— Честно говоря, я не знала об этой легенде, пока Афанасий ее не рассказал, — смутившись, ответила я, и покраснела, стараясь смотреть в огонь. Я почувствовала его недовольство. Принт вскочил с кресла и стал быстро ходить по комнате. Было видно, что мой ответ задел его за живое, возмутил и безмерно расстроил.
— Все забыли про величие магов. Живут своей жизнью, а я просто хочу изменить это и напомнить, что когда-то мир был един, и мы жили бок о бок с вами, людьми. Но главными в то время были маги: их слушали, боялись и уважали. А сейчас — наш мир насквозь прогнил. С тех давних времён, после разделения миров, был создан Совет, который распределил территории и зоны воздействия волшебников. Маги живут долго — восемьсот лет. Но нас очень малое количество. Вы, наверное, слышали, что потомство мы можем воспроизводить только один раз, ценой своей жизни. Это катастрофически не правильно. Наш мир погряз в рутине. Никто не хочет его изменить, улучшить…
— А Аквалиса? — опрометчиво спросил Бадик.
Принт развернулся и подбежал к нам. Его глаза пылали безумием и злобой. Я вжалась в кресло. Сумасшедший маг. Этого ещё нам не хватало. И сейчас мы полностью в его власти…
— Аквалиса? Вот она точно против, — выкрикнул Принт и сел в кресло, пытаясь взять себя в руки. Он долго смотрел на огонь, пока его лицо опять не приобрело нормальный цвет, а дыхание выровнялось. Все это время мы с Бадиком, боялись пошевелиться и нарушить тишину, нарушаемую только треском поленьев в камине.
— Вы заметили, наверно, что я не очень лестно отзываюсь об Аквалисе, тому есть веская причина. Она убила моего отца, когда я был младенцем.
Принт замолчал, не отводя глаз от огня и горько рассмеялся. Мы с Бадиком удивлённо переглянулись. Ничего себе, уж если маги меж собой не могут решить вопросы мирным путем, что будет, если все узнают про нас. На миг мне даже стало жаль Принта: потерять родителей тяжело в любом возрасте, но в детстве — вдвойне. Представляю, как он ненавидит Аквалису. Но за что она так с ним? Афанасий очень хорошо отзывался о ней. В чем тогда причина, столь отвратительного и жестокого поступка?
— Не могли поделить сферы воздействия? Да? — не выдержал Бадик и еле сдержал себя, чтобы не зарычать, когда Принт сжал кулаки и наклонился к нему, будто хотел ударить.
— Мой отец не был Членом Совета. Он просто жил своей жизнью. Родив меня, он стремился передать мне все свои знания, научить жить в нашем, таком не простом мире. Но Аквалиса решила по-своему — не дожидаясь переходного периода, когда мой отец уйдет сам в мир иной. Она хотела забрать меня себе. Вероятно, боясь последовать примеру моего отца и родить своего детеныша. Струи воды, которые он выпускал в той битве, были направлены не в сторону Аквалисы, кидающую на нас огненные стрелы, а на местность вокруг меня. Отец тушил пожар, оберегая меня, на саму битву у него не осталось сил. Когда очередная порция огненных стрел упала рядом с моей колыбелью, я испуганно запищал. Тогда мой отец взял меня на руки и отбросил подальше, а сам…сам. — Принт разрыдался. Слезы душили его. Он закрыл лицо руками, не сдерживая всхлипы.
— Но для чего ей нужно было уничтожить твоего отца, Принт? — невольно вырвалось у меня. Мои глаза наполнились слезами, а сердце — негодованием.
— Если бы у нее получилось, тогда бы ей не потребовался птенец и ее жизнь была бы намного длиннее. Битва происходила на моих глазах. Вы даже представить не можете, как мне было страшно. Я не понимал, что происходит. Почему в небе пылает пожар и оттуда падают рядом со мной огненные шары и пылающие стрелы. Мне совершенно не чем было дышать, а каждый вынужденный вдох обжигал мои легкие. И было так больно, так больно… Если бы я мог тушить огонь тогда, это было бы великим подспорьем моему отцу, но нет, пожалуй, я только мешал ему, — бормотал он судорожно всхлипывая и размазывая слезы по лицу.
Я, не удержавшись, подошла к нему и погладила его по голове. Жалость — чувство присущее только людям. Иногда оно просто необходимо, чтобы не зачерстветь сердцем. Я искренне сочувствовала его горю.
— Отец погиб, защищая меня. В последний миг он попытан передать мне свои знания, но увы, далеко не все. А после того, как…все произошло. Я спрятался в этом подземелье и выжил, несмотря ни на что, — успокоившись, продолжил Принт, держа меня за руку, словно искал поддержки, а может, защиты.
— А что насчёт магии? Аквалиса сказала, что ты практикуешь темную? — глядя ему в глаза, спросила я, пытаясь отвлечь его от горьких дум и перевести его в то русло, которое сильнее всего беспокоило меня.
Принт резко выпрямился, будто подобрался. Было видно, что мой вопрос ему не понравился. Он глубоко вздохнул, растер глаза и с вызовом посмотрела на меня.
— Что ж, я слышал, что Члены Совета распространяют подобные сплетни обо мне среди жителей нашего мира. Но это полный бред. Нет доброй и злой магии — она едина. Магия многообразна, но едина, как два глаза, две руки… Я понял это очень давно. Остальным волшебникам просто лень учиться новому. Все привыкли пользоваться только тем, что передали им предки. Я — единственный, кто не получил в детстве необходимых знаний в должном количестве от своего отца, поэтому учился всему сам. Долго. Скрупулёзно. Собирая знания по крупицам, анализируя их и впитывая в себя. Теперь я почти достиг совершенства, чтобы для начала изменить наш прогнивший мир, сделать его более справедливым. Битва с Аквалисой на поляне была лишь напоминанием ей о смерти моего отца, мальчишеской выходкой, не более того. Мне жаль, что мы познакомились при столь неприятных обстоятельствах, но вот вы у меня дома и видите, что я также прост, как и вы. Я маг, который тяготиться одиночеством.
Принт замолчал, а мы ещё долго переваривали его слова. Он был безумен в своей ненависти, но его было искренне жаль и что скрывать, мое сердце тронула его исповедь.
— Теперь вы знаете обо мне все. Теперь жду ответа от вас. Сможете ли вы довериться мне? В начале нашей встречи я предложил вам свою помощь. Ведь вы заблудились, потерялись в переходах подземелья, устали… Заметьте, я не спрашиваю о цели вашего путешествия в волшебной стране, но то, что вашим компаньоном является Страж, о многом говорит мне. Предложение в силе, захотите ли вы воспользоваться им? — Принт говорил медленно, словно вбивая нам в голову каждое слово, при этом его глаза светились ярче обычного. А может, мне это показалось.
От всех волнений этого дня, усталость навалилась на меня, просто сбивая с ног. Моя голова закружилась, из носа потекла кровь, глаза слипались.
— Принт, Анна сильно устала. Сам понимаешь, бродить в лабиринтах подземелья- то ещё удовольствие. Мы согласны воспользоваться твоей помощью, чтобы выбраться отсюда, но давай поговорим об этом завтра. А сегодня ты щелкнешь пальцами или ещё что-нибудь сотворишь, чтобы уложить нас спать. Лучше с комфортом. Анна — обыкновенный человек, а не почти бессмертный маг, как ты. Ей нужен отдых, — Бадик сильно сдерживал себя, чтобы произнести такую длинную и проникновенную речь, которую я слушала вполуха, сквозь одолевшую меня дрему.
Мне уже не хотелось ни кровати, ни тишины, ни темноты. Сон окутывал меня своим пледом, отключив мысли, опуская меня в спасительные сновидения.
Я снова была на поляне, освещенной солнечными лучами, но в этот раз она показалась мне совсем незнакомой: следы битвы крысы и птицы исчезли, не было и гнезда посреди поляны. Мои глаза начали привыкать к яркому свету, и, оглядевшись, я не увидела даже ямы, в которую провалилась так некстати. Внезапно я увидела высокую фигуру в длинном плаще, которая быстро приближалась ко мне
— Страж Афанасий! — закричала я, узнав своего спутника и искренне обрадовалась ему.
— Я так долго тебя искал, девонька, — обеспокоенно произнес Афанасий, оглядывая меня со всех сторон, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке. — Я чувствовал, что вас окутала тьма, но не смог добраться до подземелья. Передо мной будто возникла непроходимая стена. Я был, будто в западне.
Бадик с облегчением забегал вокруг Стража, но вдруг встав передо мной громко сказал:
— Здесь недалеко находится Принт, он…
— Принт? — прервал его Афанасий, его лицо исказилось от гнева. — Зачем вы привели сюда это чудовище. Он не тот, за кого себя выдает. Принт — крыса, погиб ещё в детстве, а это лишь оболочка, в которую проник волшебник-монстр, с целью — завоевать ваше доверие, мою силу и завладеть Лесным ключом.
— Это неправда! Он сумел выжить, — воскликнула я, не в силах поверить, что так легко попалась на уловку мага.
Афанасий покачал головой, глядя на меня. Его лицо выглядело очень сосредоточенным и тревожным.
— Мы должны найти Лесной ключ, как можно скорее, — сказал он. — Но я не смогу защитить вас. Слишком неравны силы. Эх, Анна, зачем ты выскочила тогда из невидимого купола? Ты разрушила нашу тайну, и теперь монстры и волшебники знают, зачем мы здесь.
— Как это исправить? — решительно спросил Бадик
— Мы должны разобраться с Принтом, прежде чем он доберется до Лесного Ключа! Но для этого нам нужно будет разделиться: я пойду по его следам, а вы, последуете дальше, сверяясь с картой и рассчитывая только на себя. Теперь все зависит от тебя, Анна.
— Не беспокойся, я все разрушила — мне и исправлять. Береги себя, — сказала я и решительно посмотрела на Стража.
Афанасий хотел сказать что-то еще, но внезапно растворился в воздухе.
Я открыла глаза, не понимая, где нахожусь. В ушах до сих пор звучал голос Афанасия: «Ты разрушила нашу тайну.» Слезы потекли из моих глаз. Чувство вины наполнило меня с новой силой. Что на меня тогда нашло? Я долго корила и жалела себя, пока не вспомнила главное. Афанасий во сне сказал, что Принт — это всего лишь оболочка волшебника-монстра. Конечно, это сон, и, на мой взгляд, Принт вполне реально существующий маг, но вдруг. Эта мысль засела в голове и, увидев лежащую рядом собаку, я приготовилась рассказать ему свой сон и посоветоваться, что делать дальше. Но в последний момент передумала. Мне показалось, что в эт