– Борис, как ты себя сейчас чувствуешь?
– Да ничего. Переспал. В смысле, слишком долго спал, голова хоть и не болит, но какая-то тяжелая. Так что там, на террасе? Кто приехал?
И тут Женя испугалась. Несколько часов тому назад, после того, как она увидела мужа с любовницей, как позволила Журавлеву целовать себя в черемухах, когда почувствовала в себе невероятную уверенность в своей правоте и уже увидела сцену разоблачения преступника, она знала, как действовать, что говорить, у нее в голосе созрел блестящий план, который должен был привести к признанию вины убийцы. Но сейчас, когда она поняла, что обозналась, что видела в галерее не мужа, а другого мужчину, силы оставили ее, и все то действо, что она задумала, показалось ей сомнительным и дешевым спектаклем, причем явно обреченным на провал. А ее, режиссера и возмутителя порядка, сбившего с панталыку даже присягнувшего ей в верности Журавлева, закидают тухлыми яйцами, засмеют, и будут правы.
Что же это получается? Измена Бориса придавала ей силы, а теперь, когда он из предателя превратился в верного мужа, она (сама только что изменившая ему в черемуховом саду) вдруг поняла, что не готова сейчас встречаться со всеми приглашенными ею же участниками трагедии? Но разве она может позволить себе все отменить? Ведь все они пришли единственно для того, чтобы услышать имя убийцы. А что, если она ошибается? Ведь у нее нет ни одного доказательства! Ни одного. Только лишь ее интуиция. А Журавлев-то уже переступил грань, нарушил закон…
– Борис, я пригласила всех, кто имел хоть какое-то отношение к твоему подзащитному Юрию Агневскому, чтобы объявить имя убийцы.
– Что? Вот так взяла и пригласила?.. И собираешься объявить имя убийцы?.. Женечка, у тебя не температура, случайно, ты вообще понимаешь, что делаешь? Ты не слишком много на себя берешь? Да еще втягиваешь туда Реброва с Журавлевым…
А ведь он тоже по-настоящему испугался. Но не столько за нее, подумалось Жене, сколько за себя, за свою репутацию, за Павла и Валеру.
Борис уже окончательно проснулся. Пришел в себя. И после его грубой фразы о том, что она, возможно, берет на себя слишком много, он, похоже, не собирался извиняться или сожалеть о сказанном. Нет, до него словно только что начал доходить весь ужас того, что натворила его амбициозная, самоуверенная и глупая (так восприняла его тон Женя) жена, и он до последнего не хотел верить в то, что это не шутка.
– Ты не разыгрываешь меня? Скажи, что шутишь и что пригласила друзей просто так, пожарить шашлык… Я же чувствую, что пахнет дымом.
– Я не разыгрываю. Одевайся, пойдем уже. Пора садиться за стол.
И прежде, чем он успел задать ей новые вопросы, она вышла из спальни.
Наташа на кухне нарезала лимон и укладывала ломтики на блюдце.
– Сейчас посыплю сахаром, и готово! Ну что, убедилась, что твой муженек дома? А то вещи ей собирай… Не спеши! Все образуется. Так, кто кого убил и за что, Женечка?
Наташа обиделась, конечно, на подругу за то, что та до последнего так и не раскрыла ей свой дерзкий план.
Женя должна была объясниться:
– Поверь, я была не в себе, когда мы с Пашей все это планировали… И это удивительно, что он пошел мне навстречу. Но теперь уже отступать поздно. Наташа, прошу тебя, поддержи меня. Давай уже посадим всех за стол, и я начну…
– Ты так и не скажешь мне, кто убил Каштанову?
– Давай подождем, когда убийца сам все расскажет.
– Ненавижу тебя… – вот теперь она уже не злилась, а просто была заинтригована, как и все остальные. Словно оценила сдержанность Жени и простила ее.
На террасе появился Борис. В белом свитере и темных спортивных брюках. Свежий, отдохнувший, красивый и какой-то очень уж солидный.
Ребров вздохнул с облегчением, Журавлев, переполненный самых разных чувств, подошел к нему и пожал руку.
Женя заметила, как он нервничает, словно и сам уже ждет собственного разоблачения за черемуховые поцелуи с чужой женой.
– Прошу всех за стол! – весело позвала гостей Наташа. – Мойте руки, вы видели эту мраморную чашу с фонтанчиком в саду… Мужчины, разбирайте шампанское, открывайте, наполняйте фужеры!
К Жене подошла Надежда. Женя поняла, кто перед ней исключительно из-за стоящего за ее спиной Виктора Занозина, фотографию которого она видела в больнице. Возможно, она и без него догадалась бы, что это именно Надя, любовница Агневского. Стройная, изящная, с маленьким носиком и большими темными глазами, она смотрела на Женю дерзко, вызывающе, словно заранее зная о том, что ей на этом вечере придется нелегко.
Да, с такой женщиной Юрию было гораздо интереснее, чем с Настей. Она какая-то живая, яркая, красивая, женственная, в отличие от холодноватой невесты Юрия.
Настя уже сидела за столом, положив голову на плечо жениха, словно застолбив это место, этого мужчину. Рядом расположилась Валя-Вика с пустым бокалом, ожидая, что стоящий рядом Ребров откроет бутылку и нальет ей шампанское. Видно было, что она не ждет, чтобы за ней ухаживал именно Юрий. Должно быть, понимает, что здесь его невеста.
Петр поймал пробегавшую мимо Наташу за руку, шепнул ей что-то на ухо, должно быть, сказал или спросил что-то о маленькой дочке, на которой просто помешался. Он – единственный из всех чувствовал себя этим вечером по-настоящему счастливым, ведь его окружали все те, кого он любил.
Женя, позавидовав его безмятежности, успела подумать о том, что и она могла бы вот так же жить спокойно и счастливо, не пускаясь ни в какие опасные авантюры, наслаждалась бы ролью любимой жены и матери и уж точно не испытывала бы, вот как сейчас, стыда от бурного эмоционального приступа собственной самонадеянности и, как следствие, леденящего страха быть осмеянной целой толпой малознакомых людей…
29. Май 2024 г
Женя
Женя поймала взгляд Журавлева, кивнула ему, мол, готова.
– Предлагаю всем выпить за встречу! – сказала она дрогнувшим голосом, поднимаясь со своего места и окидывая всех каким-то отчаянным взглядом.
Борис посмотрел на нее так, словно только что узнал о ее неизлечимой болезни, – растерянно и со страхом. Он переживал за нее, но и остановить не посмел.
И когда все выпили, веселье все равно не наступило. Все сразу затихли и теперь смотрели на нее в ожидании.
– Я собрала всех вас для того, чтобы сказать вам, что сегодня по обвинению в убийстве гражданки Каштановой была задержана сестра Юрия Лилия Агневская.
За столом стало еще тише.
– Я понимаю, что уже тот факт, что об этом говорю вам я, а не представитель Следственного комитета, кажется странным. Согласна. И если бы я оказалась на подобной вечеринке, где хозяйка изображает из себя детектива, то тоже почувствовала бы примерно то же, что и вы. Что это какой-то дурацкий спектакль, что эта дамочка взяла на себя слишком много. Но все вы мои гости, и считайте, что то, что я вам сейчас расскажу, – просто часть развлекательного шоу с шампанским, шутками… Тем более что убийца, как я вам только что сказала, уже пойман. Я права?
Этот вопрос был обращен, конечно же, к Журавлеву.
Тот, бледный, кивнул.
– Я так понял, что мою свояченицу убила ваша сестра, Юрий. Могу я узнать, за что? Мы, кажется, для этого здесь и собрались.
Конечно, это был доктор Занозин. Женя, и без того испытывавшая к этому человеку чувство симпатии и уважения, была счастлива, что именно ей удалось ему помочь, доказать его алиби. И вот теперь он у нее в гостях, он, умница, спокойный, открытый, прямодушный человек, согласился приехать сюда вместе со своей изменщицей-женой, пусть даже и со слабой надеждой узнать наконец правду о смерти свояченицы.
Женя была ему благодарна за то, что он первый воспринял этот ужин всерьез и задал правильный вопрос своему сопернику.
– Я не знаю… – пробормотал Юрий. – Я вообще не знаю, что мы все здесь делаем. Моя сестра ничего такого не совершала… Это просто цирк какой-то!
Женя бросила взгляд на Настю, та нахмурилась. Журавлев сказал, что это она сообщила ему про кусок ткани в швейной машинке в квартире Лили.
– Пока готовится мясо, предлагаю выпить! – Жене еще не удалось воспользоваться вопросом Занозина, чтобы заговорить о том важном, ради чего она и пригласила сюда всех этих людей.
Но время шло, надо было решаться! Она набрала в грудь побольше воздуха и громко сказала:
– И пока вы будете пить, я расскажу вам одну любовную историю.
И снова наступила тишина, прерываемая лишь звоном бокалов и звяканьем вилок. Кто-то еще умудрялся в такой натянутой обстановке что-то есть!
Женя встала из-за стола, сделала знак Павлу, и он передал ей небольшую плоскую белую коробку. Все следили за каждым ее движением и теперь уставились на коробку.
Ребров напрягся и метнул на Журавлева озабоченный взгляд. Неужели он тоже волновался и боялся за своего коллегу?
– Я собрала вас всех, потому что вы оказались связаны с этой историей, с Юрием. Валя, подружка детства Юры, просто чудесным образом возникла именно сейчас, когда ему нужна была поддержка. Настя, его невеста, которая накануне свадьбы узнает, что ее жениха кто-то пытается обвинить в убийстве… Виктор Занозин, хирург, на машине которого Лидия Каштанова и отправилась в лес и откуда больше не вернулась. Надежда Занозина, родная сестра убитой… Могу себе представить, как упорно все вы пытались найти мотив убийства этой несчастной женщины… И никто из вас не подозревал, что в этой истории есть еще один человек, один глубоко несчастный человек, который занимал не последнее место в жизни Юрия и который мог бы вам ответить на ваши многочисленные вопросы.
Агневский посмотрел на Женю с нескрываемым удивлением. Не взгляд, а сплошной вопрос!
– В смысле? – спросил он.
– Здесь, в нашем доме, за стеной, в одной из комнат сейчас находится девушка, которая также, как и наша Настя, готовилась к свадьбе с Юрием.
– Да вы чего такое говорите?! – вскричал Юрий.
– Вы, Агневский, – невозмутимо продолжила Женя, – обещали на ней жениться, купили ей свадебное платье и вот эту фату…