– А почему ты мне ничего не рассказал?
– Наверное, потому что не хотел показаться тебе слабым. Не хотел, чтобы ты начала воспринимать меня как-то иначе, жалеть.
– Глупость! И как все обстоит сейчас? Тебя же допрашивали? И потом отпустили… Что будет дальше?
– Я совершил ошибку, когда сказал, что оказался в этом лесу случайно, типа, чтобы подышать свежим воздухом. Ясно же, что не случайно, раз там оказалась твоя сестра. Значит, кто-то знал, что я буду там в это время, и подбросил туда тр… Словом, кто-то сделал все, чтобы меня заподозрили в убийстве твоей сестры. Но я, честно, не понимаю, кому же я так насолил.
– А твоя Настя? Она знала о твоей проблеме?
– Да нет же, говорю! – Он начинал уже злиться и даже успел пожалеть, что встретился с Надеждой.
Этот разговор оказался тяжелее допроса в Следственном комитете. Ему так не хотелось выглядеть перед Надей настоящим глупцом!
Это он еще не встречался с Настей! От родителей он уже знал, что Настя приезжала к ним, что она в бешенстве от того, что они так еще и не встретились с ним, не поговорили. Она тоже потребует объяснений. Кроме того, утром ее будут допрашивать. Можно себе представить, какой взрывоопасной будет их встреча после этого. Хоть бы она уже отказалась от него, от свадьбы! Он уже не хотел ничего, кроме спокойствия и ясности.
– Юра, давай так. Ответь мне, пожалуйста, на вопрос: у тебя есть враги?
И тут он рассмеялся, услышав этот киношный вопрос. Удивительно, но от собственного смеха ему стало даже легче, его словно отпустило. Какая же она смешная и нелепая сейчас! А Настя? Хоть бы они разом исчезли из его жизни! Но как это сделать? Разве что сесть в тюрьму за убийство, которого он не совершал. Так себе вариант.
– Враги? Не думаю. Я же понимаю, что тот, кто все это устроил, не просто пошутил. Произошло убийство. Чего ради было убивать ни в чем не повинную женщину? За что? Но и вешать на меня таким вот изуверским образом убийство – тоже бред! Зачем такие сложности? Ведь если следователь не дурак, то он вскоре соберет все факты и поймет, что я – не убийца! Во-первых, у меня нет мотива. Во-вторых, я же сам вызвал полицию… Да и с Лидой я не был знаком… Короче, Надя, я окончательно запутался…
Он вдруг подумал о том, что Надежда ведет себя как-то странно, потеряв близкого человека. Ее больше мучает вопрос, связанный с ним, с любовником, она ревнует его к сестре, но словно не вполне осознала, что сестра погибла. Она даже не плачет!
И тут она удивила его еще больше:
– А что, если вся эта история непосредственно связана с той девочкой? Что, если убийца Лиды – он же убийца девочки и решил, что ты его знаешь и можешь выдать?
– Ну, ты уже загнула… Фантазия у тебя хорошо работает, ничего не скажешь.
– Больше тебе скажу: а вдруг виноваты родители этой Вали? Вдруг это кто-то из них ее убил?
Агневский смотрел на Надежду и словно физически чувствовал, как они отдаляются друг от друга. Как эта история разъединяет их. Как режет по живому. И что теперь он останется совсем один. Настя тоже будет требовать от него каких-то объяснений, будет вести себя как жена, как если бы она уже имела права на него. Родители отстранятся от него. Лиля… Она никогда не простит ему, что с помощью ее телефона, которым воспользовался убийца, ее втянули в это дело. Теперь вот с Надей надо будет расстаться…
– Я тебе еще не рассказала самого главного, – вдруг сказала Надя, и он хотел было уже заткнуть уши, чтобы не слышать очередную версию произошедшего с ним, как вдруг услышал: – Лида накануне своей смерти попросила моего мужа, Виктора, дать ей свою машину. Возможно, он ее туда и повез. Я пока не знаю, но его задержали.
И она до сих пор молчала об этом?! Железная женщина. Холодная. Мало того, что не скрывала от мужа наличия у нее любовника, так теперь еще так спокойно рассказывает о его задержании.
– Я вот что подумала, – начала она развивать свою свежую мысль, – а что, если Занозин решил таким вот образом насолить мне? Отомстить за измену?
– Ты-то здесь при чем?
– Ну как же? Тебя посадят, а я вернусь к нему.
Агневский уже не мог смотреть на Надежду, как раньше. Сейчас он видел перед собой глуповатую и не совсем свежую женщину (и это при ее молодости!), с некрасивой родинкой над губой и тремя черными волосками на белой рыхлой шее. Проступили отросшие после бритья черные волоски и на белой гладкой ноге, что вызвало в нем чувство, похожее на гадливость. Память вдруг услужливо выложила перед его мысленным взором и другие не совсем красивые места и изгибы ее тела, округлый животик, просвечивающие сквозь тонкую молочную кожу голубоватые сосуды на ее тяжелой груди. За какой-то час его пылкая и нежная любовница превратилась в карикатуру. Как же искажает женщину нелюбовь к ней!
– Знаешь, мне пора, – вдруг сказал он и, не обращая внимания на поток слетающих с ее губ вопросов, буквально выскочил из гостиничного номера, с силой хлопнув за собой дверью.
18. Май 2024 г
Вика
– Вы кто? – она повторила свой вопрос.
И молодая блондинка, которая только что грубовато ответила ей, что, мол, дед Пихто, на этот раз промолчала. А ее спутница, рыжеволосая симпатичная девушка, извинилась за нее.
– Мы из Следственного комитета, – сказала она тихо, словно боясь спугнуть Вику. – Приехали на место преступления.
– Ну и напугали… – она вернулась к качелям. – Очень даже кстати вы здесь появились. Сразу скажу: Юра здесь ни при чем. Не знаю точно, что здесь произошло и что случилось с этой бедной женщиной, но, повторяю, это не Юра. И я специально приехала, чтобы ему помочь. И вообще я ехала, чтобы встретиться с ним и все ему рассказать.
– А вы, собственно говоря, кем ему приходитесь?
– Я его хорошая знакомая.
– А что вы делаете в лесу? Да еще в таком конкретном месте? – спросила рыжая, взглядом показывая на черно-желтую ленту. – Какое вы имеете отношение к Сапроново?
– Я та самая девочка Валя, пропавшая двадцать лет тому назад как раз из Сапроново. Я знаю, что на убитой женщине было платье, похожее на мое детское.
Обе женщины онемели. Смотрели на Вику, как на привидение.
– А вы точно следователи? – вдруг засомневалась Вика.
– Вы – Валя? – наконец переспросила рыжая. – Вы серьезно?
– Мы не следователи, – сказала блондинка уже более миролюбивым тоном, словно признавая Вику за свою и намереваясь довериться ей, – мы друзья Юрия Агневского, приехали в Сапроново, чтобы расспросить местных жителей о…
– Валя… Ничего себе, вот это встреча! – воскликнула рыжая. – Вы извините нас, что мы представились следователями. Растерялись. Мы тоже пытаемся доказать непричастность Юрия к убийству. Вот, кстати говоря, сейчас у вас и спросим! Скажите, вместе с вами тогда, двадцать лет тому назад, в Сапроново не проживала или не гостила девочка Лида Каштанова?
– Нет, – моментально ответила Вика. – Лиды не было точно. Я бы запомнила. А кто это?
– Как раз убитая женщина.
– Так, значит, Валя не погибла… Вы извините, мы не представились. Я – Наташа.
– А я – Женя. А Юра уже знает о вас, о том, что вы живы? Вы виделись?
– Нет, он пока ничего не знает. Я как раз еду в Москву, чтобы встретиться с ним и все рассказать. Но не могла не заехать сюда… Хотела своими глазами увидеть место преступления. И вот я здесь, и так жутко… Теперь еще вы приехали. Как вас зовут? Женя?
– Да, Женя. Валентина, так, может, расскажете, что с вами произошло в этом лесу? Ведь Юра уверен, что это он виноват в вашем исчезновении. Он думает, что он вас раскачал на качелях, вы упали и разбились… Он все эти годы живет в кошмаре!
– А вы точно на его стороне?
– Я сейчас позвоню ему…
И Женя поспешно достала телефон, набрала номер, включила громкую связь и, когда раздался мужской голос, спросила:
– Юрий? Здравствуйте, это Женя. Скажите, вы можете прямо сейчас приехать в Сапроново?
– Женя?.. – он помедлил. – Ну, хорошо. А что случилось?
– Приезжайте, и сами все увидите.
– Не пугайте меня, прошу вас. Я и без того весь на нервах.
– Нашелся важный свидетель. Мы ждем вас здесь, в лесу…
– Хорошо, я сейчас приеду.
Вика, конечно же, не знала голос взрослого Юры Агневского. Но поверила, что это он. И при мысли, что он сейчас приедет и она увидит его, вся покрылась мурашками.
– Он приедет примерно через сорок минут, ну или чуть больше. В зависимости от того, где сейчас находится, – сказала Женя. – Так как же вам удалось исчезнуть, да еще и на целых двадцать лет? Да так, что даже ваши родители ничего про вас не знали…
И Вика теперь, когда у нее появилась возможность рассказать о себе, пусть даже и совершенно посторонним людям, раскрывала им свою тайну, пусть и с болезненной горечью, словно заново переживая тот день, но в то же время с каким-то особым чувством облегчения. И если девочкой она переносила свою боль от расставания с родителями тяжело, но не долго, поскольку ей внушили мысль, что теперь она живет с родной мамой, то теперь, рассказывая обо всем этом, она с высоты своего возраста видела все в преломлении настоящей трагедии. Ее, ребенка, с корнем выдернули из семьи, разлучили с близкими и, как она считала, родными, настоящими родителями, переселили в незнакомое место, в некрасивый и пахнущий чем-то горьким дом, где чужая женщина заставляла называть ее мамой. Это позже дом стал для нее красивым и теплым, а сад – излюбленным местом ее игр. Еще была Тася, ее улыбка, пирожки, новые книжки, игрушки…
– Собственно говоря, вот и вся история, – закончила она свой грустный рассказ.
– Не поверила бы, если бы мне рассказал кто-то другой, – сказала девушка по имени Наташа. – Чудовищная история! Изуверская! Что же это за женщина такая, эта Елена, которая напоила тебя снотворным и отправила в лес качаться на качелях… А если бы ты упала? Да наверняка упала с качелей!
– А потом перенесла в машину и увезла… – покачала головой возмущенная Женя. – Значит, Юра на самом деле видел тебя в тот день возле качелей, спящую на земле, и подумал, что ты умерла.