— Карсина, пожалуйста, встань. Пожалуйста.
У меня кружилась голова. Карсина оказалась ходоком. Можно ли еще спасти ее жизнь? С Хитчем у меня ничего не получилось. Эпини сказала мне, что большинство ходоков умирает. Но не все. Я наклонился и протянул к ней руки, чтобы помочь встать. Она осталась стоять на коленях со склоненной головой.
— Ты не сказал, что прощаешь меня, — тем же низким и хрипловатым голосом напомнила она.
— Карсина, это я должен просить у тебя прощения. Я произнес эти слова в гневе, не думая о том, что они обяжут тебя к подобному. Я сожалею о сделанном.
— Я не могу подняться с колен, пока ты не простишь меня, — сдавленно пробормотала Карсина.
— Я прощаю тебя, прощаю, прощаю сто раз, — выпалил я — все мое воспитание восставало против того, чтобы дама стояла передо мной на коленях. — Пожалуйста, позволь помочь тебе подняться.
Однако она попыталась встать сама. Она покачнулась, и я едва успел подхватить ее и усадить на стул.
— Посиди и отдохни. Какой это, должно быть, для тебя кошмар — проснуться в одиночестве на кладбище в окружении мертвецов, обернутой в саван. Но теперь ты в безопасности. Просто сиди и отдыхай. У меня есть лекарство из городского лазарета. Сейчас я вскипячу для него воду. В нем ивовая кора и еще что-то, я не помню, но доктора в Геттисе полагают, что оно помогает от чумы. Отдохни, а я пока приготовлю тебе питье.
Не теряя времени, я поставил кипятиться воду и подбросил в очаг еще несколько поленьев. Потом я нашел маленькие мешочки, которые дала мне Эпини, вытер свою чашку и положил в нее один из них.
— Может быть, ты сможешь съесть что-нибудь? Лучше всего подошел бы бульон, но, боюсь, у меня его нет. Однако осталось немного хлеба и сыра.
— Воды, — с трогательной признательностью попросила Карсина.
Я поспешил к бочке с водой и вернулся с полным ковшом. Она схватила его обеими руками и начала пить с такой жадностью, что вода потекла по подбородку. Когда ковш опустел, я принес ей еще. Там, где вода падала на ночную рубашку, ткань становилась почти прозрачной. Я старался не смотреть на нее. Я наклонил бочку, чтобы зачерпнуть остатки. Она выпила всю воду и с тихим вздохом протянула мне ковш.
— Спасибо, — выдавила она.
— Сиди спокойно и отдыхай. Как только закипит вода, я сделаю для тебя целебный чай.
Гнев, что я испытывал к ней прежде, испарился. Я не мог смотреть на нее, не вспоминая о тех временах, когда она была подругой и спутницей моей сестры.
Она закрыла лицо руками, а потом бессильно опустила их на колени.
— Чай не поможет мне, Невар. Ты и сам это знаешь. Я восстала из мертвых лишь затем, чтобы попросить у тебя прощения. Потому что ты сказал, что я должна. — Ее глаза внезапно наполнились слезами. — А теперь мне придется умереть снова, — с ужасом пробормотала она.
Я больше не мог сдерживаться.
— Карсина, мне так жаль. Я сам не понимал, что делаю. Честное слово. И я не позволю тебе умереть. Слушай меня. Слушай. Я знаю, ты ослабла, но лихорадка уже прошла. Позволь мне позаботиться о тебе.
— Ты не ненавидишь меня? — Ее голос звучал удивленно. — После того, что я устроила на улице Геттиса? Ты и это мне простил?
Я ничуть не благороднее других людей. Мой гнев снова вспыхнул, когда я вспомнил ту отвратительную сцену. Неожиданно эгоистичная мысль утолила его. Как она публично обвинила меня, так она может и обелить мое имя — если выживет и будет расположена ко мне. Я постарался тщательно подобрать слова.
— Тебе казалось, у тебя были причины меня опасаться. Но их не было. Карсина, мне кажется, некогда ты любила меня. Я так точно был в тебя влюблен. Теперь ты для меня недосягаема, во многих отношениях я тебя недостоин. Однако не думаю, что мы должны бояться или ненавидеть друг друга. Вот, вода закипела. Сейчас я заварю для тебя лекарство.
— О, Невар, ты слишком добрый. И мне так стыдно из-за того, как я себя вела. Но мне было страшно. Я не хотела ехать в Геттис, но отец сказал, что это моя последняя возможность удачно выйти замуж. Он не хотел, чтобы я жила у кузена, поскольку боялся за мою репутацию. Он был таким суровым. Отец запретил мне флиртовать или делать что-то, что может вызвать скандал, а если это произойдет, он пригрозил лишить меня наследства. Он сердился на меня из-за того, что мы с Ремваром целовались, хотя знали о его помолвке с Эссили Кумморс. Но Ремвар клялся, что любит меня, что невеста навязана ему отцом. Мы собирались убежать вместе… или, по крайней мере, он так говорил. О, Невар, я делала такие глупости, снова и снова. Я лишилась дружбы твоей сестры из-за Ремвара, а он того не стоил. Однако ты должен признать, что это было в основном твоей виной. Я до сих пор не понимаю, почему ты решил растолстеть, а потом поставить меня в такое неудобное положение на свадьбе Росса. Я столько мечтала о том, какой замечательной парой мы будем, как будут развеваться мои зеленые юбки, когда ты закружишь меня в танце. Я так это предвкушала, а ты разрушил все мои надежды!
Я и забыл, как много Карсина говорит.
— Я этого не решал, Карсина. Просто поверь мне.
Я вылил кипящую воду в чашку с травяным мешочком. Сера тут же напомнила о себе.
— Боюсь, вкус будет не слишком приятным, но так советуют доктора Геттиса. Ты сможешь это выпить?
— Я хочу жить, Невар. Я на все готова, чтобы выжить.
Глаза Карсины страстно пылали. Миг спустя я понял, что к ней вернулась лихорадка. Когда я протягивал ей чашку, наши пальцы соприкоснулись. Мои ладони нагрелись о чашку с горячим напитком, но и ее оказались не холоднее. Она поднесла чашку к губам, поморщилась, подула на горячую жидкость и отпила. Потом с явным отвращением, но решительно проглотила.
— Хорошо, но ты должна выпить все, Карсина, — подбодрил я ее.
Она попробовала сделать еще один глоток. Я заметил, что ее пальцы начали разжиматься, и едва успел забрать чашку, прежде чем она выпала из ее рук. Она с отчаянием посмотрела на меня:
— Моя мать умерла от чумы, Невар. А я даже с ней не попрощалась. С тех пор как она заболела, отец не пускал меня к ней. За ней ухаживали только слуги. И я сомневаюсь, что они действительно это делали. Она могла умереть в одиночестве. — Карсина заморгала и добавила дрожащим голосом: — Теперь я замужем. Ты знаешь? Мой муж заботился обо мне, пока я не умерла. Он все время повторял: «Я буду рядом с тобой, Карсина, милая. Я не позволю тебе умереть в одиночестве».
— Похоже, он очень добрый человек. Но сейчас тебе нужно отдохнуть, Карсина. Хочешь прилечь?
— Я… — На ее лице вдруг появилось озадаченное выражение. — Я хочу к Джофу. Где мой муж?
— Наверное, он дома, Карсина. Давай-ка ты ляжешь в постель.
— Но… где я? Как я сюда попала? Пожалуйста, приведи Джофа. Он обещал, что останется со мной.
Ее губы побагровели, на щеках разгорался яркий румянец. Я счел неуместным объяснять Карсине, что ее привезли в фургоне с трупами и что Джоф действительно оставался с ней до конца.
— Полежи, а я посмотрю, что тут можно сделать.
— Я хочу к Джофу, — пробормотала она, вдруг сделавшись похожей на ребенка, зовущего папу.
— Я схожу за ним, — неохотно обещал я.
Мне было страшно ее покидать, ведь она могла умереть, как Хитч. Но она так терзалась без мужа.
— Ты сможешь сама допить лекарство? — спросил я.
Карсина кивнула, и я почувствовал невероятное облегчение. Я протянул ей чашку, и Карсина отважно осушила ее.
— А теперь я хотел бы, чтобы ты легла, — твердо сказал я и несколько удивился, когда Карсина взялась за протянутую руку и позволила проводить себя до постели. — Ляг, Карсина, — предложил я.
Карсина присела на край кровати и посмотрела на меня. Она дышала ртом.
— Ты похож на моего первого жениха. Только толще, — сказала она. Не успел я ответить, как она властно приказала: — Принеси мне воды и, будь любезен, позови моего мужа.
Потом Карсина улеглась сама. Я помог ей поднять ноги на постель и попытался укрыть ее одеялом. Она сердито отбросила его в сторону.
— Ладно, — не стал возражать я, чтобы не сердить Карсину.
Моя бочка была пуста. Я намочил чистую тряпицу в оставшейся на донышке влаге и положил на лоб Карсине. Она не открыла глаз. Она стремительно угасала. Подхватив ведро, я быстро направился к ручью. Сначала я принесу воды, а потом оседлаю Утеса и поеду в город за ее мужем. Интересно, как мне его найти?
Факелы вокруг непогребенных тел почти догорели. Скоро рассветет. Я двинулся было к ручью, но потом резко обернулся к факелам.
Внутри круга не осталось ни одного тела. На земле лежал лишь один смятый саван — наверное, тот, в который была завернута Карсина. Все шесть тел исчезли.
Мной овладел ужас. Тела похитили. Я резко развернулся, оглядывая кладбище: вдруг мне еще удастся заметить спеков, уносящих тела? Однако моим глазам предстала куда более пугающая картина. В тусклом свете факелов я разглядел фигуры, бредущие к моей изгороди. Саваны волочились за ними. На моих глазах одна из женщин споткнулась и уронила свой. Я ошеломленно сосчитал фигуры. Шесть. Все шесть оказались ходоками. Точнее, семь, если считать Карсину.
Это не могло быть совпадением. Магия. Зачем? Что это могло значить?
Я схватил один из факелов и поспешил за ожившими мертвецами.
— Вернитесь! — бессмысленно кричал я. — Вам нужна помощь. Вернитесь.
Я бежал за ними с ведром в одной руке и факелом в другой.
Ни один не замедлил шага и даже не обернулся. Самый маленький, мальчик, уже добрался до изгороди. Он остановился перед ней, а потом медленно начал ее обходить. Он напомнил мне больную собаку, ползающую перед смертью кругами. Мальчик неловко сел на землю около одного из моих деревьев. Потом он откинулся спиной на его ствол и, сложив руки на животе, перестал шевелиться. Листва маленького дерева зашелестела. Мальчик тряхнул головой. Потом задергались его ноги, а листва зашумела еще громче.
Когда остальные добрели до изгороди, каждый выбрал себе дерево, медленно повернулся и уселся на землю рядом с ним. Ужасные подозрения пылали в моем мозгу. Я вспомнил тело, которое принес из леса.