– Я тут себе кое-что смастерил, – объявил он и указал на кресло. Левую сторону его лица пока ещё закрывала повязка, врач говорил, что шрам от ожога останется у него на всю жизнь. Но Ленора считала, что с таким шрамом он будет ещё больше похож на настоящего учёного.
Разинув рты, они с миссис Джонс уставились на кресло.
А дядя просто пожал плечами.
– У меня там оставались кой-какие запчасти. – Он явно был сегодня в духе. – Только вот по лестнице не очень удобно. – Он махнул рукой. – Но это ненадолго. Ллойд уже собирает лифт.
– Ого, – вырвалось у Леноры. Собственный дом с лифтом!
Дядя широко улыбнулся.
– А что у нас на завтрак?
За последние дни он очень изменился. Он прямо-таки сиял, и больше ничто не могло заглушить это сияние. В очередной раз отметив это про себя, Ленора улыбнулась. Дядя подмигнул ей и сказал:
– Сегодня Бобби спустится вниз.
– Правда? – не поверила Ленора.
– Правда-правда, – послышался сзади голос, и в кухню вкатился Бобби на точно таком же кресле, как у дяди Ричарда, только немного поменьше. Скулы на лице всё ещё остро торчали, и кожа по-прежнему была совсем бледной. Одежда висела на нём как на вешалке. Однако он был жив.
Бобби встретился взглядом с Ленорой.
– Ты бы видела, как я сейчас летел вниз по этим ступенькам, – сказал он ей, и в его тёмно-синих глазах запрыгали озорные искорки. Ленора невольно улыбнулась в ответ. – Ты сама попробуй, – посоветовал Бобби.
Эти короткие слова – приглашение – запорхали в воздухе, постучались к ней в сердечко и вошли, уютно устроившись в груди. У неё снова был брат – неважно, что двоюродный.
В дверях за Бобби стоял Ллойд, он обнимал за талию Надин. Оба улыбнулись Леноре.
– Давайте позавтракаем все вместе? – предложил дядя Ричард. – Места хватит, раз уж нам с Бобби стулья не нужны…
Все рассмеялись.
Дядя и Бобби подкатили свои коляски к кухонному столу. Миссис Джонс и Надин расставили дополнительные стулья, чтобы всем и в самом деле хватило мест. На столе появились и булочки с подливой, и шипящий бекон, и стопка толстых блинов: ради Бобби миссис Джонс решила сегодня приготовить всё сразу, не зная, какой завтрак он предпочтёт, а он и сам не знал – глазки у него разбегались, и он никак не мог выбрать.
– Мне так этого не хватало, – признался он.
А Ленора подумала: с Бобби всё теперь пойдёт в Замке по-другому.
70
Завтрак выдался весёлый, прямо праздничный, и Ленора даже не знала, как ей вставить про церемонию прощания. Однако сказать про неё надо было. Поэтому когда общий смех попритих и завтрак потихоньку стал подходить к концу, она негромким, извиняющимся тоном сообщила:
– В Техас-Сити устраивают церемонию прощания, – она уставилась в стол, – с теми, кого так и не опознали. – Сказать «тела» у неё не хватило духу. Она прочистила горло и добавила: – С теми, кто числится пропавшим.
Все сидели молча.
– Я бы хотела съездить.
Когда Ленора подняла лицо, оказалось, что Надин с Ллойдом и миссис Джонс успели куда-то ускользнуть, и в кухне остались только они трое – Ленора, дядя Ричард и Бобби.
Дядя ответил:
– Да, я бы тоже съездил.
– Я хочу почтить их память, – пояснила Ленора, – хочу попрощаться, чтобы… – Она не закончила, но недосказанные слова сами повисли в воздухе: «…Чтобы двинуться дальше».
Бобби втянул носом воздух, но Ленора не смела взглянуть в его сторону.
– Мы так и сделаем, – произнёс дядя Ричард. Он потянулся через стол и взял Ленору за руку. Пальцы у него были тёплые и шершавые, как когда-то у папы. – Я тоже поеду. Он был моим братом, и я очень его любил. – Голос его надломился. Ленора облегчённо выдохнула, и вместе с воздухом наружу прорвалось рыдание.
Дядя похлопал её по руке, потом отнял руку и полез в карман пиджака. Из кармана он вытащил конверт.
– Смотри, что Ллойд нашёл тут на днях недалеко от леса. – Он достал из конверта лист бумаги и развернул. Откашлялся и начал читать: – «Дорогой брат! Прими мои самые глубокие сочувствия в этой тяжкой утрате. Больше всего на свете я бы хотел сейчас быть с тобой рядом. Пожалуйста, сообщи, когда тебе удобно, чтобы мы с семьёй приехали к тебе в Замок. У меня два сына и две дочери: уверен, они будут счастливы познакомиться с родным дядей. Старшую дочь я назвал Ленорой, в честь нашей мамы. Напиши скорей, жду ответа. Твой любящий брат Джонни».
Письмо выпало из рук дяди Ричарда на стол. Взгляд устремился куда-то вдаль.
– Джонни. Я так его только в детстве называл.
У Леноры все поплыло перед глазами.
– Тут несколько писем, – сообщил дядя Ричард. – Некоторые адресованы тебе. От… – он взглянул на один из конвертов, – Эммы Грин. – Дядя выложил два письма на стол перед Ленорой, но она к ним не притронулась: они связывали её только с горестными воспоминаниями. Вместо этого она не отрываясь следила за выражением дяди Ричарда. – Должно быть, эти письма задерживались в лесу.
– Как это? – спросила Ленора. – И почему?
– Лес крепчал за счёт чужого горя, – объяснил дядя, – и потому делал всё, чтобы оно в нас не иссякло.
– Не понимаю.
Дядя Ричард бросил взгляд на Бобби, и тот сказал:
– Когда-то очень давно семья Коулов поймала одного преступника и добилась, чтобы его осудили.
– Откуда ты знаешь? – спросила его Ленора.
– От Хозяина, – ответил Бобби, и у Леноры пробежал по телу холодок. От одной мысли о Хозяине у неё перехватило дыхание. Бобби продолжил: – Он украл у них значительное состояние, а для этого вначале прикинулся влюблённым в одну из дочерей, Абигейл. Точнее, это Коулы потом решили, что он прикидывался. А он и вправду её любил. – Бобби помолчал и закончил: – Так или иначе, они его повесили. На том дереве.
– Так значит, он всё-таки умер, – сказала Ленора.
Бобби кивнул.
– Да, но его дух остался. Он окутал собой покрытые глиной кости и стал Хозяином. Он создал лес и с его помощью стал мстить роду Коулов. Он существовал за счёт горя детей, которых ему удавалось убедить, что они везде лишние. У которых невыносимо болела душа. Которые верили, что если убрать эту боль, то они будут счастливы.
Бобби смотрел в стол. Он знал всё это, потому что тоже был в числе таких детей.
Но и Ленора это знала: ведь и она была такой.
– Забирая детей, Хозяин поддерживал горе в семье Коулов – это и стало проклятием нашего рода и нашего поместья, – подхватил дядя Ричард. – Родители теряли детей. Братья – сестёр. Оставшиеся дети вырастали и теряли своих детей. – Его голос ослаб и сошёл на шёпот. – Некоторые видели в этом закономерность. Но остальные отказывались верить.
Ох уж этот вечный спор веры и разума. Ленора понимающе кивнула. Однако оставалось неясным ещё кое-что. Она обратилась к Бобби:
– Но почему ты снова пошёл в лес?
– Я думал, смогу его остановить, – ответил тот и поднял глаза на отца. – Думал, смогу разбить проклятие. Чтобы дети больше не пропадали и не страдали от… – Он встряхнул головой. – Но он оказался куда сильнее, чем я думал. Я и не заметил, как попался в его сети, а когда всё понял, было поздно. – Бобби вздрогнул.
– Но зачем ему нужна была я? – спросила Ленора. Эта последняя загадка не давала ей покоя. Ведь Бобби был ещё жив, когда она пришла его спасать.
– Хозяину требовалось пятеро детей, чтобы возродиться, – ответил Бобби.
– Как это мёртвый может возродиться? – покачала головой Ленора.
– Ну, ненадолго. Только чтобы уничтожить тех Коулов, которые ещё оставались. Прекратить род. Он был бы получеловеком, полу… – Бобби замолк, видимо, не зная в точности, как это следует назвать.
– Какой ужас, – проговорила Ленора.
– Жажда мести – это беда многих, – вставил дядя Ричард. – Она заставляет людей оступаться.
Бобби посмотрел Леноре в глаза.
– Ты нас спасла.
Ленора помотала головой.
– Это дядя Ричард нас спас.
Дядя взял в одну руку ладошку Бобби, в другую – Леноры.
– Зато теперь мы вместе, – сказал он. – А лес теперь – просто лес.
У Леноры в груди потеплело. Наконец-то она не одинока.
В тот день перед тем, как идти укладываться, Ленора спустилась в вестибюль и увидела, как дядя Ричард задержался у стенки с медными часами. Одни за другими, он снял все часы и переставил время на 7:39.
На правильное время.
То было её лицо, её облик. Той женщины, которую он любил, Абигейл Коул. В этом он не сомневался. В её взгляде светились любовь и прощение, и от тепла милых глаз ему стало легко и спокойно. Она улыбнулась ему, поманила и повернулась, чтобы идти.
Он помешкал немного и последовал за ней. Верёвка на шее растаяла: ему было даровано помилование.
Всё на свете жило и сияло, и их бессмертные души рассеялись в лучах золотой зари.
21 июня 1947 г.
«Завтра опять еду в Техас-Сити. Только на этот раз не за племянницей, и не за пропавшими родственниками, и не за нужными деталями. На этот раз я еду проститься с братом. А также с другой своей племянницей, двумя племянниками и невесткой, которых мне так и не довелось узнать. Заодно распрощаюсь со своими сожалениями и с тем смутным чувством вины, которое таил все эти годы. Как очень кстати заметила миссис Джонс, братья должны любить друг друга. А всё остальное лишнее. Уверен, Джонни тоже так считал. Он никогда мне этого не говорил, и в письмах об этом ни слова, но я всё же уверен.
Вчера Ленора спросила насчёт дома – он появился перед ней в лесу во время пожара. Объяснил ей, что просто решил дать их дому последний шанс сослужить добрую службу. Так получилось, что во время того жуткого взрыва в Техас-Сити он каким-то чудом (прямо вижу, как Джонни усмехается на этом слове) устоял. В нём сохранилась память о тех людях, которые были дороги Леноре. Но вместе с тем он также напомнил ей об утрате. С его образом для неё прочно связаны смерть, горе, одиночество.
Тогда, в лесу, у этого дома была только одна задача: доставить в самую чащу роботов, которые помогут уничтожить заклятие Замкового поместья, висящее над нами не одно столетие. И дом справился с этой задачей блестяще. К тому же он ещё и великолепно взорвался, чем подстегнул волну огня, который в итоге и принёс нам победу.