контрабандистов, о которой говорил Гарет, должна была состояться именно в эту ночь. Что, если Марк и его товарищи окажутся в море в неподходящее время и в неподходящем месте?