— Значит, и в ваше время монстры уже были? — удивилась я.
— К сожалению, пришлось нам со Степкой самим столкнуться с ними, когда купаться с повадились, никому не сказав. Еле ноги унесли тогда, несмышленыши. Болели сильно потом, чуть не померли. Силу жизненную отпили они у нас… Страж прежний спас нас тогда. И монету, ту самую, он дал, — старик замолчал, с горечью вспоминая прошедшее.
— И куда ж Страж тот делся. Умер что ли? — не унималась я. Любопытство перевесило такт. Хотелось узнать все, до мельчайших подробностей. У меня от волнения дрожали руки и пот струйками стекал со лба.
— Ушел в волшебный мир, как положено. А там не знаю, что с ним случилось. Да мне и не нужно знать об этом. Придет время — сам пойму. Мое место здесь, среди книг и безмолвия. Я Страж. И сам выбрал свою судьбу, — старик поднялся со стула, а у меня аж дух перехватило — до чего ж величественно и гордо он выглядел. Уж он точно сумеет защитить мир, не дав посягнуть на охраняемый им участок Земли. Меня распирало от гордости, что Страж Ключа мой родственник. Но где-то там зрел меркантильные вопросы и прежде, чем я подумала о том, что сейчас не время и не место их задавать, у меня вырвалось:
— Дед Афанасий, извини мое любопытство, но ведь кроме тебя никто не расскажет. Вы же нашли сокровища, правда? — произнесла я и смутилась, покраснев по самые уши. А потом быстро добавила: — Если никто не мог пройти в этот мир, как вы смогли? И монета эта — для чего она? Расскажи. А ещё, кто эти твари с хоботами, которые шли за нами? Они ж соседями моими представлялись, говорили, что живут рядом. А сами страшные такие — с хоботами, а глаза….Брр. Выследили они нас с Бадиком… А самое главное, как мы то смогли пройти сквозь стену твою, а монстры даже не видят это место?
Старик прикрылся рукой, словно защищаясь от потока вопросов, льющихся из меня.
— Аннушка, остановись. Про сокровища и монету в моей тетради прочитай. Малой был, ещё в обыденном мире, дневник вел. Сначала рисовал, а после, когда барин грамоте обучил, записал все — и про путешествие, и про барина. Не нужно мне прошлую жизнь вспоминать. Нельзя, понимаешь. Тогда не жалел, а сейчас и подавно. Страж я — сам судьбу свою выбрал и не жалею о том. Стражем и останусь.
Его глаза блеснули огнем. На миг стало не по себе, но я поняла его и отступила. Прошлое лучше оставить в прошлом, чтобы не охватывало отчаяние и боль от своих решений. Чтобы даже тень сомнений не бередила душу. Если ты сам выбрал свой путь — двигайся вперед по течению времени и не оглядывайся назад.
— А вот про тварей, которых привела за собой, расскажи подробнее, — произнес он и грозно посмотрел на меня.
Я вскочила, готовая опровергнуть его слова.
— Как это я привела с собой? Они сами… Нет, это неправда! — мотала головой, глотая слёзы.
— Да не кори себя, девочка. Хитрые они твари — не могла ты знать этого. Не научил видать никто. Хоть я и наказывал Степану, чтоб рассказал Избранному, как проверить окружение свое, и заклинание передавал. Но видимо кануло все в лету. Ничего, внученька, справимся, — смягчился Страж, видя мои переживания. Он погладил меня по голове и обнял.
Я почувствовала себя маленькой девочкой — защищенной и обласканной. Его внутренняя сила вливалась в меня, наполняя мое сердце спокойствием и уверенностью — мы справимся со всем вместе.
— На счёт монстров. Странные они, будто руководил ими кто-то. Сначала незаметно было. А потом… И, самое главное, манипулировать сознанием могут… Попроще если, они смогли в мозг мысли свои пускать и опутывать ими… — всхлипывая прошептала я, крепко прижимаясь к его плечу.
Старик внимательно слушал мои слова. Его тело внезапно напряглось, и я услышала тяжелый вздох отчаяния.
— Дед Афанасий, а зачем понадобилась я в этом путешествии? — я подняла глаза, ожидая ответа.
Этот вопрос сильно мучил меня с того самого момента, как мы с Бадиком попали в этот, казалось бы, сказочный мир с рестораном-скатертью, с двумя солнцами и неведомыми птицами. Мне нужно было это знать прямо сейчас, чтобы…
— Вот вы где! А я проснулся и никого. Все думаю: или я в козлёнка превратился после такого бесподобного обеда, или ты, Аннушка, ушла, не дождавшись пока твой верный старый друг проснется. Тебя тут никто не обижает? — зашедший в комнату Бадик, внимательно посмотрел на старика.
Я вздрогнула и отпрянула от старика. Момент был испорчен и аура единения со Стажем порвалась. А может и к лучшему?
— Привет, Бадик. Выспался, дружок? У меня все хорошо, просто мы с дедом Афанасием разговариваем, — я села на корточки, обняла собаку за шею, лишний раз убедившись, что запах идёт только от нас, пришедших извне.
А в этом Приграничном мире безвременья запахов не было, как не было ничего: ни прошлого, ни будущего. Здесь все казалось незыблемым, текущим по порядку, который давным давно установили маги, создавшие Приграничный мир, отделявший наш обыденный мир от волшебного.
— Вот интересно, сейчас день или ночь? Как-то все перепуталось.
Подтвердил мою мысль Бадик. Он тоже чувствовал это застывшее время.
— Хозяин, пора завтракать. Потом обсудим все. — произнес пёс и выразительно посмотрел на Стража.
Дед Афанасий засуетился, вспомнив, что он хозяин.
— Кстати, напоминаю, я полноправный член общества путешественников за Лесным Ключом и имею право знать, о чем вы тут шептались без меня, — обиженно произнес пёс и с гордо поднятой головой, вышел из спальни.
Глава 8. Переход
Почувствовав себя уверенней, в обществе деда Афанасия, я попросила его показать книгу, одну из тех, что размером в человеческий рост лежала на полу в зале. Лицо Стража озарила улыбка.
— Хорошо, коль волнение перед книгой испытываешь, интерес проявляешь. Книги эти волшебству разному учат. Человека сильнее делают, мудрость древнюю передают, учат, как жизнь продлевать. Про разные миры рассказывают: и про обыденный, и про магический. Я хоть и пришел с обыденного мира, а многое в устройстве и законах природы не знал. Сам учился по книгам этим. Каждую книгу один из Стражей писал. Верхняя моя.
— Дневник, по-нашему, — заключил Бадик, обнюхивая книги. — Странный мир тут у вас, даже пылью не пахнет. Чистенько все. Стерильно. Кто ж все это убирает?
— Нет ничего в приграничье. Откуда пыли то взяться? Да и не задумывался я никогда об этом. Здесь так всегда было, — пожал плечами Страж.
— А, это как скатерть-самобранка сама варит, кормит и посуду за нами убирает. Так и с пылью — веник-само сборник. Класс. А что хорошо, домой бы такой правда,
Аннушка? — не унимался пёс. — Бадик, здесь все по-другому. Давай потом это обсудим, — мне так неловко стало, аж покраснела.
Вот обидится старик, перестанет помогать им, что тогда делать?
— Умная у тебя собака, внученька, все подмечает. Даже то, чему я значение не придаю, — улыбнулся дед Афанасий и погладил пса.
Бадик завилял хвостом, облизал его руку и спокойно лег у входа в зал. У меня от сердца отлегло: не обиделся старик, значит.
— Мы вот как решим: ты, Анна, книгу посмотри, верхнюю, чтоб порядок не нарушать, а я в путь пока соберусь. С вами пойду, боюсь заплутаете вы, аль случится чего. Да, и вот что — монету свою забери, понадобиться она тебе, это твой путь домой.
У меня на душе полегчало: с ним не страшно путешествовать ведь кто знает, как там все обернется.
— Дед Афанасий, а расскажи про монету. Что в ней такого особенного? Почему она в твоей тетради лежала? Знаешь, на старинном портрете Степана Тимофеевича она тоже была. Когда я соединила нарисованную монету с этой, они загорелись красным сиянием. Узоры нанесенные на каждую из них переплелись, вырисовывая буквы ЛК, основу нашего вензеля. Что в ней такого особенного? И как с помощью нее домой добраться? И про вензель нашего рода расскажи, хотя, — я наморщила лоб. — Наверное, буквы ЛК обозначают Лесной Ключ. Но ведь Степан Тимофеевич не был Стражем?
— Верные вопросы задаешь, Аннушка. На меня в молодости похожа — все мне знать хотелось, до всего дело было. Про вензель ты правильно догадалась: Лесной Ключ он обозначает. Ключ тот замок на двери к небесной дыре закрывает. Но, к сожалению, и открывает тоже. Мы когда мальцами со Степкой, убегая от монстров, оказались здесь, — старик обвел руками пещеру. — прежний Страж посвятил в эту тайну. Строго-настрого приказал не рассказывать никому, что видели здесь и от кого прятались. И попросил посматривать по сторонам, когда домой вернемся. Может люди, кто из нашего окружения и являлся теми монстрами, они ведь могли личину человеческую на себя одевать. Подарил нам камни драгоценные, чтоб жизнь легче стала, и монету эту…
— Драгоценные камни, здорово. А какие? Бриллианты, изумруды, алмазы? — перебил Бадик, внимательно слушавший наш разговор.
При упоминании о сокровищах его глаза округлились, и он подбежал к старику. — Так вот откуда сокровища взялись. А нам почему не предлагаешь? Не знаю как Анне, а мне позарез сокровища нужны.
— Бадик, — крикнула я и вспыхнула до самых кончиков волос. — Что ты говоришь? Не выпрашивай, нельзя же так. И не для этого вовсе мы сюда добрались.
— Ой, а что такого? Вдруг забудет. Он ведь старый уже. Запамятовать может, память то никудышная становится, по себе знаю. Вот и напоминаю. Мы совершенно не против, дед Афанасий, если и нам подаришь немного камней тех, — выпалил Бадик без всякого стеснения и, не обращая на меня внимания, уставился на старика.
В этот момент мне захотелось, чтобы Бадик онемел — так стыдно стало, словно это я попрошайничаю. Тут же вспомнились мои рассуждения о богатстве, но ведь я хотела их найти сама, а не просить как милостыню. Опустив голову, я боялась смотреть в глаза старику. Что он подумает обо мне? Наверное, решит, что это я надоумила собаку. Эх, Бадик, Бадик, умеешь ты поставить других в неловкое положение.
Старик посмотрел на Бадика, смотрящего на него абсолютно преданными глазами, на меня, стоящую в сторонке с опущенной головой, и засмеялся. Вначале тихо, а потом до икоты. Тело его содрогалась, а из глаз лились слезы. Его заразительный смех никого равнодушным не оставил, через несколько минут и мы с Бадиком лежали на полу и умирали от смеха. Вся ситуация выглядела настолько комично, что малейшее воспоминание о ней вызвало очередной взрыв хохота. Успокоившись, мы трое подбежали к столу и стали жадно пить воду из кувшина.