– Да? А я, наоборот, ношусь пешком, чтобы нарастить мышцы…
Лиля, шутя, покрутила пальцем у своего виска.
– Хорошо, я поняла. Теперь постараюсь больше лежать и набирать вес. Спасибо тебе, Лиля, ты настоящий друг. Ладно, мне уже пора…
– Куда заторопилась? Оставайся. Ты так плотно поела, тебе сейчас самое время полежать, а то и поспать. И вообще, Настя, наслаждайся жизнью. Видишь, какая она непредсказуемая, не знаешь, что тебя ждет за поворотом. Вон мой братец, жил себе спокойно, в ус не дул, жениться собирался, и вдруг такое с ним приключилось! Но я думаю, что вскоре убийцу этой женщины найдут, и с Юры снимут все подозрения. Так что постарайся успокоиться, потому что от нервов можешь еще больше похудеть.
– Лиля… Ты на самом деле хочешь, чтобы я вот здесь, у тебя, поспала? Ведь еще не факт, что мы с тобой породнимся, Юра может еще сто раз передумать…
Лиля удивилась. Даже онемела, услышав такое.
– Настя, ты что, на самом деле считаешь, что я к тебе вот так, по-доброму, исключительно из-за того, что ты выходишь замуж за моего брата? Ты это серьезно?
– Да…
– Дура ты, Настька! Мужики, знаешь ли, они приходят и уходят, так что не факт, что вы поженитесь, ты уж извини меня за честность. И дело не в тебе. Просто я мужикам не верю вообще. И думаешь, что если ты не выйдешь замуж за Юрку, то я перестану с тобой общаться? И если увижу тебя на улице, перейду на другую сторону? Настя, дорогая, да нельзя быть такой! Нельзя так принижать себя и недооценивать! Ты нравишься мне, ты – классная девчонка, с тобой интересно. И запомни, даже если Юрка и бросит тебя, тем более что у него сейчас такая каша в голове, что неизвестно, как эта история подействует на него… Так вот, если это случится, то вообще не парься, поняла! Уйдет он, и бог с ним, придет на его место другой. Ты еще так молода! Да, ты правильно сейчас подумала, я таким образом успокаиваю и себя. Ну, уйдет от меня Борис, и что теперь, жизнь закончилась, что ли?! Нам надо быть сильными, понимаешь? Так что давай уже, иди в спальню, ложись и поспи.
Конечно, это предложение было странным. С чего бы это Лиле предлагать Насте остаться у нее?
И тотчас, словно подслушав ее мысли, Лиля сказала:
– Не хочу оставаться сейчас одна… Я хоть и стараюсь быть сильной, но все равно тяжело на душе… Знаю, что уже сегодня Борис может прийти ко мне и сделать вид, что ничего не происходит, что это в порядке вещей – вот так договориться прийти ко мне на ужин и в последний момент кинуть меня… И я боюсь, что прощу его сразу же, что мне не хватит твердости… Но если я буду знать, что ты рядом, в соседней комнате, то мне будет проще послать его ко всем чертям… Вот так-то вот. Теперь понимаешь, почему я настаивала на том, чтобы ты осталась у меня? Или у тебя дела какие?
Спросила и напряглась. Настя уверила ее, что совершенно свободна и что с удовольствием поддержит Лилю.
Лиля даже обняла ее, что раньше было бы от этой, в сущности, чужой женщины и вовсе невероятным. Сейчас же для Насти это стало приятным и вселяющим надежду событием. Где-то внутри она все же рассчитывала с ее помощью добиться брака с ее братом.
– Ну все, иди ложись… В комнате немного не прибрано, я там шила…
Настя вошла в комнату, где и раньше отсыпалась после несварения желудка, и сбросила с себя легкую куртку. Села на кровать. Спать, конечно же, не хотелось. Стая назойливых, со смертоносными жалами мыслей вонзилась в ее голову, причиняя почти физическую боль.
Она тяжело задышала. Юра… Как же все поменялось! От любви до ненависти один шаг! Конечно, все не так просто с Лилей… Ведь это она, она связала брата с трасологом, это с ее телефона потянулась ниточка событий, приведших его в Сапроново, в этот лес…
Настя оглянулась. Небольшая и очень уютная комната. Здесь, должно быть, на этой кровати, Лиля в объятиях своего возлюбленного так же, как и Настя, строила планы на жизнь, мечтала о свадьбе с Борисом. Возможно, приоткрыв покрывало, на одной из подушек можно увидеть волос с головы этого козла Бориса.
Интересно, простит Лиля его или распрощается с ним? Ведь то, что касается его брака с дочерью семейных друзей, пока что только предположение, насколько поняла Настя. Ну, не пришел Борис на утку, проигнорировал, поехал куда-то там, где была его потенциальная, если верить Лиле, невеста…
На столике возле окна стояла швейная машинка. Рядом с ней лежал кусок голубого шелка.
Настя подошла, развернула ткань. Кажется, это был рукав блузки. Надо же, Лиля, оказывается шьет не только занавески или кухонные полотенца, но и одежду!
И тут ее взгляд упал на толстый многослойный кусочек ткани, который был зажат между иглой и лапкой машинки. Это была дешевая ткань, белая в красный горошек…
22. Май 2024 г
Женя
Утром, проводив гостей, Женя вдруг поняла, что потеряла всякий интерес к делу. Что ей уже не хочется искать убийцу Каштановой и как-то помогать Юрию Агневскому. Конечно, причина была на поверхности – полное фиаско с Лилей Агневской.
Так опозориться! А если об этом узнает Павел? Ладно Ребров, он свой человек. Но Журавлев! А Борис? Как это ни странно, но Женя испытывала стыд за этот эпизод и перед Борисом. Все-таки они с Наташей назвались людьми адвоката.
Накрывали стол для завтрака все вместе, и Галина Петровна, и Женя с Наташей. Женя надела нарядный домашний халатик, розовый, с белым кантом, и знала, что в этом нежном наряде нравится всем: и мужу, и Павлу. Может, даже и Реброву с Петром. Ей и щеки не надо было румянить в это утро – они были розовыми и свежими.
Кормили мужчин яичницей, блинами, вареньем, брынзой. Женя ловила на себе взгляды Журавлева, но не отвечала на них, старалась вообще не смотреть в его сторону.
Борис, когда она оказалась рядом с ним с кофейником в руках, по привычке обнял ее за талию, и она вспыхнула, поняла, что это заметил и Павел. И стряхнуть руку мужа не могла, потому что мешал горячий кофейник. И не сказать, что ей это было неприятно, нет, просто неудобно. Наташа тоже заметила это и улыбнулась.
Когда все разъехались и Женя с Наташей вышли в сад с колясками, Наташа сказала:
– На воре шапка горит.
– В смысле?
– Вот что ты так паришься из-за этой свеклы?! Подумаешь, напали на неврастеничку!
– Ну ты даешь, Наташа! Ничего я не парюсь!
– Да у тебя все утро такое выражение лица, как будто бы тебе стыдно вообще за то, что ты родилась! И на Павла даже не посмотрела ни разу. А он, бедолага, весь завтрак не сводил с тебя глаз.
– Все, больше никаких Павлов и расследований. Не хочу. Наелась вчера. Да еще и тебя подставила. Ладно бы одна пришла и попала в такое неприятное положение, так еще и тебя с собой потащила.
– Так не тащила бы, – обиделась Наташа. – В следующий раз не поеду с тобой. Дома останусь. У меня все-таки грудной ребенок, да, доченька?
Наташа заглянула в коляску, где крепко спала крохотная девочка, и коснулась рукой одеяльца.
– У тебя молоко так и не появилось? – Женя, чтобы не поссориться с подругой, решила сменить тему.
– Что за вопрос?! Конечно, нет! Если было бы молоко, разве я бы с тобой каталась? Сидела бы, как пришпиленная к дому, с ребенком. А так, кормим Милочку смесями… Что поделать?
– Ничего. Зато здоровый и очень спокойный ребенок.
Наташа похорошела после родов. Она и до этого была очень красивой молодой женщиной, но роды, материнство сделали ее более женственной, нежной. И каким счастливым она сделала Петра!
Женя вдруг поймала себя на том, что, видимо, подсознательно хотела привлечь Наташу к расследованию, чтобы она напрочь забыла о своем бывшем любовнике Льдове. И ведь только поэтому они все это время проводили вместе. А если бы у нее было молоко и она целыми днями сидела дома, во всем домашнем, ненакрашенная, и маялась бы от тоски, то как знать, не взбрыкнула бы она, не сорвалась бы, накрасив красной помадой губы, к Льдову, позабыв свои обязанности перед мужем и ребенком… Она такая, непредсказуемая, не женщина, а фонтан эмоций!
Миша, которому недавно исполнился годик, сидел в открытой прогулочной коляске и пытался задремать. Он становился все больше и больше похож на отца.
Женя задумалась о своей жизни. Ну на самом деле, к чему ей эти расследования? И разве она не счастлива? Чего ей не хватает? Ярких эмоций? Признаний ее таланта и способностей?
Может, прав Борис, который в душе категорически против ее участия в опасных расследованиях? Ведь не кражи они с Ребровым раскрывали, а убийства.
Женя словно в рулетку играла, встречаясь с потенциальными убийцами и пытаясь найти неопровержимые улики. Играла, жонглировала фактами, легко подбрасывая их на своей ладошке. Еще немного, и ее бы пристрелили, прирезали или отравили. Да, прав Борис, у нее, похоже, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. К тому же порой она действует совсем уж по-дилетантски, глупо. Одной встречи с Лилией Агневской ей хватило, чтобы понять это.
– Мне не надо вообще встречаться с Павлом, не надо отвечать на его звонки, и для того, чтобы не давать ему надежды, пора прекращать это расследование. Тем более что убийцу мы так и не найдем. Я чувствую это. И знаешь, почему? Потому что оно мало того, что связано с Агневским, оно касается личности Каштановой… А что мы про нее знаем? Ничего. Совсем.
– Почему же? Кое-что знаем. Лидия Каштанова, наша жертва, состояла в интимных отношениях со своим коллегой по работе. А у него, между прочим, жена и трое детей. И почему это мы до сих пор не встретились с этой женщиной, не познакомились с ней, не навели о ней справки? А что, если она убила эту Каштанову из ревности? Люди из ревности такие вещи делают, такие чудовищные преступления совершают! Да ты же и сама знаешь!
– Нет-нет, говорю же, не хочу больше заниматься этим делом. Оно кажется мне бесперспективным. Хватит мне уже кому-то что-то доказывать, пусть теперь Журавлев доказывает мне, что он настоящий профессионал и может щелчком раскрыть это дело. А я умываю руки.