Архимаг помолчал, затем едва слышно спросил:
– Народ, вы что удумали? Силу Лесную обмануть? Да вы хоть соображаете, с чем дело имеете?
Кот на него оглянулся, фыркнул да и ответил:
– А нам не в первый раз обманывать, разберемся. А ты ручонки-то свои от нашей ведьмы держи подальше, мужик, учти – Заповедная чаща-то далеко, а мы близко, отгрызем, если надобно будет.
– Или отклюем, – задумчиво каркнул Мудрый ворон.
– Отпилим, – добавил леший.
– А вы бы прежде чем угрожать, вспомнили бы, что охранябушка, между прочим, самоотверженно собирался вас всех спасать, – напомнила сурово.
Никого это не смутило. Ворон, даром что Мудрый, глядя на архимага, выразительно провел крылом по шее, кот, даром что Ученый, проделал то же самое когтем, леший тоже собирался, но глянув на меня, жестами разбрасываться не стал. А домовой извлек мою ведомость из-за пазухи да и пригорюнился… практически пустая та ведомость была, совсем пустая. Я при всем своем желании за неделю все не сдам, хоть в лепешку расшибись.
– Ученый, за книгами будем видимость академической деятельности создавать, – решила, поднимаясь. – Ворон, чего сидим, кого ждем? У тебя дело есть. Леший, и ты, навродь, не без работы.
И я вскинула руку, призывая клюку. Та прискакала незамедлительно, еще и плащ принесла.
– А ты, охранябушка, спать иди, – бросила через плечо, плащ надевая. – У тебя ночь впереди долгая, трудная.
– И без сраму, – добавил кот.
Под моим взглядом осекся, пристроился рядом, и пошли мы к дубу Знаний.
Дорога вышла невеселая.
Для начала кот Ученый задал вопрос, что и мою душу бередил:
– Веська, а ты уверена, что он маг?
Промолчала я, а наставник молчать не стал:
– Сила Лесная верно подметил – маг этот нас всех спасать собирался, а о себе даже не подумал. Может, он особенный какой? Магистр там али архимаг?
– А это не важно, маг-магистр-архимаг, в основе все одно – слово «маг». Магистр от собратьев отличается уровнем магии, что может в себе концентрировать. А архимаг – тем, что к одной стихии не привязан, и использовать может одновременно все. Ветер, вода, огонь, земля, – все ему подвластно.
– И только в этом отличие? – Кот задумчиво рядом шагал.
– Да, только в этом, – подтвердила уверенно.
Уж кого-кого, а магов я знала хорошо.
– Тогда с чего бы ему пытаться нас спасти? – Наставник мой остановился.
Остановилась и я.
– Не знаю, – правду сказала.
– Какой-то не такой он, – заметил кот, – человечный, что ли.
– Это пока, – я зашагала дальше, – пока печать не сняли. А потом станет такой же, как и все они.
Кот подпрыгнул, завис в воздухе призрачным отражением и поплыл рядом, предложив:
– Так может, ну ее, печать эту? Прав Лесная Силушка – хороший мужик.
Вздохнула только тяжело да и пояснила как есть:
– Это печать Аравена, только наживую ее ставили. Оттого криво, косо и неверно сделано было дело это злодейское. И понимаешь, наставник мой Ученый, коли не снять печать эту, она рванет, огнем все на многие версты вокруг выжигая.
Кот от таких новостей свалился.
А потом и ворон Мудрый новостей не лучше подкинул нам.
Ворон работу свою исполнил быстро, вот и выяснилось, что в окрестностях не два мага, а четыре – королевский маг Заратаренька, уже от меня и быка пострадавший, Тиромир, Славастены сын… некогда затмевавший для меня даже солнца свет, Ингеборг – архимаг, он же королевский советник, и принц Анарион. Его я узнала не сразу, но головы вверх именно он и не поднимал.
И едва передал мне это Мудрый ворон, так я и остановилась.
А потом с тропы сошла, к дереву устало прислонилась, глаза закрыла и, переметнувшись в тело ворона, взглянула на принца ведьминым взглядом. И увидела. Головы принц не поднимал, умен был или обучен справно, да только я ведьма, мне хватило отражения в воде, когда нагнулся, чтобы лицо ополоснуть, отражения в стекле, когда в дом старосты входил, да отпрянувшей прислужницы, что взгляда ведьмака испугалась.
– Принц Анарион – ведьмак, – сказала я разом и коту, и лешему, ну и ворону естественно.
И стало мне ясно если не все, то многое – бастардом был Анарион, именно что бастардом, король-то был женат и наследников имел еще до Изяславы. Но когда Верховная к его ногам все королевство бросила, снизошел до безумно любящей, сына ей подарил милостиво.
А сыновей у короля-бабника было как опят после дождя, куда ни кинь взгляд, везде найдутся. Но сына полюбовницы король признал, от того у Анариона и имелся титул принца, однако принца не наследного и правом на корону не обладавшего… Не в этом ли кроется причина, по которой Изяслава сына ведьмаком сделала? Ведь не было магии у парня, еще совсем недавно ее не было. Да только и ведьмаком быть удовольствие малое – чужой ты и среди нечисти, и среди магов, и среди людей. Везде чужой. А чтобы своим среди ведьм стать, это в силу войти нужно, да в такую, чтобы на одну ступень с архимагами подняться и…
И тут стало мне не по себе.
– Думаешь о чем? – спросил кот, высунувшись из дерева над моим левым плечом.
Я сползла по стволу дерева вниз, на траву села, клюку верную рядом положила и прошептала:
– Я разворошила осиное гнездо.
Сверху спикировал Мудрый ворон, на земле стоять отказался, перебрался на клюку, кот рядом с ним материализовался, оба на меня смотрели выжидательно. А что сказать, я и не знала. Как слова подобрать? Я из тех, у кого скоро дело делается, да не скоро сказка сказывается, а тут ситуация – ни в сказке описать, ни в легенде рассказать.
Но начала кое-как.
– Жила была ведьма, и полюбила она короля, так полюбила, что все для него, все заради него, и сына родила ему пригожего, красивого, богатырь, а не сын, только… Она – ведьма, родись девочка, может, и стала бы ведьмой, а сын никак. И вот какие у мальчика перспективы? Королем ему не стать, ибо бастард, магом не стать – ибо не маг, ведьмой тоже никак, мужик же… а вот если мать ему всю себя, всю силушку свою до капельки отдаст… тогда он ведьмаком станет. Не самым сильным, но ведьмаком. А у ведьмака шанс есть в силу войти, и от того, какую жертву принесет, от того-то уровень силы и зависит. И вот вопрос – что будет, если ведьмак такой на алтарь архимага возложит?
– Ничего не будет, – задумчиво изрек кот Ученый.
– Окромя пепла из ведьмака, – добавил Мудрый ворон.
– Так-то оно так, – согласилась я. – Архимаг-то по-всякому сильнее, не поспоришь с этим. Но что, если обвинить архимага в преступлении страшном? Что, если суд провести да доказательства предъявить? Что, если поверят доказательствам? Что, если архимаг тот осужден будет, и три оставшихся архимага да два магистра наложат печать на осужденного, а после закуют в рабский ошейник и из подчиняющего амулета артефакт, ломающий волю, сотворят?
Я посмотрела на ворона, тот нахохлился задумчиво, кот брякнулся наземь и тоже шерсть, пусть и призрачную, встопорщил.
– Но в этой истории не все так просто, – продолжила я почти шепотом. – Ведь в царстве том, в смысле этом, жила была другая ведьма. Не настоящая, фальшивая. Могла бы магом стать, но тогда мороки много – клятву королю принести нужно, обучаться долго, а опосля идти в услужение – не по ней это было, и стала она ведьмой. Как обманула всех, мне неведомо, но ведьмою стала. А в положенное время родила ведьма сына, и не от абы кого, а от самого архимага… королевского советника ближайшего, Великого Ингеборга. Хорррошего сына родила, – я усмехнулась с горечью да печалью – сколько лет прошло, а до сих пор больно. – И всем был хорош сынок: и красив, и здоров, и знатен, и даже маг, да только уровнем слабоват и для магистра, и для архимага, чем очень огорчал маменьку. Иного она для сына хотела, ох иного… И нашла пути-дороги черные, подлые, жестокие, да действенные. Одна ведьма прирожденная от нее чудом сбежала, так она другую нашла, и стал сыночек магистром. И остановиться бы ведьме этой, которая вовсе не ведьма, но что, если узнала она о готовящемся? Что, если выкрала из темницы закованного заклейменного несправедливо осужденного архимага? Что, если заставила Саврана скрыть того среди своих «невольников» и вывести из королевства через мой Заповедный лес? А в том, что Славастена артефакт, волю ломающий, изготовила, не сомневаюсь даже, по ней удар пришелся, когда уничтожила я его. А зря уничтожила, было бы что Изяславе преподнести в качестве доказательства.
И совсем сникла я.
Разворошила, как есть разворошила, да не одно осиное гнездо, а два! И Изяславе и Славастене мой охранябушка пуще жизни нужен был. А я глупость сморозила, сказала, что уже в силу вошла, намекнув, что путем его убивания, а потому… Теперь я главный приз. Я. И кто первый меня на алтарь возложит, Тиромир ли, который уже пытался раз, да не вышло, или Анарион, коему нет места среди живых, пока в силу не войдет? На стороне Тиромира только мать, но глупо было бы не учитывать, что Великий Ингеборг, конечно, служит королю, но какой отец не поставит интересы сына превыше королевских? Так что на стороне Анариона только лишь авторитет его матери, что я пошатнула до основания, да поруганный быком маг Заратар. Но ведьмаки народ опасный, да и принц-бастард не идиот – от моих птиц он скрывался успешно, и Заповедную чащу обмануть смог, и даже мое чутье.
– Весь, это, стало быть, если бы выгнала тебя Силушка Лесная и… – Ученый договаривать не стал.
– Мне бы пришел конец, – договорила бедовая ведьма за него.
Но тут вот еще в чем загвоздка имелась:
– Анарион – проблема серьезная. Он ведьмак, а значит, из всех супротивников моих именно он и сможет подчинить себе Заповедную чащу.
А ко всему в придачу, Мудрый ворон возьми да и скажи:
– У Изяславы друг имеется верный, ворон Вечный, что служит ей верой и правдой. Его опасаюсь.
– Можешь не опасаться, – вздохнула я тяжело. – Изяслава своего друга верного в клетке заперла да и сковала заодно, чтобы никому не смог ее тайну страшную поведать. Печальный конец у Вечного…