— Здравствуй, Сашунь. Проходи скорее на кухню. Руки мой. Голодная?
— Да, теть Ларис. Поем с удовольствием.
Готовила мачеха отменно. Кулинарию, в отличие от Саньки, любила и практиковала.
— Как там Аленька? — спросила робко. — Не болеет? Кушает хорошо? А друзья? Есть друзья у нее?
— У Али все в порядке, — сказала Санька.
— Ты обратно когда? Давай я ей котлеток передам и пирогов. Сумку-холодильник тебе подарю, мне в магазине по акции выдали. Возьмешь?
— Возьму.
Санька знала, что мачехе будет приятно. Захотелось похвастаться новой жизнью, про самобранку рассказать — вот тетя Лариса удивилась бы! Тем временем мачеха поставила на стол двухлитровую банку, в которой плавали золотистые дольки чего-то неопределяемого на первый взгляд.
— Вот кабачки. По новому рецепту замариновала, с приправой карри. Пальчики оближешь. Только брать надо японской селекции. Желтые…Я тебе три банки положу. — Мачеха посмотрела на Стрелка. — А пес у тебя для работы в лесничестве? Что за порода такая? На волка похож… Сейчас столько новых пород появилось. Раньше проще было. Помнишь таксу мою? Умница какая была. Матильда…
Услышав имя собаки, давно покинувшей этот мир, Стрелок навострил уши и замолотил по полу хвостом.
Санька вздрогнула. Волк тоже помнит… А она-то все сомневалась, сон то был или настоящие воспоминания.
Но Стрелок же вспомнил!
Тетя Лариса еще раз оглядела волка.
— Хотя, видела я такого однажды… — начала говорить и осеклась. — В мое время похожих из-за границы возили. Из Чехословакии…
— Такса Матильда, Стрелок. Матильда, — отчетливо повторила Санька. — Ты помнишь ее? — Стрелок тоненько заскулил и снова вильнул хвостом. Санька серьезно посмотрела на мачеху. — Теть Ларис, мне надо узнать у вас нечто очень важное. Я вспомнила кое-что из своего детства. Про вашу дачу…
— Про дачу? — переспросила мачеха, и лицо ее посерьезнело.
— Да. Там была женщина… Женщина с ребенком примерно моего возраста. Мы встречались с ними.
— Была, — не стала юлить мачеха. — Была, Сашунь. Женщина с девочкой. Они выходили из леса, туда, где родники. И у них была собака, на твою похожая…
— Почему вы мне про нее никогда не рассказывали?
— Отца боялась. И… Она велела не говорить. Та женщина. — Мачеха взяла Саньку за руку, заглянула в глаза. — Она сама нашла меня и попросила встретиться с тобой. Она очень просила… Сашунь, эта женщина — твоя мама.
— Что?
— Она — твоя кровная мать. Я не знаю, что с ней произошло, почему она держала все в тайне, почему не приходила до… но в тот раз у нее было очень мало времени, и она просила о встрече с тобой. Умоляла. И я согласилась, я же понимаю… Мы договорились встретиться в лесу возле родников. Мы ждали — ее все не было. Потом появился пес, ты побежала за ним. И пропала. Я так испугалась! А потом ты вернулась. И твоя мать на миг выглянули из листвы, прекрасная, как лесная богиня… Рядом с ней была девочка, да… Я спросила тебя, что произошло? Ты выглядела счастливой, рассказала, что была в очень красивом месте, похожем на сказку, что вы с девочкой играли… Я успокоилась. Потом еще были встречи. Каждый раз ты уходила вслед за псом и возвращалась счастливой и окрыленной. После последней встречи ты вернулась очень грустная. Твоя мама и девочка были с тобой. Они сообщили, что больше не смогут приходить. Я распереживалась — ты так плакала в тот день! Но твоя мама сказала, что тебе просто надо поспать, а потом ты успокоишься и обо всем забудешь. Так и случилось. На следующее утро ты ни разу не вспомнила про встречи, будто их стерли из твоей памяти с помощью гипноза или… колдовства.
С минуту Санька пребывала в шоке. Потом, придя в себя, спросила:
— Почему ты ни разу не рассказала мне об этих встречах?
— Я боялась тебя ранить. Твоя мама больше не появлялась. Не пыталась связаться со мной. Да и, сказать по правде, уже через пару лет мне самой начало казаться, что все это было сном. И те рисунки в альбоме…
— В каком альбоме? — насторожилась Санька.
— Ты рисовала странные рисунки, после встреч с матерью. Я спрятала их, чтобы отец не нашел. — Мачеха ушла в соседнюю комнату. Хлопнула нижняя дверца под сервантом. Вскоре тетя Лариса вернулась с альбомом для рисования в руках. — Что я должна была думать, Сашунь? Посмотри сама…
По пожелтелым от времени листам скакали нарисованные фломастерами единороги и парили сказочные птицы. Росли леса. Облака плыли по небу…
— Боже мой… — Санька даже за сердце схватилась. — Теть Ларис, мне до родников надо срочно доехать. Прямо сейчас. Вы только не обижайтесь, что я так быстро сбегаю…
- Я с тобой, — строгим тоном заявила мачеха. — Пять минут и соберусь. Дождевики найду и сапоги резиновые, а то сыро.
До дач добрались быстро.
Днем дорога была относительно свободной. В плохую погоду за город спешили лишь самые заядлые дачники.
Постояли немного на переезде. Шлагбаум опустился перед «уазиком», закрывая путь на несколько минут. Пополз по узкоколейке игрушечный поезд с песчаного карьера. Паровозик тащил вагончики с песком…
Еще минут пять по грунтовке, и вот они дачи, а за ними родники.
— Ищи, Стрелок! Ищи, ты должен знать где, — приказала волку Санька.
Мачеха тихонько тронула ее за рукав.
— Как это возможно, Сашунь? — кивнула на рыскающего в траве волка. — Вспомнила его. С ним Матильда играла. Но собаки ведь так долго не живут.
— Теть Ларис, я вам все объясню чуть попозже, хорошо? Сейчас мне нужно кое-что важное найти, — успокоила женщину Санька, попыталась объяснить: — Все это странно, понимаю, но на самом деле ничего страшного не случилось. Просто необычная ситуация в нашей с Алей жизни произошла…
— Хорошо, Сашунь. Не буду отвлекать тебя. Ищи, что нужно, — тихо произнесла мачеха и тут же ударилась в воспоминания. — А помнишь, как ты любила сюда приходить в детстве? Помнишь, как родники с тобой искали?
— Ага. Я все помню. — Санька поцеловала мачеху в щеку и свистнула Стрелка. — Ищи! Давай.
Волк уткнулся носом в землю и закрутился под соснами.
Родники изменились.
Молодые сосенки, что прежде были пушисты и невысоки, вытянулись до небес: золотые стволы в полтора обхвата и пышные шапки крон. Траву теперь не косили, и она поднялась до пояса. В ней журчали родники, спрятанные в трубы, будто перекликались. Старая дорога, что вела в соседний кооператив, почти заросла. Мачеха сказала, что кооператив забросили лет шесть назад…
Где же «секретик»? Должен быть рядом с…
Стрелок водил носом, то ныряя в гущу желтой пижмы, то вылетая из нее с желтой пыльцой на шкуре.
Родник, в детстве Санькин любимый, журчал на берегу небольшой речки. Толстая труба стояла вертикально, и вода, мощно напирающая из-под земли, собиралась на конце трубы в подрагивающую прозрачную полусферу. Вокруг родника настелили доски. От времени и влаги они потемнели, покрылись прозрачной слизью. С краев настила свисали над гладью убегающей воды космы мха.
Новорожденный ручей со звоном уносился в травы, чтобы встретиться там с другими ручьями.
Санька прошла вдоль него до полянки меж соснами. В ее детстве тут было место для пикника с пятаком утоптанной земли: в центре находилось кострище, по краям лежали бревна. Теперь все заросло — не пройдешь.
— Стрелок, ищи камни.
Волк порыскал в зарослях, громко фыркнул. Камней видно не было — они все ушли под дерн. Овес стоял стеной. Пришлось очистить камни руками, сняв путаный слой сушняка. Между камнями — Санька вспомнила, — она давно придумала прятать в ямке нехитрые детские ценности. И тот самый «секретик» должен быть там…
Он и вправду нашелся. Мутноватое от времени стекло под плотно сбитым слоем почвы, травы и мха.
Санька осторожно подкопала стекло, подцепила пальцами за края и убрала в сторону. В ямке нашлась выцветшая пластиковая коробочка — давным-давно кто-то из подруг привез мачехе в подарок набор заграничного мыла. Санька до сих пор помнила запах…
Коробка хранила порученные ей много лет назад тайны. Кусочек необработанного янтаря, пластмассовую фигурку охотничьей собаки из советского набора, обрывок новогодней гирлянды, окаменевшие раковины.
Конверт.
В нем сложенная вчетверо записка с рисунком и подписью. Несколько слов — остальное растворилось, став невнятными пятнами.
«Мы — подружки и сестренки навсегда. Наш секрет. Саша и Листвяна».
— Боже мой, Листвяна… Я просто обязана найти тебя. И найду, — тихо сказала самой себе пораженная Санька.
И выяснить, что произошло с мамой.
Они всю ночь говорили и говорили.
Санька боялась, что мачеха разволнуется, но та встретила невероятную новость спокойно.
— А чего волноваться-то, Сашунь? Вы живы, здоровы, одеты, сыты. Жилье, опять же, свое. Угодья. На природе — для здоровья хорошо, полезно. Ты вон и выглядеть лучше стала, вся сияешь. Изнутри светишься. А то, что видеться часто не сможем, так и в нашем мире такое бывает. Соседку Лику Ивановну помнишь? Так у нее сын с семьей как в Америку укатил, так и все. Два раза в год звонит: на новый год и на день рождения. Приезжали за десять лет пару раз…
— Я волнуюсь, теть Ларис, — поделилась тревогой Санька, что что-то не так пойдет.
— А ты не волнуйся, — успокоила мачеха. — И насчет Аленьки… Я знаешь что подумала? Давай ее на домашнее обучение к Татьяне Петровне припишем?
— Это к той, что директриса школы?
— Ага. Я с ней поговорю. У нее так племянница училась, когда в другую страну переехала. Два образования получала. На домашнем, ведь, главное к школе прикрепиться и отчитываться по четвертям. Будешь Аленьку сама обучать. А то мало ли? Вдруг она вырастет и сюда захочет вернуться?
Санька усомнилась.
— Получится ли?
— Почему нет? — Мачеха указала на лежащий на краю стола ноутбук. — Возьмешь мой компьютер, накачаешь в него программ учебных…
— В том-то, теть Ларис, и проблема. У меня там электричества нет. Все с помощью магии работает. Если бы я могла ноут зарядить…