– Он думает, что Бобби ещё жив? – спросила Ленора. – Поэтому он обыскивает лес?
Миссис Джонс вздохнула.
– У него касательно леса весьма странные соображения.
– Но в них верил мой папа? – вопрос сам вырвался наружу, и Ленора зажала рот рукой. Она совсем не хотела выдавать, что подслушала разговор в коридоре; но было поздно. Миссис Джонс сверлила её пристальным взглядом.
– Я не знаю, во что там верил твой папа, – подозрительно произнесла она.
– А во что верите вы сами?
На этот раз молчание тянулось так долго, что Ленора потеряла надежду услышать ответ. Однако в конце концов кухарка промолвила:
– Я думаю, что Бобби погиб. Что твой дядя просто не смог с этим смириться и…
– Может, он ещё жив! Может, его надо разыскать. Может, он лежит там где-то, раненый или больной, и не может позвать на помощь, потому что слишком слаб!..
Ленора и сама не заметила, что плачет, пока миссис Джонс не обняла её за плечи своими мягкими руками. Ленору бросило в дрожь. Она не могла понять, как так получилось, что разговор вдруг привёл её к мыслям о собственной семье, однако он действительно к этому привёл.
Прошло уже четыре дня. Почему от них до сих пор нет вестей?
– Ш-ш, успокойся, детонька, – мягко приговаривала миссис Джонс, гладя девочку ладонью по спине. – Наверное, после обеда стоит вздремнуть – и тебе станет получше.
Ленора отстранилась от миссис Джонс и всхлипнула.
– Твой дядя собирается уходить, – сказала миссис Джонс. – Мы с тобой опять в кухне вдвоём пообедаем.
– А куда он уходит?
Миссис Джонс махнула рукой, как будто пытаясь отделаться от вопроса.
– А, тут недалеко, – только и сказала она в ответ. – Он любит пройтись.
Ленора подумала, что не прочь бы пройтись вместе с ним, и уже хотела было спросить на то разрешения, но что-то в том, как произнесла свои последние слова миссис Джонс, остановило её. То ли опавшие уголки рта, то ли блеск недовольства в глазах, однако что-то подсказало ей, что проситься сейчас на прогулку с дядей не очень уместно.
К тому же, если он уходит, у неё будет возможность заглянуть к нему в лабораторию.
При этой мысли Ленора воспрянула духом, растянула губы в широчайшей улыбке и заявила:
– Мне бы хотелось дочитать тут до конца главы, а потом я приду к вам поесть.
Миссис Джонс тоже улыбнулась и закивала.
– Вот и чудно. Я там пока накрою и буду ждать тебя в кухне.
Уходя, она на мгновение задержалась в дверях; Ленора снова раскрыла книжку на коленях и уткнулась в неё для убедительности. Когда она снова подняла глаза, миссис Джонс уже не было.
Ленора встала.
27
Тихонько высунув нос за дверь, она сначала предусмотрительно глянула по сторонам: надо ведь убедиться, что дядя ещё не вернулся – раз и что в коридоре её не поджидают привидения – два. Однако пора прекращать думать о привидениях: такие мысли непродуктивны и к текущей цели её сейчас никак не приблизят.
А были ли они когда-нибудь продуктивны?
Точно нет.
До двери в восточное крыло было недалеко. Ленора бросилась к ней сквозь полумрак (учитывая то, сколько ей приходилось делать таких перебежек последнее время, получалось всё быстрей и быстрей) и домчалась до неё в считаные мгновения, едва касаясь пола.
Дверь была тёмного вишнёвого цвета; когда Ленора взялась за круглую ручку, та послушно повернулась. Отлично. Не заперта.
Щелк! – дверь открылась.
Ленора и сама не знала, чего ожидать, но едва переступив порог нового коридора, она сразу ощутила, что здесь всё совершенно по-другому, нежели в зеркальном коридоре западного крыла. Во-первых, портреты на стенах были повёрнуты лицом к обоям, так что наружу торчали только коричневые картонные задники в рамах. Подписи сзади, накорябанные вручную, едва можно было разобрать. «Стивен Коул, 1874 г.», «Глэдис Коул, 1912 г.», «Бенедикт Коул, 1839 г». Ленора сняла и перевернула картины одну за другой; на всех оказались дети с копной седых волос, и лицо каждого было перечёркнуто тонким чёрным крестом.
Странно. Хотя что не странно в этом доме?
Ленора развесила картины по местам, размышляя над этой загадкой. Что мог бы значить этот крест на их лицах?
На одной из картонок значилось: «Семья Коулов, 1937 г». Ленора перевернула её. Дядю она узнала сразу: нарядный красавец в тёмно-зелёном костюме и чёрном цилиндре, на лице широкая улыбка. За всё то время, что Ленора гостила в Замковом особняке, она ни разу не видала, чтобы дядя улыбнулся. Улыбка так приятно озаряла радостью его черты.
Рядом с ним стояла женщина, должно быть, жена. Красивые чёрные кудри свободно падали на плечи, глаза цвета вечернего неба уверенно смотрели на зрителя. У женщины выделялся круглый животик, и одну руку, тонкую и белую, она положила на него. Между дядей и его женой стоял мальчик, возраста примерно как Рори, лет девяти-десяти. Мальчик походил больше на мать, у него тоже были чёрные кудряшки, и такие же круглые тёмно-синие глаза ярко горели. Все трое просто светились счастьем. В горле у Леноры встал ком. Она вернула картину на место. Всё-таки она лабораторию искать пришла, а не картины разглядывать.
Девочка двинулась дальше, напоследок бросив на картины взгляд через плечо. Как же это странно, что они висят к стене лицом. Интересно, почему.
Однако впереди её ждало нечто куда более странное.
Потому что дальше вдоль стен коридора стояли высокие громоздкие фигуры, затянутые белыми простынями. Походило на шеренгу привидений, которые встали по стойке смирно. Ленора подошла к одной фигуре, наклонилась и приподняла край простыни; наружу показался высокий железный ботинок, к которому с обеих сторон крепились золотые и серебряные шестерёнки. Она подняла уголок повыше и увидела, что от шестерёнок ведёт вверх передача на маховики у медного колена, а само колено слегка согнуто. За коленом последовали тело, две руки и голова. Белая простынь соскользнула на пол, Ленора выпрямилась и огляделась.
Коридор наполняли сотни таких фигур под простынями. Все выше её ростом. Массивней.
Так вот над чем работал дядя? Над армией роботов? Но зачем?
Стоя на месте ничего не узнаешь, решила Ленора и двинулась дальше.
В конце коридора виднелся свет, и Ленора пошла туда. Молча миновала она ряды белых фигур, украдкой поглядывая на них уголком глаза, – на случай, если вдруг начнут двигаться, дядя ведь мог подстроить здесь какую-нибудь хитроумную ловушку, и попасться в неё Леноре хотелось меньше всего.
Она остановилась перед новой вишнёвой дверью. Сердце в груди громко стучало. Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Ленора подтолкнула её, и как только щель стала пошире, быстро скользнула внутрь, пока не успела передумать.
Оказавшись в новой комнате, Ленора крадучись пошла в обход. Помещение было просторнее, чем гостиная у них дома, а потолки такие высоченные, что она невольно сощурилась, разглядывая их шероховатую поверхность. На глаза попадались непонятные приборы, и она повертела в руках один, потом другой. Вокруг валялись мензурки, пинцеты, щипцы, медные трубки, шестерёнки разных размеров, куски старого металла, даже какие-то миниатюрные печурки. Разобраться в таком беспорядке не представлялось ни малейшей возможности.
На том конце комнаты виднелась полуоткрытая дверь, как будто дядя Ричард убегал отсюда в спешке и забыл закрыть её за собой. Ленора подошла и толкнула её, но дверь не поддалась. Что-то мешало с той стороны. Девочка попробовала протиснуться в щель, но не пролезла. Как же ею пользовался дядя Ричард?
Ленора обернулась и окинула взглядом комнату. В дальнем углу, у той стены, где была дверь из коридора, стояло что-то огромное и очень высокое, почти до потолка, тоже накрытое белой простынёй. Такой большой простынёй, каких не бывает. Видимо, чтобы получилась такая, несколько простынь сшили вместе. Ленора подошла поближе рассмотреть загадочную фигуру, но едва она наклонилась и протянула руку к краю полотна, как сзади послышалось шевеление. Она застыла на месте.
Ленора не успела даже нырнуть под стол справа от белой махины, как в комнате оказался дядя. Поначалу он её не заметил, и она просто замерла, не двигаясь и затаив дыхание, и только шарила глазами в поисках выхода. Но было поздно.
– Что ты тут делаешь?! – раздался крик – дядя её заметил. Его лицо так исказилось от гнева, что Ленора невольно отпрянула.
– Простите, – пролепетала она. Нечего было сюда соваться, теперь это было ясно.
– Тебе не разрешается ходить в восточное крыло, – повысил голос дядя, и отзвуки его слов рикошетом отскакивали от стен и вонзались в Ленору.
– Я знаю. – Ленора бочком двинулась к двери, сгорая от собственной ничтожности и уязвимости. – Мне просто было любопытно…
– Любопытно! – Дядя Ричард всплеснул руками. Никогда ещё она не видела его таким рассерженным. От прежней печали не осталось и следа – всё поглотил гнев. – Ты же могла испортить работу всей моей жизни! Тут детям не место! – кричал он, брызгая слюной. Ленора скользила вдоль стены, но двери всё не было.
– Сэр, – раздался внезапно новый голос.
Ленора чуть не кинулась обнимать миссис Джонс – так она была счастлива увидеть в дверях новое лицо.
– Она же просто ребёнок.
– Которому здесь не место, – отчеканил дядя Ричард, и Леноре показалось, будто его слова, словно верёвка, затянулись у неё на шее и перекрыли воздух. Если здесь ей не место – в доме, который веками принадлежал её семье, то где же ей место?
– Простите, – слабо повторила она. В носу защекотали слёзы. – Я больше не буду сюда заходить.
– Проследите, чтобы так и было, – стальным голосом отрезал дядя, обращаясь к кухарке, и поставил не точку, а железную стену в разговоре. С таким голосом просто невозможно поспорить.
– Да, сэр, – отозвалась миссис Джонс. Она обхватила Ленору за плечи и осторожно, но твёрдо потянула её вон из комнаты. Выйдя, закрыла за собой дверь.
В коридоре она обняла девочку, и, закрыв глаза, Ленора почти представила, что это мама успокаивает её после ночного кошмара.