Еще шаг архимага — и столб тяжелого плотного воздуха ударил в поверженных, да так что с пути охранябушки даже камни убрались.
А Данир остолбенел, подумал, да и окутал себя еще одним противосмертным заклинанием — и теперь он был не только черепадлой, но и дубопадлой, видать решил долголетие как у дуба лесного заиметь.
Третий шаг мага – и снова от ноги его по полу каменной пещеры разошлись всполохами ослепительными молнии.
Да пока ослеплен был Данир, сразу-то и не заприметил, как встают по сторонам от него столбы каменные, как придвигаются все ближе, сталью закаленной отсвечивая, да как собираются в клеть из коей ни входу ни выходу! А когда увидал — поздно было. И дернулся чародей, за решетки каменные схватился, магию разрушительную выплескивая… Только насмерть стояли решетки, не шелохнулись, не пододвинулись.
Замер Данир, ситуацию осознавая.
Да только недооценили мы коварство его. Не дооценили.
Развернулся чародей к архимагу, головой тряхнул, улыбнулся задорно, белозубо, бесшабашно и легко, как мальчишка. Мальчишка, что тревог да сложностей не ведает, мальчишка, что в силу возраста жестокостью отличается, а вот сочувствием проникнуться не способен. Жестоки подростки, потому и жестоки, что не ведают чего творят. А этот ведал, точно ведал, да жестокости в нем от того меньше не становилось.
— Все кончено, — произнес Данир, руки опустив да к Агнехрану развернувшись. — Все кончено. Долго я искал тебя, маг рожденный аспидом. Очень долго. Столько лет бездарно потеряны были в Черной пустоши, столько сил на эфу твою израсходовано, одно лишь порадовало — деревню твою со всеми родичами уничтожать было… весело.
И дрогнул Агнехран.
Остановился, замер, в чародея вглядываясь неверяще. А я вдруг вот что подумала – это не охранябушка был взрослым да опытным, а Данир. Чародей старше был. Чародей был сильнее. Лицом молод, станом тонок, да только не вьюноша он едва в жизнь взрослую вступивший, а Зло в одном лице воплощенное, да старо то зло было как мир.
«Веся, — позвал меня леший, — приготовься».
«Готова, — ответила другу верному, недоброе всем сердцем ощущая».
А там, в пещере проклятой, Агнехран мой, что бледным стал как саван, хрипло выдохнул:
— Ты!
Вскинул подбородок тот, что щенком зеленым казался, да ответил с вызовом:
— Я. Их убил я, аспид! Пока эфа тебе зубы заговаривала, я убивал. Всех. От матери твоей, до собаки. И деревню пещерную уничтожил тоже я, чтобы вернуться тебе было некуда. Чтобы покинул Черную пустошь. Чтобы стал магом, да не простым — архимаг мне требовался. А знаешь, зачем?
Я вот знала, мне демон сказал. А знал ли о том Агнехран, мне было не ведомо. Судя по всему не знал.
Усмехнулся Данир его молчанию да и рассказал:
— «Цена открытия врат Жизни — жизнь архимага. Цена уничтожения врат Смерти — жизнь аспида».
Усмехнулся вновь, ядовито, зло, яростно и продолжил:
— Ты, маг, всю жизнь искал виновного в смерти близких твоих — так посмотри в зеркало. Ты — причина гибели родителей и родных. Ты – причина гибели твоего сына. Ты, Агнехран, только ты. Ну вот и все, теперь ты знаешь правду. Все кончено.
Для кого кончено-то? Вот в чем вопрос.
Для Данира? Что-то я сомневаюсь, чародей готовым на тот свет отправиться не выглядел. Скорее сокрушался, что использовать мага-аспида не вышло, и готов был оставить попытки… но не вообще, а в отношении Агнехрана. В отношении Агнехрана и только!
И поняла я, всем сердцем своим почувствовала — сейчас будут убивать моего охранябушку. Еще вот не знаю как, но совершенно точно будут. И доводит его до точки кипения чародей намеренно, вот только зачем? Данир уж понять должен был, что убивать его не станут, и теперь что, провоцировал?
— Это что он делать-то собрался? — встревожено произнес вождь Далак.
— Что-то подлое, — высказался Гыркула.
А я сидела, дыхание затаив.
Я тоже знала, что что-то подлое, да коварное, да злодейское, вот только что?
— Сдохни! — выдохнул Агнехран мой, и даже руку левую вскинул, видать собираясь призвать заклинание смертельное, для таких маги правую руку не используют.
Но сверкнул на запястье его мой браслет обручальный, и сбросил наваждение яростное мой всем сердцем любимый, руку опустил, да на Данира поглядел уже иначе, не яростью ослепленный, не бешенством оглушенный, а взглядом спокойным, оценивающим, внимательным.
К чертям полетел твой замысел, чародей.
Только вот Данир на том не остановился. Видать совсем был опытным да коварным, и едва опустил руку маг, чародей свою левую вскинул!
— Nigrum mortem!
Заклинание черной смерти обрушилось на Агнехрана черным туманом, окутало, от меня почти сокрыло. Но архимаг на то и архимаг — и лучи сильного света изрезали, искромсали черноту заклинания, да опало оно лохмотьями-клочками наземь.
— Delendam! — крикнул Данир.
Заклинание полного уничтожения уничтожило все по пути к Агнехрану, а подле него остановлено было щитом магическим, и распалось на частицы.
Усмехнулся Агнехран, нахмурился чародей.
— Fel aspidum!
Заклинание призвания змеиного яда, мелкими частицами зависающего вокруг убиваемого, да проникающего через глаза, нос, рот, кожу. Опасное заклинание, и когда в воздухе вокруг мага взвесь ядовитая образовалась, похолодело у меня все внутри.
Но Агнехран на то и Агнехран — движение рукой, и огонь магический, синий, уничтожил весь яд. И вот бы порадоваться, да охранябушкой восхититься, а у меня беспокойство лишь растет, недоброе чувствую, подоплеку какую-то, каверзу, опасность.
Новое заклинание чародея, но и его отразил архимаг — не зря его даже ведьмы боялись, Агнехран мой крепкий орешек, не раскусишь, хоть все зубы обломай.
Только вот… что-то тут не так.
«Лешенька, — позвала я,- понять не могу, что тревожит, что пугает, что заставляет удара в спину ожидать, от чего даже всей грудью вздохнуть тяжело».
И вот только сказала, как поняла все!
Данир сказал – «я тебя в ловушку увлек. В капкан». А что может стать капканом для мага? Для того, кто любую сталь обратить в прах способен, не зря же Агнехран чародея в каменную клетку посадил. Но что-то было еще. Что-то что знала я, что-то очевидное, что-то на поверхности лежащее… Только вот что?!
— Putredine ulcerative!
Это заклинание я даже не знала, но точно знал маг — сжег его на подлете все тем же огнем магическим…
И тут я поняла, что происходит – Данир заставлял его сжигать заклинания, а вместе с ними горел и воздух! И не было бы то проблемой, коли бой на открытом пространстве происходил бы, но в пещере они! В пещере! И не ведомо мне, есть ли из нее выход на поверхность. А если нет, то сколько в ней воздуху то?
— Peptic ulceris! — воскликнул Данир.
«Да ну к лешему!» — решила я.
Пальцы сжали обручальный браслет.
Рывок!
Сильный, аж мышцы свело, болезненный, на грани возможностей. Но когда ноша своя, на вес не смотришь. И преодолевая все пространства и расстояния, я единым махом вытащила Агнехрана из пещеры той.
Вот только что там стоял, щит держал огненный, от язвы магической защищаясь, а вот уже тут стоит, рука правая все так же в жесте противостояния вскинута, в глазах удивление, на губах вопрос немой.
— Да пошел он к чертям! — высказалась злая ведьма.
— Э, нет, нам такого добра не нать, — сказали черти.
А там в пещере потрясенный Данир глазам своим не поверил. Огляделся, после еще парочкой заклинаний швырнулся, замер. Затем осторожно позвал:
— Архимаг?.. Эээ… Ты где? Агнехран? Куда делся, а? — последняя фраза даже как-то жалобно прозвучала.
Охранябушка мой вздохнул тяжело, руку опустил, ко мне подошел, рядом сел, на Заводь изображением пещеры той полную как и все посмотрел, да и произнес укоризненно:
— Ты же в меня верила.
— Да я и сейчас верю! – сердечно заверила. — Я очень-очень в тебя верю, Агнехранушка, только тут дело такое — как бы я в тебя не верила, а дышать без кислороду-то ты, согласись, не можешь.
Нахмурился маг, на Заводь посмотрел внимательнее, на меня, снова на Заводь, которая пещеру ту масштабно так все показывала, сглотнул судорожно и осознавая намек мой, выговорил:
— Магический огонь потребляет кислорода в двадцать раз больше обычного…
— Ну, я понятия не имею во сколько раз, — вздохнула, ощущая как отпускает тревога-то, — технические вопросы это не ко мне, не сильна я в них, но вспомнила, что есть такое дело – сжигает огонь воздух-то. А так бой славный был, ты победил. Себя-то сам как чувствуешь?
— Дышу, — мрачно ответил Агнехран.
Тяжело ему было признать, что не понял замысла коварного, что вовремя опасность не разглядел, что мысли такой даже не допустил.
— Только ведь если бы весь воздух сжег, и ему дышать было бы нечем, — пришел к утешительному для себя выводу архимаг.
— Так а ему-то что? Он бессмертный, — неутешительно заметила я.
Нахмурился Агнехран.
Я руку протянула, к ладони его прикоснулась, и хмурость вся с лица его исчезла, словно проглянуло солнышко сквозь мрачные тучи, и опосля их и рассеяло.
А там, где-то в пещере, чародей уж занервничал.
— Агнехран! — выкрикнул визгливо. – Quaerere!
Поисковое заклинание зеленым огоньком заметалось-забегало, всю пещеру обшарило, да и вернулось ни с чем к чародейке оторопевшему. Оторопевшему настолько, что так и застыл с отвисшей челюстью.
— Пещера энергетически закольцована! — выдохнул с яростью Агнехран. – Так вот что он имел ввиду, говоря что завлек меня в капкан!
Что такое «энергетически закольцована» я понятия не имела. Посмотрела на лешеньку – тот тоже не знал. И Гыркула не знал. И Водя. И даже черти.
— Агнехраааааааааааан! — между тем завопил Данир отчаянно.
Эхо от крика его по всему лесу разнеслось, птиц потревожило.
— Хм, а ты вообще знаешь, где эта пещера? — спросила у охранябушки.
— Нет.
Как интересно…
— А как ее найти знаешь?
— Нет.