– Не знаю, что ты сделала, но точно знаю, что они вернутся.
Ответить ему не успела – сверкнуло блюдце серебряное да отразило лицо Славастены, от ярости перекошенное.
– Вот значит как, – прошипела наставница бывшая. – Что ж, мои аплодисменты, Валкирин, с силой архимага ты управляться научилась быстро, даже слишком. Но на моей стороне Тиромир и Ингеборг. А знаешь, кто ты?
– Ну, просвети, коли желаешь, – равнодушно предложила я.
– Ты, – Славастена подалась ближе, заполняя всю поверхностью блюда серебряного своим страшным от ярости лицом, – ты – воровка! Ты Саврана подговорила, у вас ведь, как выяснилось, отношения давние, и я не уверена, что только деловые. Вот он и выкрал архимага, на смерть за убийства осужденного да по закону клейменного. Выкрал и тебе привез. А ты и воспользовалась!
Хм, интересная теория.
– Я объявлю тебя вне закона! – прошипела Славастена.
– Ой, серьезно? – притворно испугалась я. – А кого именно, Славастена? Меня, ведунью Заповедного леса, которая и так вне всех законов, или ученицу, что была под твоей защитой, а ты ее… скажем так, «не защитила»?!
Она зарычала и выговорила, как выплюнула:
– Свидетелей не осталось, Валкирин. А Ингеборг сообщит королю то, что скажу я. И Изяслава подтвердит каждое мое слово! Это когда ты сбежала, тебя никто не трогал да и смерть Кевина тебе простили, все же мальчишка сам сглупил. Но теперь… Теперь, Валкирин, против тебя выступят все маги королевства! Все, слышишь?
Я ухо прочистила демонстративно да и ответила равнодушно:
– Да слышу я, слышу. Зачем же так орать-то?
Оторопела ведьма, так и осталась со ртом открытым да лицом, яростью перекошенным.
– Прощай, Славастена, – просто сказала я, не желая в принципе ее и слышать, и видеть, и слушать, и все прочее.
– Уничтожу!!! – в бешенстве заорала она.
Я прервала связь.
Затем медленно сгрызла яблоко, мрачно глядя в серебряное блюдо, ныне отражающее лишь мое лицо.
«Свидетелей не осталось, Валкирин. А Ингеборг сообщит королю то, что скажу я!»
Слова бывшей наставницы отдавались в ушах отдаленным эхом. И, к сожалению, я знала, что так все и будет. Ингеборг подтвердит любую ее ложь, а король поверит своему верному архимагу, так что…
– Этого я и опасался, – вдруг тихо произнес маг мой.
Пожав плечами, со вздохом ответила:
– Я знала, что за тобой придет беда. Я же ведьма – я чувствовала все.
– Так от чего вмешалась? – спросил, гнев сдерживая.
– Потому что ведьма. Я не могла иначе, – просто ответила ему.
Маг ответ не принял и, пристально глядя на меня, произнес:
– Я знал многих ведьм, и ни одна из них не стала бы уничтожать то единственное, что давало бы ей власть надо мной.
– Значит, я… другая ведьма, – ответила, поднимаясь.
– Уже понял! – с неожиданной злостью произнес он.
– А злишься отчего, охранябушка? – пряча блюдце серебряное в суму холщовую, спросила спокойно.
Вдохнул маг, выдохнул, на меня посмотрел да и промолчал. А я залюбовалась им невольно. Красивый мужчина. Уверенный, спокойный, ответственно принимающий ситуацию, а не обвиняющий в ней, к примеру, меня. Интересно, все маги, потеряв магию и получив клеймо, силу запечатывающую, становятся вот такими – человечными? Что-то подсказывало, что нет. Это мне просто такой вот уникальный экземпляр достался. Что ж, я порадовалась. Всегда радостно помочь хорошему человеку, пусть даже после этого он и станет магом…
– Знаешь, забавно, но когда ты старухой ехидной прикидывалась, слово это «охранябушка» бесило неимоверно, а сейчас, когда знаю, что ты от чистого сердца говоришь, на душе каждый раз теплеет.
Улыбнулась ему да и повторила то, что раньше сказала:
– Доброе слово и зверю приятно.
Улыбнулся в ответ маг. Да помолчав, спросил прямо:
– Одного не могу понять, ты в силу раньше вошла или же… – примолк на мгновение, затем сам головой мотнул, отгоняя мысль, что можно было как-то иначе могущество обрести, и спросил уже строго: – А кого на алтарь возложила?
И от моей улыбки ничего не осталось.
Посмотрела я на охранябушку пристально да нерадостно и напряженно. Ибо что тут ответишь? Правду сказать про то, что силу лесных ведуний недооценивают? Но стоит ли? Это сейчас, пока он практически человек, он от чистой души спрашивает, но как магия вернется, что будет тогда? А ничего хорошего.
Так что промолчала я.
А архимаг молчать не стал и новый вопрос задал:
– Славастена была твоей наставницей?
Грустно посмотрела на него и снова не стала отвечать. Что толку говорить, если и так все ясно.
Но маг явно считал иначе:
– Я слышал историю о том, что воспитанница Славастены сбежала за сутки до свадьбы со своим любовником. Следы любовника нашли… а вот следы ведьмы нет.
Молча кивнула, подтверждая, что слышал он обо мне.
И вот, казалось бы, о чем тут еще говорить-то? Да, всем было известно то, что рассказала Славастена, вот и сейчас так же будет. Абсолютно точно так же. И меня всегда вот что поражало – никому и в голову не пришло поразмыслить над мотивом побега. Сбежала с любовником, и точка. Каждый видит лишь то, что желает увидеть, и в этой истории все увидели то, что желали. Никто даже не подумал о том, что безумно влюбленная в своего жениха девушка сбегать бы не стала. Зачем ей это?
Но оказалось, что я была не права, потому что, пристально глядя на меня, архимаг тихо спросил:
– А был ли любовник?
Надо же, охранябушка заподозрил неладное. Единственный из всех.
Я вздохнула тяжело и едва слышно ответила:
– Был друг.
И больше я не смогла сказать ни слова. Даже если бы хотела – не смогла бы. Просто не смогла бы. О таком не говорят, о таком горько плачут в тишине своего сердца. Только плачут, потому что сожалеть уже поздно.
– Это расследование закрыл я, – вдруг произнес охранябушка. – Я подтвердил тот факт, что Кевин сбежал с тобой по своей воле. По своей воле отдал тебе свою жизнь. Я даже нашел то место, где его поглотил лес. Но… чем больше я тебя узнаю, тем меньше верю в то, что ты убила этого наивного мальчишку.
Медленно опустилась я обратно на стул, молча на мага посмотрела.
Проблема была в том, что я… убила.
– Не хочешь говорить об этом? – понял он.
– Не хочу… – лгать не стала.
Маг, сидящий напротив меня, смотрел синими, пугающе синими глазами и наконец произнес то, о чем, видимо, хотел спросить с самого начала:
– Почему лес поглотил его тело?
Как много было в этом вопросе… недосказанного. Я улыбнулась невольно, пожала плечами да и спросила:
– А почему ты не сдался и не принял смерть после наложения печати?
Теперь умолк охранябушка.
Так и сидели мы друг напротив друга молча.
И может, дольше просидели бы, да дел еще было невпроворот, и я поднялась, начав убирать со стола.
– Оставь, сам уберу, – хрипло сказал мужчина.
Не отреагировав, продолжила складывать тарелки и услышала вопрос:
– Сколько умерло?
– Трое, – ответила.
– Что делать с остальными будешь?
Спокойно пояснила:
– Отпущу, как и всегда. Это Заповедный лес, он всех принимает, всем помогает, но никого не держит. За женой с ребятишками Савран вернется через два денька, думаю, покинут они королевство. К мужикам сама схожу сейчас, подниму на ноги кого смогу да Саврану дам знать, где искать обережников. Если захочет – пойдет к ним. А нет… так я ему не судья.
– Ты ему не судья? – эхом отозвался архимаг. И гнева не скрывая, высказал: – По его вине люди погибли, а ты ему не судья?!
Остановилась у печи, повернулась и спокойно сказала:
– Это наемники, охранябушка. Знали, на что шли, знали, за что деньги берут. Не Савран бы тебя повез, так другому поручили бы – это ясно как день. Это понимаю даже я, и они тоже поймут. От Саврана зависит лишь одно – заплатит он им сверх меры али нет. Но у него теперь жена с детьми, а возвращаться им некуда, жизнь придется строить заново, так что раскошеливаться ли – ему решать, он мужчина, он глава семейства.
И я начала собирать еду, ту, что отнесу жене Саврана. В избах рыбацких многое есть – чайник да чай, сахар кусковой, соль, перец, крупы – за тем строго следят. Что взял – назад должен положить, а коли нет возможности, деньги кладут, так что я опосля докупаю. Охотничьи домики вот запустила совсем, ну да и к лучшему, не хочу, чтобы зверье мое стреляли, волкам и так впритык хватает, увеличилось поголовье волчьей стаи в последние годы… Много чего увеличилось в этом лесу за последние годы, сегодня вот и лес ко всему прочему увеличился.
Собравшись, я надела плащ, взяла корзинку с едой, клюку подхватила и попыталась набросить на себя иллюзию… Вот именно, что попыталась! На руку свою посмотрела – тонкую, с белым запястьем, на пальцы с ногтями, коротко стриженными, снова магию призвала… А она возьми да и утеки! Вся как есть! Вот только что была между пальцами, а тут оп – нет ее! Ни капли! Ничегошеньки! Вообще ничего!
Оторопело на руки уставилась, еще более оторопело на мага… да так и застыла. Потому что ведьму наколдовать я наколдовала. Хорошо так наколдовала. Так что и морда вся зеленая, и нос ого-го, и бородавка на носу с поганку размером, и зубы желтые редкие страшные, и подбородок острый, и все как полагается… одна проблема – плечи излишне широкие, руки на груди сложились мрачненько, выражение наколдованной морды – зверское.
– Ой, – только и сказала я, глядя на своего оведьмившегося охранябушку.
– Хорош? – скептически поинтересовался он.
– Да загляденье просто, – мгновенно соврала я.
И взмахнула рукой, убирая иллюзию. Хорошо, что на нем убирала – на нем и сработало.
– Ты всю мою магию начал поглощать ускоренно. Видимо, когда людей Саврана лечил, печать повредилась. Не колдуй больше пока, – попросила, раздраженно направившись за маской и перчатками.
Не люблю я их, с иллюзией удобнее, ну да как есть, так есть.
И под взглядом, явно неодобрительным, натянула да закрепила нос, пудрой зеленой обильно лицо покрыла, на голову парик с черной шляпой напялила, перчатки когтистые натяну