– Ленора, держись подальше от леса. Я не допущу, чтобы ты тоже пропала из моей жизни.
И прежде чем она успела что-либо ответить, он исчез. А если бы остался – о, она бы столько всего ему сказала! Начала бы так: «Вы не правы». А может, так: «Я тоже не допущу, чтобы вы пропали из моей».
Только какое начало из двух помогло бы хоть что-то изменить?
50
Тотчас вошла миссис Джонс, как будто она стояла и подслушивала под дверью. Впрочем, ясно же, что подслушивала.
– Ну-ну, детонька, ничего-ничего, – заговорила она. – Пойдём.
Она обняла её за плечи, провела на кухню и усадила на стул. Ленора еле волочила ноги, в них чувствовалась жуткая слабость. Она была выжата как лимон.
– Будешь чайку, золотце? Может, с тортиком, а?
Ленора не ответила, но миссис Джонс всё равно поставила перед ней и чай, и кусок торта. В горле пульсировало, но Ленора отколупала от торта маленький комочек и засунула в рот.
Немного погодя миссис Джонс заговорила:
– Тебе трудно отказаться от леса, верно? – Её голос звучал мягко и ласково, в нём слышалось понимание – настоящий бальзам на растерзанную душу. Кухарка сложила ладони вместе и подалась всем телом вперёд, к Леноре.
Та слизнула с вилки глазурь и уставилась в стол.
– Бобби тоже не мог перестать туда ходить, – продолжала миссис Джонс. И добавила шёпотом: – Это был наш с ним секрет.
Ленора мгновенно вскинула глаза. Лицо у миссис Джонс было вполне серьёзным.
– Вы отпускали его в лес?
Кухарка кивнула и грустно улыбнулась.
– Если бы твой дядя узнал… – Она помотала головой. – Бобби бегал в лес, пока Ричард был занят работой. Я сторожила, а Бобби потом мне рассказывал о всяких чудесах, которые там повидал. – Она стиснула ладони.
Но Бела говорила, что если кто-нибудь расскажет другим о том, что видел в лесу, то лес исчезнет. Почему тогда он не исчез, хотя Бобби давно выдал все секреты?
– Я не могла увидеть эти чудеса сама, но Бобби хорошо их описывал. – Кухарка взволнованно порылась в кармане, что-то с трудом оттуда выудила и положила на стол. Это оказалась маленькая коричневая книжица. Миссис Джонс постучала пальцем по корке. – Более того, он даже записал свои рассказы в дневник. Он вообще был талантливый мальчик. – Она помедлила. – Кто знает, может, он видел то же, что и ты.
Она толкнула дневник через стол к Леноре. Та перевела взгляд с коричневой книжицы на миссис Джонс.
– Мне-то вы его зачем показываете?
Миссис Джонс поколебалась немного, но затем выговорила:
– Если есть ещё хоть какая-то возможность похоронить Бобби по-человечески, чтобы твой дядя смог наконец обрести покой, то… – Она оборвала фразу. Только всё смотрела на Ленору пристально, словно обнимая взглядом, и как будто этим объятием старалась её обогреть. – Если его тело можно и впрямь найти в лесу, то надо бы его найти.
– Он в лесу, – сказала Ленора, – но он жив.
Миссис Джонс покачала головой, и теперь в её тоне засквозила тоска:
– Я уже давно бросила надеяться. – Она указала кивком на дневник: – Его последние записи… – она призадумалась, подыскивая слова, – они вызывают беспокойство. – Её глаза вдруг стали стеклянными. – Не надо было мне его отпускать в тот раз.
– Но ведь лес не злой, – возразила Ленора.
Миссис Джонс пожала плечами.
Ленора решила не отступать:
– Лес исцеляет горе. Туда всем нам надо пойти.
– Лес рассказывает тебе то, что сам пожелает, Ленора. Но это не значит, что оно так и есть.
– Тогда почему Бобби все эти годы там живёт?
– Бобби давно умер там, в лесу, – возразила миссис Джонс. – Он бы ни за что не бросил своего папу одного, он его очень любил.
Про видения, показанные деревьями сегодня, наверное, лучше не рассказывать, решила Ленора.
– Горе – неотъемлемая часть жизни, – продолжала миссис Джонс. – И единственное, что его лечит, это время. И то… – Она глубоко и судорожно вздохнула и договорила: – И то не всегда правильным образом. Иногда оно больше корёжит, чем лечит. – Миссис Джонс бросила взгляд на Ленору и опустила глаза на руки. – Собственно, посмотри на своего дядю.
– Чего он вообще хочет? – спросила Ленора. Она и сама не знала в точности, что имеет в виду. Что он хочет сделать с лесом? С ней? С армией роботов? Наверное, всё перечисленное.
Миссис Джонс воздела глаза к потолку, точно там будут написаны ответы на самые сокровенные вопросы.
– Он хочет жить в семье, – в конце концов промолвила она. – Только он не знает, как это делается.
– Вот поэтому ему нужен Бобби, – подхватила Ленора.
– Вот поэтому ему нужна ты. – В тоне миссис Джонс не было и тени сомнения.
Её слова вдруг отозвались эхом у Леноры в голове. Это же практически ровно то самое, что она услышала сегодня из уст матери, когда её образ явился Леноре в водах Вечного Времени. «Ты нужна ему».
– Я ему не нужна.
– Ты нужна ему больше, чем он сам это понимает. – Миссис Джонс откинулась на спинку стула. – Давай-ка я расскажу тебе одну историю. Хочешь послушать?
Ещё бы. Конечно, хочет.
51
Ленора решила, что история будет про её родных. И в каком-то смысле, она не ошиблась. Просто не про тех родных, о которых она думала.
– Я никогда не видела, чтобы два брата любили друг друга так сильно, как твои папа с дядей, – начала миссис Джонс. – Я их нянчила с детства. А до этого я нянчила много других детей, так что знаю, о чём говорю. – Она улыбнулась. Видимо, заметила, как Ленора смутилась. – Кухаркой я стала позже, когда твои папа с дядей выросли и нянька им стала не нужна. Мне просто очень хотелось остаться при них и смотреть, как они растут.
Ленора придвинулась поближе вперёд.
– Они оба были парни хоть куда: заботливые, красивые, многообещающие. Когда они рассорились, у меня словно в сердце что-то оборвалось.
– Рассорились из-за разницы во взглядах, – припомнила Ленора. – Наука и вера – вот это.
– Точно. Но то было не всё, – вздохнула миссис Джонс. – У твоего дяди случались припадки. Порой возьмёт да уставится перед собой пустым взглядом или, бывает, рухнет наземь, глаза навыкате, язык изо рта вываливается… Иногда мог и прикусить язык – его потом так раздувало, что Ричарду трудно становилось дышать. В общем, страшные случались вещи, твой папа очень их боялся. – Миссис Джонс потёрла невидимое пятнышко на столе. – Народ у нас в городке всегда-то был очень косный. Про Ричарда пошли толки, стали поговаривать, как будто в него вселились бесы.
– Это же просто смешно, – фыркнула Ленора.
– Ну да, понятное дело, сейчас об этой болезни, эпилепсии, известно гораздо больше, чем тогда. – Миссис Джонс помолчала, потом продолжила: – Но все эти местечковые толки очень давили на твоего отца. Он-то хотел стать священником.
Этого Ленора не знала.
– Но он им не стал.
Миссис Джонс замолчала. Она молчала так долго, что Ленора решила сама что-нибудь сказать, и осторожно заметила:
– Я вроде бы не замечала, чтобы у дяди были припадки.
– Теперь он принимает специальные лекарства. Он начал их пить вскоре после того, как твой папа покинул этот дом.
– Тогда почему папа не вернулся?
Миссис Джонс покачала головой.
– Тут дело в лесе. Во всяком случае, Ричард потом мне на это намекал. В день, когда они разругались, я услышала, как твой папа сказал, мол, не желаю оставаться и строить семью в доме, откуда пропадают дети. – Взгляд миссис Джонс затуманился. – До сих пор помню тот день, когда твой отец вышел из леса с седыми прядями в волосах. А потом, годы спустя, такие же пряди я видела у Бобби.
По спине Леноры пробежал холодок. Она вспомнила про свои волосы, тоже местами поседевшие. И про тех детей на перевёрнутых портретах в коридоре дядиного крыла. У них у всех тоже были седые волосы.
Что это может значить?
– А сколько детей пропало? – Ей страшно было задавать этот вопрос, но она всё-таки спросила.
– В каждом поколении Коулов пропадало по ребёнку, – ответила миссис Джонс. – Замок, считай, зиждется на горе утраты.
Ленора потянулась к дневнику Бобби.
– Прежде чем твой отец уехал, у них случилась большая ссора, – продолжала миссис Джонс. – Он прокричал вот эти слова Ричарду, тот обозвал его суеверным глупцом. Этого твой отец не собирался сносить. – На губах кухарки показалась улыбка. – До чего ж они были оба упёртые, ты не представляешь! Как ослы.
– Да уж, папа вот никогда сюда не приезжал, – подтвердила Ленора, – и никому из нас про это поместье даже не рассказывал.
– Я вот что не могу понять, – склонила голову миссис Джонс. – Ричард пробовал писать ему письма. Но твой папа ни разу не ответил.
– Что-то не похоже на папу, – пробормотала Ленора.
– Вот мне тоже кажется, не в его это духе. Но Ричарда же не переубедишь. Раз он решил, что брат от него отрёкся, – значит, всё. Так что навещать твоего папу или звонить ему он уже не пытался и больше после того не писал.
– Так печально.
Миссис Джонс кивнула.
Теперь, когда о прошлом было уже так много рассказано, Ленора не могла себе отказать в удовольствии спросить ещё кое-что:
– А что случилось с тётей Эдит и Мэри?
Глаза миссис Джонс заполнились тоской.
– Если твой дядя ещё не рассказал тебе сам, золотце, то, я думаю, мне не стоит тебя в это посвящать.
– Я просто хочу знать, – запротестовала Ленора. Ей нужно знать. Ей обязательно нужно понять, действительно ли они умерли по вине дяди, как то представил ей лес.
Миссис Джонс долго смотрела на свои руки, пока наконец не произнесла:
– С другой стороны… Этот род уже достаточно настрадался из-за манеры всё умалчивать.
И Ленора поняла, что сейчас ей наконец-то расскажут.
– Однажды твой дядя повез тётю Эдит, Мэри и Бобби в город. У Мэри был день рождения. Они ехали есть мороженое. – Глаза миссис Джонс снова заволокло дымкой. – В тот день дядя забыл принять лекарство. А на подъезде к городу есть там один поворот – очень опасное место, вокруг деревьев такая петля. – Эту петлю Ленора хорошо помнила. Когда они там проезжали в прошлый раз, ей показалось, будто деревья тянутся за ней, пока Ллойд тащит машину медленнее, чем Ленора бы пешком прошла. – И вот, – продолжала миссис Джонс, – только они подъезжают к этой петле, как у Ричарда случается приступ. – Она сжала губы, помолчала. – В общем, всю правую часть машины смяло в гармошку, так что и машину-то было потом не узнать. Эдит и Мэри скончались на месте, а Ричард и Бобби сумели вылезти из окон прежде, чем автомобиль взорвался. Он догорел у них на глазах. Всё, что осталось после той аварии, – карманные часы Ричарда. Они остановились на трёх ноль семи.