– Так поучилась бы, – сурово, поучительным тоном произнес охраняб.
А вот это было уже обидно.
– Ты лазил по моей избушке, – обличающе-возмущенно высказалась я.
– Домовой сдал твою учебную ведомость, – в свою очередь «сдал» домового маг.
– Да? Она нашлась? – сильно удивилась я.
Вообще ведомости и тому подобную отчетность ввели маги, будь они неладны. Это поганое веяние подхватили ведьмы, у которых до этого срок обучения был не сильно ограничен, а потом и Лесная Сила подсуетилась, хотя, между прочим, у лесных ведуний и ведунов срок обучения вообще ограничений не имел! Бери себе и хоть лет сто сдавай все зачеты с экзаменами, и не жизнь была, а сказка… была-была да и вышла вся.
– Слушай, охрянябушка, – очень ласково начала я, – вот снимем с тебя печать, и иди куда хочешь со своей отчетностью, а я, между прочим, лесная ведунья, хочу учусь, хочу не очень!
Вот, а то, понимаешь ли, учить он меня вздумал.
Маг только стрельнул синими глазами, сжал челюсти и говорить больше ничего не стал. И правильно, а то подошли уже совсем близко.
Я откусила от ломтя с хлебом кусь побольше, и пока жевала, натянула маску, шапку с париком, поправила поганки с мухоморами в накладных волосах, архимаг мой запечатанный галантно помог надеть плащ, а следом и перчатки.
После началось самое интересное.
Я взяла клюку, ухватилась покрепче и, закрыв глаза в своем теле, открыла в теле затрепетавшей на ветви сойки.
Ловушку готовили знатную.
Одну в другой.
Так под пнем, на котором сейчас стояла бутыль дорогого вина из королевских винокурен, вырыта была яма. Но вот падать в нее мне не довелось бы в любом случае – стоило лишь подступиться к пню, как я встала бы на траву, прикрывающую сеть… А вот сеть уже была примечательная, я бы даже сказала дюже интересная – сама по себе прочная, новая, она была прикрыта магией иллюзии, а значит, где-то рядом тут был маг.
Но сойка его не видела!
Рывком покинув ее тело, я переместилась в ближайшего черного ворона, и вот тогда разглядела весь масштаб заготовленной пакости.
Во-первых, тут был барон. Тот самый. Странно, что его теща не предупредила, старшему своему зятю, помнится, Ульгерда сделала внушение по всем правилам, а барон вот что-то распоясался. Все с тем же вторым сыном, причем вид у Осола был вовсе не радостный, он засел в кустах и выговаривал хмельному отроку:
– Девка она ладная, это я тебе со всей уверенностью говорю. Красивая даже девка. Волосы рыжие до талии, груди во! – Барон обрисовал окружности, до которых и коровьему вымени было далековато. – Кожа белая, аки молоко молочное.
И тут рядом со мной раздалось заинтересованное:
– Ну что там?
Дернув плечом, ответила, чтобы отвязался:
– Груди мои великие обсуждают и молоко молочное.
Поняла, что сказала, открыла глаза уже в своем теле, взглянула на охранябушку, тот скептически воззрился туда, где груди-то особо и не было, если уж откровенно.
– Вот не надо на меня так смотреть! – прошипела, сжимая клюку.
– А может, мы тебе вымя бутафорское приделаем? Чтоб ты запросам, так сказать, соответствовала, – с абсолютно серьезным лицом предложил охранябушка, и в синих глазах заискрились смешинки.
И может, и стоило бы стукнуть его, да посильнее, но пользуясь тем, что под маской не видно, лишь улыбнулась радостно. Ведь когда душа болит, смех – это первый шаг… к выздоровлению, а выздоравливать магу придется долго…
– Тебе приделаем, – мстительно пообещала я, – будешь у меня дублером.
Архимаг вскинул бровь, и улыбка скользнула уже по его губам.
А я, вновь сжав клюку, рывком перенеслась в тело ворона.
Сеть была обычная, новая, видать, только купленная, но в ней помимо иллюзии было и что-то еще, что-то, что вызывало настороженность. Какой-то знак. Он мерцал под сетью, неощутимый даже для ведьмы или ведуньи, но черные вороны птицы особые – они многое видят, позволяя увидеть и мне.
– Что там? – Маг прикоснулся к моему плечу.
Не открывая глаз, вычертила острием клюки на истоптанной тропке знак и ощутила, как перехватил мою руку на последнем штрихе охранябушка.
Постоял, все так же крепко мою ладонь удерживая, и произнес:
– Это Знак Ходоков.
Глаза открыла мгновенно. Потрясенно глянула на архимага, вмиг помрачневшего, судорожно вздохнула и только спросила:
– Как?!
Маг не ответил. Да и не требовалось – сама все поняла. Ступив в сторону с тропы, тяжело опустилась на пень замшелый и сидела теперь, нервно кусая губы. Это уже не просто охота на меня, как на жену была, тут цель иная четко прослеживалась – им нужен был мой лес. Точнее – Заповедная чаща и ее сила. А для чего – долго думать не надо, королевство ведет войну, на войне гибнут крестьянские сыновья да так, что вон в наложники массово подаются, а баронеты готовы даже чудище лесное в жены брать, так что дело ясное – нужна армия. И такая, которой нет у Подгорья с коим наш король воюет, потому что там магов хватает, ведьмы имеются, а вот Заповедных лесов ни единого. Только вот ранее никто не считал чащу чем-то воинственно-серьезным… До вчерашнего вечера. Когда моя Заповедная такой отпор Ингеборгу дала, что королевскому магистру и не снилось даже в самом кошмарном сне. Это что же получается, я сама же свою чащу и подставила?
Охранябушка подошел, сел передо мной на корточки, маску с меня снял да и взглянул вопросительно своими синими, как летнее небо перед грозой, глазами. Он тоже понимал, что происходит что-то паршивое, но не понимал всей сути.
– Знаком Ходоков накрывают обычно кладбища, если поднять их хотят, – проговорил он, переводя внимательный взгляд с моих глаз, на губы, которые я уже до крови искусала. – Объясни, зачем им это здесь, в Заповедном лесу?
– Из-за Заповедной чащи, – тихо ответила я.
Вскинув бровь, охранябушка с заметным сомнением поинтересовался:
– На кой им эта развратница?
Я вспыхнула и от слов, и от обиды – нечего мою чащу обижать, она не развратница, просто детей любит!
– А потому что ты за бревном леса не видишь! – высказала возмущенно.
Архимаг нахмурился, демонстрируя, что действительно не видит. И вот смысл на него обижаться?! Он ведь правда не знает. Да и никто бы не знал, если бы я не сглупила. Эх, сама виновата, да что уж теперь…
– Заповедная чаща – это защита Заповедного леса, – начала терпеливо объяснять я, – и моя защита.
– И? – все так же не понимал он.
Тяжело вздохнув, устало ответила:
– И если на меня Знак Ходоков наложить, она примет удар на себя, и распределит так, чтобы всем терновым кустам досталось по капле – она чаща, она действует инстинктивно, а если на каждый охранный куст по капле яда, это ведь мелочь по ее мнению. Так что она распределит…
Договаривать я не стала, ему и не требовалось. Архимаг не зря был архимагом, он все понял:
– И они получат неуязвимую армию из подчиненных, способных меняться, передвигаться на корнях и атаковать терновых кустов?
– Да, – прошептала я, – и плюсом – эти кусты будут невосприимчивы к магическим атакам и даже пламени. Чаща, при необходимости, сумеет защититься и от первого, и от второго.
Зря я со Славастеной связалась. А пуще того, зря с Ингеборгом, чтоб его. И ведь знала, что добром это дело не кончится, но чтобы все так обернулось… о том и не подумала даже, а теперь вот она, расплата страшная.
Охраняб долго смотрел на меня, а затем глухо спросил:
– Но для того, чтобы управлять чащей, им сначала нужна ты, так?
Я кивнула.
Собственно скрывать смысла не было – ловушку они на меня очень наглядно расставили.
– Так, – маг поднялся, постоял, нехорошо глядя в сторону ловушки, после чего выдал: – раздевайся.
Я как сидела… да так и осталась сидеть.
– Да раздевайся, говорю, – потребовал мужик, который еще недавно на ладан вообще дышал.
А теперь вот взял и… натянул мою маску на себя. Неожиданно так. Молча сняла перчатки, потом встала, помогла охранябушке с плащом. Плащ был ему короток, пришлось порезать его край на живописные лахмотья, а сапоги мужские маскировать мхом, но в целом, когда закончили, чудище лесное, в смысле ведунья леса, стало на голову выше, в плечах поширше, шагом поувереннее.
– Клюки мне не надо, палку похожую подыщи, – потребовал он… она. Хотя он, а что бывали ведь и лесные ведуны, очень даже хозяйственные.
Вот и этот хозяйственно приказал:
– Следи за руками, как только махну – спускай на них зверье мелкое, можно птиц, только живых.
– Да я мертвыми управлять и не умею, – пробормотала растерянно.
Жуткая зеленая маска с хищным крючковатым носом по идее не могла передавать эмоции, но на охранябушке передала, да еще как – я себя просто полным неучем почувствовала.
А «лесная ведунья», окинув меня насмешливым взглядом, двинулась на моих захватчиков.
Глядя ему в спину, я подумала, что надо бы, во-первых, поправить один из мухоморов, он почти отваливался уже, пришить бы покрепче, а во-вторых, какой рукой махать будет? Как махать будет? Не условились же конкретно!
Но и спрашивать было неловко.
Опустившись на пень обратно, я тихонечко позвала для начала лешего, спокойнее мне с ним, затем кота Ученого, просто если не позову, он мне не простит, а вот Мудрый ворон прилетел сам, он всегда заварушки чувствовал.
– Ой, что сейчас будет, – грызя ногти, простонала я.
Моя бравая команда тоже не знала, что сейчас будет, так что интересно было всем, но смотреть послали ворона – у него зрение получше, так что ему и смотреть. А нам видеть, потому как повязаны все единою силою лесною.
И тут леший выдал:
– Там, в подлеске, под оврагом, еще два мага торчат и артефакт-поглотитель.
Мы бы переглянулись, но уже следили за происходящим глазами ворона. А Мудрый ворон, нагло не оправдывая свое звание мудрого, вместо того чтобы свысока, поодаль смотреть за всем, ну чтобы у нас полная картина происходящего имелась, взял да и, слетев вниз, устроился на плече хмыкнувшего охранябушки.