— А как же лес? — осмелилась спросить Санька. — Вы же не посмотрели…
— Я увидела достаточно, — успокоила ее Королева. — Мне не так важны деревья, как люди, что заботятся о них. Люди, что служат Либрии верой и правдой. Люди, идущие за своим призванием и талантом. Люди, готовые защищать себя и своих родных от любого врага. Люди сильные, отважные и честные. Такие, как ты. — Она взглянула Саньке в глаза. — И как он, — указала на Биргера. — И как многие другие лешие в этом лесу.
Колдуньи-всадницы первыми поднялись в воздух. Ветер их крыльев пригнул молодую поросль к земле. Следом начал свой разбег королевский пегас.
— Что же мне дальше делать? — крикнула Санька Королеве вслед.
— Посади дерево. — Его Величество указала на горшок с саженцем. — Разве не это должна делать лешая?
— Ваше Величество! — Одна из колдуний опустила своего пегаса на землю. — Там министр. Едет сюда с небольшим отрядом.
— Вот и отлично. — Чеширская улыбка растянула длинные губы шире обычного. — Встретим его и зададим все неудобные вопросы. Почему, например, с его мастер-ключом разгуливают по Либрии тирранийские головорезы…
Санька послушалась совета Королевы.
Все верно: буря улеглась, а юному деревцу стало совсем тесно даже в новом горшке.
— Пора, — сказала лешая скорее самой себе, чем остальным.
— Мам, прямо сейчас сажать будем? — поинтересовалась Адьбинка.
— Да, — Санька прицепила к поясу флягу с живой водой. — Время настало. Я чувствую. И я иду.
— Мы все пойдем с тобой, — предупредил Биргер. — Одну не оставим.
— Хорошо.
Санька направилась по знакомой тропе к пепелищу, где сыпались лилово-голубыми водопадами цветы с павловний. Феи держали их цветущими до приезда Королевы, но осень подступила совсем близко — требовалось дорастить побеги и плоды, чтобы деревья подготовились к зиме правильно.
На месте опавших цветов прямо на глазах созревали округлые, полные пушистых семян коробочки.
Пожелтели листья на маленьком гинкго. Стали похожи на экзотические монеты или крошечные веера.
Или на позолоченные раковины со дна древних морей…
Санька поднялась на вершину холма. Останки Древа стояли вокруг черным Стоунхенджем. Одно движение посоха — и в центре кольца из обгорелых громадин образовалось углубление. Саженец аккуратно опустился туда. Выровненный и присыпанный землей был полит.
— С новосельем, деревце, — прошептала Альбинка ростку, присев рядом с ним на корточки. — Расти большим и здоровым.
Из-под земли глухо ухнуло. Дрогнула почва под ногами. И еще раз. И еще — будто забилось внутри холма огромное сердце.
— Что это, мама? — воскликнула Альбинка, хватая Саньку за руку.
— Не знаю, доченька. Сейчас посмотрим.
Санька коснулась посохом земли, отправляя сквозь толщу пепла, песка и глины волшебный импульс.
Она узнала!
Не место, не время, но магию.
Ощущение дежавю было таким четким.
Как в далеком детстве — предвкушение долгожданной встречи, шорохи леса, дрожание воздуха, приглушенные, будто несущиеся через толщу воды, такие родные голоса…
— Листвяна… Листвяна, ответь!
Санька снова направила силу под ноги. Удар, и почва провалилась вниз, явив взору крутой спуск в подземелье.
— Осторожнее, — предупредил Биргер и ловко подхватил за капюшон Альбинку, чтобы та не свалилась в разверзшуюся бездну.
— Подождите меня здесь, хорошо? Так мне будет спокойнее, — попросила Санька и, присев, съехала на спине по сухому склону.
Вниз.
В открывшийся зев таинственного подхолмья.
— Ой! — Она приземлилась на жесткий пол.
— Открыла… — шепнул кто-то из темноты.
Свет фонаря рассеял мрак. На Саньку взглянула бледная девушка. Она показалась знакомой — тонкие губы, лицо, как блин.
Не может быть…
Санька, ожидавшая увидеть иное, застыла. Пролепетала неуверенно:
— Листвяна… Где?
— Там, — спокойно ответила девушка. — Я покажу.
— А ты…
— Миртель Кирбин меня зовут, — представилась незнакомка, подтвердив Санькину догадку.
— А я сестра Листвяны. И новая лешая, — объявила Санька. — Что здесь произошло? Где моя сестра? Почему ты тут? И если ты сделала с ней что-то плохое…
- Брат так и не отступился от леса? — верно расшифровала агрессию собеседницы Миртель. — Я Листвяне ничего плохого не делала. Ты не думай. Перед тем, как мы попали сюда, я приехала к сторожке, чтобы поговорить с ней и предупредить о бесчинствах брата. Я перестала поддерживать его задумку после того, как Лундц стал совершать преступления одно за другим… Я не была к этому готова. Одно дело — честная сделка, и совсем другое — поджоги и убийства с целью наживы. Так нельзя… Тем вечером я поехала к Листвяне, решив предупредить ее о подлости брата. Он прознал и проследил. Решив избавиться и от Листвяны, и от меня заодно, отправил по следу своих головорезов. Был шанс сбежать из леса, но Листвяна сказала, что не может бросить кого-то… И мы скрылись под холмом. Листвяна надела на зайца свою волшебную брошь, чтобы сбить преследователей со следа, потом запечатала вход в подхолмье, а после…
Миртель поманила Саньку за собой. Фонарь прорезал тьму, осветив пространство под Древом.
— Она там. Смотри…
Санька увидела корни. Черные, толстые, переплетенные сложными косами, выходящие над головой, ныряющие под ноги. Они выглядели мертвыми, если б ни один тонюсенький, как волосок, совсем свежий корешок.
Санька узнала его без труда. По магии.
Росток Древа успел выпустить его вниз.
— Видишь? Вот она.
Миртель поднесла фонарь к камням, вырывая у черноты оцепеневшую девушку, вросшую в корни сгоревшего дерева. От девушки исходило чуть заметное сияние. Ее магические силы были на исходе.
— Листвяна? — позвала Санька и подошла к ней. — Листвяна…
Девушка открыла глаза, бирюзовые с желтым крапом.
— Ты пришла… Какое счастье! Я думала, что не смогу дозваться до тебя.
— Ты дозвалась.
Санька взяла новообретенную сестру за руку и аккуратно вытянула из корневого плена.
— Подожди… — запротестовала Листвяна, но, заметив светящийся корешок нового Древа, успокоилась. — Ты посадила его.
— Да, — подтвердила Санька. — Посадила, убедившись, что ему ничего не угрожает.
— Значит, мама будет жить…
Листвяна указала на мрак под корнями. Новый корешок, как пуповина плода, тянулся туда и пульсировал, прокачивая через себя неведомую магию.
— Что тут произошло, объясни? — потребовала разъяснений Санька. — И почему мы с тобой оказались в разных мирах? И почему встретились?
— Потому что мы сестры. Родные.
— Я уже поняла, но это не ответ.
— Наша мама — древняя дриада. Она умеет ходить по соседним мирам, но при этом тратит огромное количество жизненных сил, которые нужно постоянно восстанавливать. Для этого у мамы было дерево — Древо Жизни. Ее источник силы. Ее подпитка. Почти что ее душа. Однажды, отправившись в земной мир, мама повстречала нашего отца и полюбила его. Когда родились мы, мама почувствовала недомогание и сказала, что ей нужно вернуться в свой мир, чтобы отдохнуть — восстановить силы, соединившись с деревом. Отец не поверил ей, устроил скандал — так она рассказывала. Мама решила бежать с детьми, но пересекать межмирную границу с двумя несформировавшимися девочками — потенциальными колдуньями — чревато последствиями. Мы могли потерять дар или просто погибнуть. Мама понимала это. Она начала готовить нас к переходу постепенно. У меня получалось чуть лучше. Мама нервничала. Силы ее были на исходе. Отец догадался о замышляемом побеге и спрятал тебя. Мама не могла больше ждать, и мы с ней перешли границу вдвоем. Оказавшись тут, она ушла в свое дерево на пару лет. Мысли о тебе не давали ей покоя. После она вернулась в земной мир и познакомилась с твоей мачехой. Упросила привести тебя на встречу. Она надеялась, что ты все-таки сможешь перейти границу миров, но ничего не вышло. Ты заглядывала к нам сюда, а потом тебя выкидывало обратно. Я плакала, а мама говорила, что если потренироваться — все получится. Она снова потратила силы и снова уснула в объятьях Древа. В этот раз надолго. Я выросла, а она так и не проснулась — все лежала в корнях… А потом началась заварушка с лесом, и Древо сожгли. Мама начала угасать. Единственный шанс спасти ей жизнь — посадить новое Древо Жизни, — казался призрачным. И все же я попробовала. Лишь один черенок получилось укоренить. Я обрадовалась. Тут еще и Миртель мириться пришла… Но Лундц Кирбин прислал своих наемников, и они погнались за нами. Пришлось спрятаться в маминой пещере и замуровать вход, чтобы никто из людей Лундца нас не нашел. Я стала питать маму своей магией, чтобы она не погибла без Древа. Сама я по сути не жила. Миртель тоже выживала, как могла. Здесь есть запас еды и родник. — Листвяна пошатнулась от усталости, обняла Саньку худыми руками. — Как же долго я тебя ждала…
— Я не знала, сестренка… Не знала ничего. Но я все время думала про тебя и растила твое Древо, — всхлипнула Санька, гладя сестру по тонким плечам.
— Ты поступила, как истинная лешая, — успокоила ее Листвяна. — Ты молодец. Это славная победа.
Очертания женщины читались в корнях все яснее. Мама оживала, светилась изнутри. Сила питала ее, собирала заново, чтобы помочь возродиться из пепла. Чтобы жить дальше.
Биргер, Альбинка и Мирабелла смотрели на Саньку с края ямы. В глазах мага и дочки светилась гордость.
И любовь.
Санька, и вправду, одержала победу. Над врагами. Над прошлым. Над настоящим. Над собой. Страх перед неизвестностью исчез. Санька ощутила себя непобедимой, обновленной, прочной и мощной, как дерево. И теперь искренне надеялась, что выполнила свою работу хорошо.
Эпилог
Две сестры сидели на берегу озера и смотрели, как играют на берегу только что вылупившиеся птенцы алконоста. Как птица-мать наблюдает за резвящимся выводком, распустив по песку бензиново-радужный хвост.
С запада ветер приносил звон металла и голоса. Работники, присланные лично Королевой, возводили над манцинеллой стеклянный купол оранжереи. Ее Величество сказала, что дерево, способное дать отпор целой армии, не должно погибнуть от зимних морозов. Маги налаживали крепкий защитный полог, чтобы от яда больше никто не пострадал.