– Виктор Николаевич в ординаторской, – сказали ей, едва она переступила порог хирургического отделения больницы. Ее знали в лицо, а потому пропустили.
Надежда шла по ослепительно-белому, ярко освещенному холодным светом коридору и думала о том, как же здесь чисто и светло и какая же она сама темная и грязная, что она настоящая преступница и что остановиться в своей низости уже не в состоянии. Разве имеет она право сейчас, после всего, что произошло, просить сострадания у человека, которого она с такой легкостью предала? Но она идет, вот еще несколько метров, и она остановится перед дверью ординаторской, откроет ее, войдет и бросится на шею мужу.
И так все и произошло. Стоило ей увидеть Виктора с бокалом кофе в руке, уставшего, с сонным лицом, потому что он наверняка всю ночь оперировал, а потом еще были и утренние плановые операции, как она бросилась к мужу, обняла его и разрыдалась. И так долго не могла успокоиться, так содрогалась всем телом, пропитывая слезами его халат, что ему пришлось оторвать ее от себя и, самому испугавшись этого ее состояния, спросить:
– Да что случилось-то, Надя?
И тогда она мокрыми губами прошлепала, зная, что в тот момент некрасивая и даже уродливая, с опухшим красным носом и водянистыми глазами:
– Лиду убили.
– Боже… – Виктор, отвернувшись, закрыл лицо ладонями. Стоял так некоторое время. Потом повернулся к жене. – Как? Что случилось?
– Ты не поверишь. Она зачем-то поехала в лес, и ей там кто-то дал выпить отравленный кофе. Она выпила, умерла, и этот «кто-то» уложил ее неподалеку от качелей и присыпал хвоей и землей…
– Надя, да что такое ты несешь? Ты вообще в порядке? Какой еще лес? Какой отравленный кофе? Какие еще качели?
Вероятно, в его голове вся эта картинка не складывалась.
Но у нее не было сил объяснять. Она, зная, что ее слова прозвучат как взрыв, произнесла, сама съежившись, словно озвученное могло нанести и ей травму:
– Она была в лесу с моим Юрой.
Выпалила и сама испугалась того, что назвала Юру своим. Как если бы имела на это право, поскольку муж знал о том, что Юра – ее любовник. Словно это было чем-то само собой разумеющимся.
– Надя, сядь, во-первых, и успокойся. Если ты не против, я уколю тебе успокоительное.
Она не была против. Виктор вышел и вернулся со шприцом. Она спустила брюки, он сделал ей укол. И надо же было в этот момент ей подумать о том, что убийцей сестры мог быть сам Виктор. А что, если он, выслеживая соперника, отправился с ним в лес и по ошибке напоил не его, а Лиду кофе? А теперь вводит яд в нее, в свою неверную жену. Но от представленного ее и вовсе затошнило – мозг не воспринимал придуманную им же идиотскую версию. Быть может, она сходит с ума?
Она присела на кушетку, Виктор, придвинув стул, сел напротив.
– Надя, скажи мне, только честно: твой, как ты выразилась, Юра был знаком с твоей сестрой?
– Да нет же! С какой стати я бы их знакомила? – И вдруг вспомнив, что ее слова уже никто не проверит, добавила: – Она никогда, слышишь, никогда не поддерживала меня, она осуждала меня, если хочешь знать, и была категорически против моей измены.
Разве могла она сейчас, когда тело сестры остывало в морге, рассказать о том, что поначалу все было наоборот, что она как раз поддерживала их роман и даже дала Наде свой телефон для любовной переписки.
– Я понимаю… Но вопрос был другой: они были знакомы? Они видели друг друга?
– Нет, с какой стали я бы их знакомила? То, что она была в курсе наших отношений, скрывать не стану. Я делилась с ней своими сомнениями, переживаниями, мне необходим был кто-то, кто бы меня выслушал.
– А разве не меня ты выбрала для этой роли? – горько усмехнулся Виктор.
В эту минуту в ординаторскую вошли две женщины в халатах, тоже хирурги, и Виктор поспешил увести Надежду в коридор, они расположились в зоне отдыха с диванами и пальмами в кадках.
– Витя, ты прости меня… Я все понимаю, я страшная эгоистка и вела себя отвратительно по отношению к тебе. Но сейчас я пришла к тебе со своим горем. У меня убили сестру. Ты понимаешь это?
– Честно говоря, пока нет. Ты такого мне наговорила! Твоя сестра, в лесу, отравленный кофе… Ты уверена, что это она?
– Да я же была в морге! – воскликнула она, раскалывая своим криком тишину больничного коридора.
– Тссс… Ты в больнице. Значит, это действительно она? Что еще тебе известно по этому делу? Кто им занимается? Ты можешь мне дать телефон следователя? Тебя же наверняка допрашивали, раз ты уже успела побывать в морге, где опознала ее.
– Да, конечно. Но зачем тебе это? Хочешь поговорить с ним?
– Разумеется.
С одной стороны, ей было приятно, что он хочет поговорить со следователем, то есть она со своей бедой ему не безразлична, но с другой Журавлев расскажет про Юру. Как Виктор все это переживет? Вот за что ему все это?
– Витя, прошу, прости меня… – Глаза ее вновь наполнились слезами. Как же ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее, чтобы она снова почувствовала себя женой, защищаемой и оберегаемой. – Не знаю, как так все вышло… Быть может, это случилось потому, что тебя постоянно не было дома… А он, он работает рядом, мы познакомились… Бес попутал…
Она вздохнула. Вот зачем она говорит об этом сейчас, когда убита сестра?!
И он обнял ее. Как тогда, когда еще любил ее, а она любила его. Когда в ее жизни не было Юры.
– Вот только не плачь, – шептал он ей на ухо. – Здесь больные в палатах, их нельзя тревожить.
– Что делать, Витя? Как быть? Нам с ним наверняка устроят что-нибудь типа очной ставки, будут допрашивать. Но я на самом деле не знаю, были ли они знакомы с Лидой или нет. До сегодняшнего дня я была уверена в том, что они незнакомы.
– Так где сейчас Агневский?
Как хорошо, что он назвал его по фамилии, тем самым сделав его совсем чужим для их семьи.
– Его задержали? Расскажи все, что ты знаешь.
И она рассказала.
– Но из твоего рассказа получается, что они на самом деле могли и не знать друг друга. Их туда просто заманили, я имею в виду, по-отдельности. Сначала убили Лиду, а потом уже на место преступления приехал Агневский. Его кто-то крупно подставил. Кому-то нужно, чтобы его посадили, и надолго. Надо искать его врагов. Вот и все! Ясно же, что он ее не убивал. Ты же сама сказала, что он вызвал полицию. Он поступил так, как и должен был поступить нормальный, здравомыслящий человек.
– Подставили? Но при чем здесь моя сестра?
– Агневский женат?
– Нет, но собирается. У него есть невеста, и у них скоро свадьба.
– Так, может, все это подстроила его невеста?
– Откуда мне знать…
– Если она, предположим, любила его, причем сильно, тогда, узнав о его измене, она могла пожелать ему не то что тюрьмы, а смерти!
– Ты серьезно?
– Надя, ты как в лесу живешь. Что, ни разу не слышала про убийства из ревности?
– Слышала, конечно… Но почему тогда не убила?
– Ну, скажешь тоже! Вот интересно, следователь рассматривал такой мотив?
– Вероятно… Я не знаю… Но пусть даже так. Пусть она решила отомстить ему, хотя и сомневаюсь, что она знала про нас. Но при чем здесь Лида? Как ее заманили в лес?
Послышались шаги, голоса, словно несколько человек быстрым шагом приближались к зоне отдыха.
Надежда, увидев среди людей в медицинских халатах Журавлева, обомлела. «Это за мной!» От страха она буквально впилась пальцами в рукав Виктора.
– Ты же не отдашь им меня? Не отдашь? Я никого не убивала, я любила Лиду…
– Занозин Виктор Николаевич? – спросил Журавлев, обращаясь к нему.
– Да, – Виктор встал.
– Пройдемте.
Виктор осторожно отцепил пальцы Надежды от себя, усадил ее на диван и подошел к Журавлеву. Даже протянул ему руки, соединенные в запястьях, словно уверенный в том, что на него наденут наручники. И все это было произведено на глазах его удивленных, ропщущих коллег!
– Павел Николаевич, что вы делаете? – Надя, не в силах подняться с дивана, смотрела вслед уходящим мужу и следователю. – Что здесь вообще происходит?
13. Май 2024 г
Женя
– Как поездка? Удачно? Удалось что-нибудь узнать? – встретила Наташа Женю, когда та вернулась из Сапроново.
– Сначала расскажи, как дома? Все в порядке?
– Послушай, в доме полно людей! Конечно, все в полном порядке! К Мише можешь не ходить, он поел и спит, я с Соней только что разговаривала. Петр гуляет с Милой в саду. Галина Петровна варит гороховый суп. Все отлично! Только я скучаю. Знаешь, я ужасно жалею, что не поехала с тобой. Что проку от моего присутствия здесь, когда дочкой занимается муж? А так прокатились бы вдвоем, с ветерком!
– Если можно – сначала кофе. Потом я тебе все-все расскажу.
– Не вопрос!
Наташа принесла на террасу кофе. Пока она отлучалась на кухню, Женя сходила в детскую, проведала спящего Мишу. Увидела сына, успокоилась и вернулась на террасу.
Новостей было так много, что она не знала, с чего и начать. Ее просто распирало от желания рассказать обо всем именно Наташе. Вот она точно оценит и результат поездки, и то, что Женя узнала от Журавлева.
– Сначала сразу скажу, что Журавлев – классный следователь. И всю дорогу, что я ехала уже из Сапроново домой, мы с ним держали связь. Ты даже представить себе не можешь, какое интересное нам досталось дело! И как много он уже успел узнать! Первое, и самое главное, – установлена личность убитой женщины. Ни за что не угадаешь, кто она.
– Женя, хватит уже интриговать! Я и без того мучаюсь, что не в деле. В следующий раз поеду с тобой хоть куда. И Петр меня отпустит, это я точно знаю. Он – не Борис.
– Наташа!
– А что? Это ты постоянно скрываешь от него свои поездки и вовлеченность в расследование. И это при том, что именно твой муж и занимается делом Агневского. Да он должен быть благодарен тебе за то, что ты пытаешься помочь его клиенту. Но хватит уже об этом, знаю, как неприятно тебе все это выслушивать. Знаешь, что я тебе скажу? Ты подумываешь о разводе, я это знаю. Так вот. Хочу тебе дать совет, хоть ты и не просишь меня об этом.