Зато зимой ей приходится трудно. В эту пору все насекомые от мороза прячутся, да так далеко, что редко кого удаётся поймать.
Тут-то и надо помочь синице, накормить её. Зимой она неприхотлива – всё будет есть: и хлебные крошки, и зёрнышки, и от каши, пожалуй, не откажется.
Но особенно любит синица свежее сало. Попробуйте привязать кусочек к какому-нибудь сучку – синица живо найдёт угощение, уцепится за него коготками, повиснет и давай клювом долбить. Долбит, а сама раскачивается, будто на качелях.
Забавно тогда на неё смотреть!
Скворец
Про кого в загадке говорится: «На колу дворец, а во дворце певец»? Наверное, все угадали: конечно, про скворца.
Март. Ещё снег не растаял, а на деревьях уже развешаны деревянные домики – скворечники. Вернутся скворцы весною с тёплого юга, погуляют денёк-другой в полях и лугах и разлетятся парочками по садам и огородам занимать приготовленные для них уютные квартирки.
Скворцы для нас всегда желанные гости. Прилетают они немного позже грачей, когда уже в поле много проталин и солнышко как следует пригревает.
Вот они целой стайкой хлопотливо бегают по оттаявшей земле. Их ярко-чёрные, блестящие пёрышки так и переливаются на солнце. Скачут скворцы по полю, ищут в земле червей, слизняков, жучков разных. Это их любимая пища.
Много вредных насекомых переловят они за лето для себя и для своих скворчат.
Потому и стараются люди принимать скворцов поближе к полям и огородам. Потому и развешивают для них скворечники. Добро пожаловать, дорогие гости!
Полезная птица скворец, а уж какая занятная! Занятнее, пожалуй, и не найдёшь.
Послушайте как-нибудь, как он, сидя на ветке около домика, песенки распевает. То засвистит, затрещит, а то вдруг лягушкой заквакает, или, как курица, закудахчет, или начнёт скрипеть, как немазаное колесо у колодца… Слушаешь его – и дивишься: какие только звуки в его песенке не встречаются!.. Что услышит скворец, что запомнит, то и старается повторить.
Длиннохвостые разбойники
Это было в самом начале весны.
В лесу под деревьями ещё лежал снег, но зато на открытых местах уже темнели первые проталины.
Древесные почки начали надуваться, и от этого ветки кустов и деревьев казались не такими голыми, как зимой, а чуть-чуть мохнатыми. Кругом в вершинах деревьев на разные голоса распевали овсянки, синицы, и где-то вдали отбивал барабанную дробь лесной барабанщик – дятел.
Мы с сыном шли по тропинке, прислушиваясь к голосам весеннего леса. Вдруг слышим – впереди нас застрекотали сороки, да тревожно так, словно что-то заприметили.
Вышли мы из-за кустов на лужайку. Смотрим – и понять ничего не можем, что там происходит. По лужку взад-вперёд мечется заяц, а около него – две сороки; то взлетят, то на землю сядут. Заяц на них так и наскакивает. Только какая-нибудь близко подлетит, он – прыг! – прямо к ней, норовит передними лапами ударить.
Отлетит сорока, а вторая уже сзади подлетает. Обернётся заяц и на ту бросится. Глядим мы и никак не разберём, кто же на кого нападает.
Стали подходить ближе. Заметил нас заяц и поскакал в лес. Сороки тоже прочь полетели. Летят, а сами стрекочут: видно, очень не хочется им улетать.
Подошли мы к тому месту, где сороки с зайцем дрались. Вдруг видим – прямо под ногами лежит в ямке маленький серый комочек.
Да ведь это зайчонок! Совсем крошечный, только недавно родился.
Тут мы и поняли, почему заяц на сорок нападал. Это зайчиха своего детёныша так храбро защищала. Значит, неверно говорят, что заяц – трусишка.
Взяли мы зайчонка, отнесли в ближайшие кусты, куда зайчиха только что ускакала, и посадили под самый кустик.
Мать его там непременно найдёт. Звери постоянно своим же следом назад возвращаются. Побежит зайчиха обратно и наткнётся на него. А сорокам зайчонка в кустах ни за что не найти.
Вышли мы обратно на лужайку. Глядим – сороки уж опять на том же месте вертятся. Прыгают, к земле приглядываются, зайчонка ищут. Вот ведь какие! Разбойники, да и только.
Маленький лесовод
Шёл я однажды зимой по лесу.
Было особенно тихо, по-зимнему, только поскрипывало где-то старое дерево.
Я шёл не торопясь, поглядывая кругом.
Вдруг вижу – на снегу набросана целая куча сосновых шишек. Все вылущенные, растрёпанные: хорошо над ними кто-то потрудился.
Посмотрел вверх на дерево. Да ведь это не сосна, а осина! На осине сосновые шишки не растут. Значит, кто-то натаскал их сюда.
Оглядел я со всех сторон дерево. Смотрю – немного повыше моего роста в стволе расщелинка, а в расщелинку вставлена сосновая шишка, такая же трёпаная, как и те, что на снегу валяются.
Отошёл я в сторону и сел на пенёк. Просидел минут пять, гляжу – к дереву птица летит, небольшая, поменьше галки. Сама вся пёстрая – белая с чёрным, а на голове чёрная с красным кантиком шапочка. Сразу узнал я дятла.
Летит дятел, несёт в клюве сосновую шишку.
Прилетел и уселся на осину. Да не на ветку, как все птицы, а прямо на ствол, как муха на стену. Зацепился за кору острыми когтями, а снизу ещё хвостом подпирается. Перья у него в хвосте жёсткие, крепкие.
Сунул свежую шишку в ту расщелинку, а старую вытащил клювом и выбросил. Потом уселся поудобнее, опёрся на растопыренный хвост и начал изо всех сил долбить шишку, выклёвывая семена.
Расправился с этой, полетел за другой.
Вот почему под осиной столько сосновых шишек очутилось!
Видно, понравилась дятлу эта осина с расщелинкой в стволе, и выбрал он её для своей «кузницы». Так называется место, где дятел шишки долбит.
Засмотрелся я на дятла, как он своим клювом шишки расклёвывает. Засмотрелся и задумался:
«Ловко это у него получается: и сам сыт, и лесу польза. Не все семена ему в рот попадут, много и разроняет. Упадут семена на землю. Какие погибнут, а какие весной и прорастут…»
Стал я вокруг себя оглядываться: сколько сосенок тут из-под снега топорщится! Кто их насеял: дятел, клесты или белки? Или ветер семена занёс?
Едва выглядывают крохотные деревца, чуть потолще травинок. А пройдёт тридцать – сорок лет, и поднимется вот на этом самом месте молодой сосновый бор.
Пушок
В доме у нас жил ёжик, он был ручной. Когда его гладили, он прижимал к спине колючки и делался совсем мягким. За это мы его прозвали Пушок.
Если Пушок бывал голоден, он гонялся за мной, как собака. При этом ёж пыхтел, фыркал и кусал меня за ноги, требуя еды.
Летом я брал Пушка с собой гулять в сад. Он бегал по дорожкам, ловил лягушат, жуков, улиток и с аппетитом их съедал.
Когда наступила зима, я перестал брать Пушка на прогулки, держал его дома. Кормили мы теперь Пушка молоком, супом, мочёным хлебом. Наестся, бывало, ёжик, заберётся за печку, свернётся клубочком и спит. А вечером вылезет и начнёт по комнатам бегать. Всю ночь бегает, лапками топает, всем спать мешает. Так он у нас в доме больше половины зимы прожил и ни разу на улице не побывал.
Но вот собрался я как-то на санках с горы кататься, а товарищей во дворе нет. Я и решил взять с собою Пушка. Достал ящичек, настелил туда сена и посадил ежа, а чтобы ему теплей было, сверху тоже сеном закрыл. Ящик поставил в санки и побежал к пруду, где мы всегда катались с горы.
Я бежал во весь дух, воображая себя конём, и вёз в санках Пушка.
Было очень хорошо: светило солнце, мороз щипал уши, нос. Зато ветер совсем утих, так что дым из деревенских труб не клубился, а прямыми столбами упирался в небо.
Я смотрел на эти столбы, и мне казалось, что это вовсе не дым, а с неба спускаются толстые синие верёвки и внизу к ним привязаны за трубы маленькие игрушечные домики.
Накатался я досыта с горы, повёз санки с ежом домой.
Везу – вдруг навстречу ребята: бегут в деревню смотреть убитого волка. Его только что туда охотники привезли.
Я поскорее поставил санки в сарай и тоже за ребятами в деревню помчался. Там мы пробыли до самого вечера. Глядели, как с волка снимали шкуру, как её расправляли на деревянной рогатине.
О Пушке я вспомнил только на другой день. Очень испугался, не убежал ли он куда. Сразу бросился в сарай, к санкам. Гляжу – лежит мой Пушок, свернувшись, в ящичке и не двигается. Сколько я его ни тряс, ни тормошил, он даже не пошевелился. За ночь, видно, совсем замёрз и умер.
Побежал я к ребятам, рассказал о своём несчастье. Погоревали все вместе, да делать нечего, и решили похоронить Пушка в саду, закопать в снег в том самом ящике, в котором он умер.
Целую неделю мы все горевали о бедном Пушке. А потом мне подарили живого сыча – его поймали у нас в сарае. Он был дикий. Мы стали его приручать и забыли о Пушке.
Но вот наступила весна, да какая тёплая! Один раз утром отправился я в сад: там весной особенно хорошо – зяблики поют, солнце светит, кругом лужи огромные, как озёра. Пробираюсь осторожно по дорожке, чтобы не начерпать грязи в калоши. Вдруг впереди, в куче прошлогодних листьев, что-то завозилось. Я остановился. Кто это – зверёк? Какой? Из-под тёмных листьев показалась знакомая мордочка, и чёрные глазки глянули прямо на меня.
Не помня себя, я бросился к зверьку. Через секунду я уже держал в руках Пушка, а он обнюхивал мои пальцы, фыркал и тыкал мне в ладонь холодным носиком, требуя еды.
Тут же на земле валялся оттаявший ящичек с сеном, в котором Пушок благополучно проспал всю зиму. Я поднял ящичек, посадил туда ежа и с торжеством принёс домой.
Редкая гостья
Когда наступила зима, школьный учитель Дмитрий Петрович предложил ребятам устроить птичьи кормушки и понаблюдать за тем, кто будет прилетать туда кормиться.
– У нас в деревне это нетрудно сделать, – сказал он. – Вот и давайте организуем конкурс юных натуралистов на лучшую кормушку для птиц. А в конце зимы каждый из вас принесёт свои записи, зарисовки, и мы здесь все вместе решим – у кого самые интересные наблюдения.