Он выехал на Старую Двенадцатую дорогу, положив рисунок на пассажирское сиденье, а сэндвич в пакете - себе на колени. Майкл был осторожным водителем и не понимал, почему людям во время езды за рулем непременно надо звонить по телефону, наносить косметику, закусывать или рассматривать карту. Правда, теперь старые правила, казалось, потеряли свою силу.
Но даже не имея под рукой дорожного атласа, который остался лежать на заднем сиденье, Майкл без труда нашел место, где сворачивал с дороги. Однажды он уже сюда возвращался. А теперь рассчитывал показать людям рисунок и спросить, видел ли кто-нибудь этот дом. Погода оставалась сумрачной, и по-прежнему моросил дождь. Время от времени навстречу попадались машины, но совсем не было видно прогуливающихся или работающих в саду людей.
Поедая сэндвич, он прошел несколько поворотов, без сомнения, лежавших на его пути в ту ночь. В этой местности густые леса, поднимающиеся к вершинам холмов, чередовались со спрятанными в гуще деревьев поселками. Вскоре Майкл оказался на дороге, идущей чуть вверх. Он медленно ехал с полмили, останавливаясь взглядом на каждой улице и каждом проезде. И все-таки едва не пропустил узкий проезд, который не заметил во время недавних поисков.
– Черт, - пробормотал он, нажимая на тормоза.
Остатки сэндвича соскользнули с коленей и упали на пол. Не снимая ногу с тормоза, Майкл пошарил рукой по коврику и извлек сэндвич. Завернув все это в бумагу, он, продолжая чертыхаться, вытер руки о пакет и бросил кулек на пол перед пассажирским сиденьем.
По лобовому стеклу сухо скрипели «дворники». Дождь кончился. Майкл выключил стеклоочистители и взглянул наконец на проезд слева от себя. Никакого знака не было; деревья по обеим сторонам дороги так разрослись, что ветви их переплетались над проезжей частью, образуя нечто вроде темного тоннеля.
Майкл почувствовав как учащается пульс. Горло сжало судорогой, и что-то отозвалось болью в груди. Возможно, это то, что он разыскивает. При одной этой мысли его захватил вихрь чувств. Слова и картины прошлой ночи неотвратимо нахлынули на него, и лицо Майкла исказилось от боли и печали. Ненависть в глазах Джиллиан. Шуршание нейлона, когда она вынимала из кармана колготки. Потом эти трусики.
Он почуял это в ней. Не только алкоголь, но и секс тоже.
Майкл глянул через плечо, чтобы проверить, свободен ли спуск, потом свернул в этот природный тоннель. Он представил себе, что весной и летом въезд в этот проулок напоминал бы тоннель еще больше. Сейчас над ним переплетались лишь мертвые голые ветви, и от этого становилось еще тревожнее.
Дорога поднималась прямо по холму примерно на сотню ярдов, а потом сворачивала вправо. Первым Майклу попался на глаза внушительный дом в колониальном стиле. Было такое ощущение, что к нему в разное время пристроены дополнительные флигели. Дом был выкрашен в розоватый цвет, который казался тусклым - то ли из-за давности покраски, то ли из-за хмурой погоды.
Майкл медленно проехал мимо розового дома. Он был обескуражен. Как мог он пропустить это огромное здание, выкрашенное в столь заметный цвет? Правда, той ночью стояла такая темень! И он был нетрезв… или не совсем в себе.
Дорога продолжала подниматься. Другие дома были такие же старые, как и первый - конца девятнадцатого или самого начала двадцатого века. Некоторые стояли под углом к дороге и слишком близко от нее - из-за того, что были построены задолго до асфальтирования проезда. При некоторых имелись амбары. И вокруг каждого дома был участок больше акра. Несмотря на ветхий вид одного или двух зданий, здесь явно жили люди с хорошим достатком. Коренные жители или новые поселенцы с высокими заработками и любовью к старым домам.
Потом дорога резко окончилась тупиком. На склоне холма, с дальней стороны округлой площадки поднимался прекрасно отреставрированный викторианский особняк. Можно было подумать, что хозяин его - феодал, любящий осматривать из дома свои обширные владения.
Майкл положил руки на руль и, не выключая мотора, стал рассматривать здание. Он сразу понял, что не поднялся еще на нужную высоту. Нарисованное им ветхое строение находилось выше по холму. Так он сидел несколько минут, пытаясь сообразить, что делать дальше.
Дверь викторианского особняка открылась, и на пороге появилась крупная женщина. Она заперла за собой дверь и пошла по дорожке к стоящему на подъездной аллее «БМВ». На вид женщине было лет пятьдесят, но волосы были выкрашены в темный цвет.
– Вот черт, - пробубнил Майкл.
Он въехал на подъездную аллею, остановившись прямо за автомобилем хозяйки. Его всегда удивляло, что, несмотря на всякие ужасы, происходящие на свете каждый день, люди в основном ведут себя беспечно. Вздумай он причинить женщине зло, ей было бы ни за что не спастись. Выбравшись из машины, он с удовлетворением отметил в ее взгляде некоторую настороженность. Она нажала на кнопку пульта, отпирая замок автомобиля, и открыла дверцу, готовая укрыться внутри при первых признаках опасности. Как ни странно, Майклу от этого полегчало.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? - спросила она вежливо, но немного настороженно.
– Думаю, да. Вылезая из машины, он захватил с собой рисунок. Медленно приближаясь к женщине, он поднял рисунок, чтобы она могла на него взглянуть. - Я здорово заблудился. Пытаюсь найти этот дом. Мой… приятель, художник, как-то здесь проезжал и нарисовал мне эту картинку. Он говорил, что дом продается. Я подумал, что мог бы на него взглянуть, но приятель объяснял так сбивчиво, что я вот теперь тут кружу.
Она немного помедлила с ответом, размышляя, верить ему или нет, но когда перевела взгляд на рисунок, сразу обрела уверенность.
– Ваш друг весьма талантлив.
– Угу. - Майкл рассмеялся, чтобы успокоить женщину. - Он тоже так думает.
Женщина с улыбкой рассматривала рисунок.
– Что ж, мне кажется, я видела этот дом. Ее улыбка внезапно погасла.
«Как и официантка», - подумал он. И как Бриттни, которая не видела рисунка, но узнала дом по описанию. Он не мог поверить, что все они видели дом раньше - слишком это было маловероятно. Может, тут происходит что-то другое. Майкл спрашивал себя, сколько женщин в этой округе прореагируют на его вопрос подобным образом, и будут ли это только женщины.
– Боже, но я понятия не имею, где это, - продолжала она. - Должно быть, где-то неподалеку. Я живу в этом поселке совсем недавно. - Ее глаза зажглись. - А знаете что? Зайдите к Биллу Гинслеру. Вы, наверное, заметили тот розовый дом в конце улицы? Он живет там всю жизнь. Если кто и знает окрестные улицы, так это Билл. Он еще мальчишкой исходил все леса в округе.
Майкл с энтузиазмом кивнул.
– Розовый дом. Да, его трудно не заметить. Но… сейчас еще день. Мистер Гинслер дома?
Женщина рассмеялась.
– Он работает веб-дизайнером, так что почти все время дома. Скажите ему, что это Марджори вас прислала.
– Большое спасибо за помощь.
Майкл помахал ей листом с рисунком и сел в машину.
Он развернулся и поехал вниз с холма, а вслед за ним - Марджори в своем голубом «БМВ». Когда он свернул на подъездную дорожку того розового дома, она, просигналив ему, проехала мимо. Он помахал в ответ из полуоткрытого окна, не зная, видит она его или нет.
Зажав лист с рисунком в руке, Майкл быстро подошел к входной двери и позвонил. Должно быть, Гинслер слышал, как он подъехал, потому что дверь открылась почти сразу же. За дверью оказался мужчина примерно одних лет с Майклом, одетый в белую футболку и синие спортивные брюки. Спутанные короткие волосы торчали в разные стороны. Он был небрит и, по всей вероятности, не потрудился сегодня принять душ.
«Здорово, наверное, работать дома», - подумал Майкл.
– Вы, случайно, не торговый агент? - поинтересовался Билл Гинслер.
Майкл улыбнулся, испытывая легкое головокружение, словно только что надышался гелия из воздушного шарика. Его одолевал смех, но он только покачал головой.
– Нет, мистер Гинслер. Я не агент. Я только что разговаривал с… Марджори? Вашей соседкой. Она считает, что вы можете мне помочь.
Он рассказал Гинслеру ту же байку про приятеля-художника. Как и Марджори, этому человеку не показалась странной идея о том, что кто-то будет тратить время на создание подробного рисунка здания для друга, выбравшего себе дом на рынке недвижимости.
– Хорошо. Дайте посмотреть.
Майкл протянул ему карту из кафе. Гинслер на секунду перевернул карту, улыбнувшись при виде меню пиццерии «Афина». Потом вернулся к изучению эскиза и через минуту кивнул.
– Да, я знаю этот дом. Правда, не представлял, что он такой ветхий.
Майкл затаил дыхание, и сердце его на секунду замерло. У Марджори и официантки это было не просто смутное воспоминание. И Гинслер был уверен, что видел дом. В сознании Майкла прокручивалась вчерашняя сцена с Джиллиан и та первая ночь, когда он подобрал на дороге Сьюзен Барнс, назвавшуюся тогда Скутер.
– Вы случайно… не знаете фамилию владельцев этого дома?
Гинслер покачал головой.
– С этим вам помочь не могу. Но дом стоит на Лесной дороге.
Майкл нахмурился. Он не помнил, чтобы на карте была какая-нибудь Лесная дорога. Вероятно, Гинслер заметил его смущение, потому что закивал головой.
– Да, да, знаю. Уверен, знака там нет. И на улице нет указателя. Вся округа раньше, когда я был мальчишкой, называлась Лесным краем, но сейчас никто этого и не помнит - уже с начала девяностых, когда вдоль Двенадцатой дороги стали разрабатываться новые участки. Как бы там ни было, если вы свернете отсюда налево и проедете примерно две сотни ярдов, то после следующего поворота дом будет слева от вас. Он стоит под углом к дороге, так что его трудно заметить. Но он там есть. - Мужчина вернул эскиз Майклу. - Дом на самой вершине холма, на круглой площадке.
С трудом найдя нужные слова, Майкл поблагодарил Гинслера и поспешил к машине. Выехав с подъездной дорожки, он бросил взгляд назад в тот момент, когда сворачивал налево. Билла Гинслера не было видно.