— А ятакам платишь ты? — спросил Джюрица.
— Всем до единого.
— Хватит, — промолвил Джюрица вслух, а про себя подумал: «Какой дурак станет меня задаром оберегать, если может получить за мою голову сто дукатов!.. Вижу, чего ты, старик, хочешь, но бабушка еще надвое сказала…»
— Ну, коли так… то можем поговорить и о деле, — сказал Вуйо, подошел и уселся рядом с Джюрицей на стул.
Обрезав фитиль на свече, Вуйо принялся излагать свой план нападения на богатого торговца из Поморавля. За этой беседой их застала заря.
XXIV
Возвращаясь с богатой добычей после кровавого разбоя, в котором хозяин и один из нападающих получили тяжелые ранения, Джюрица, согласно уговору с Новицей, пошел через Ягнильское урочище, раздумывая по пути, как бы избавиться, до того как войти в лес, от Симо, который не отставал от него ни на шаг. Джюрица был хладнокровен и решителен, не потрясла его и пролитая кровь: напротив, он только готовился засучив рукава взяться за дело по-настоящему.
— Симо, ты сверни сейчас направо, на Копляры, и ступай прямо домой, а я постараюсь добраться до Венчаца.
— Вуйо наказал не оставлять тебя одного и проводить к нему. Я не смею уйти.
— Для чего ты мне нужен?
— Надежней вдвоем… Надо остерегаться… — ответил Симо и опустил голову, чтоб не встретиться взглядом с Джюрицей.
«Этот почти не скрывает, чего хочет, — подумал Джюрица. — Велел ли Вуйо убить меня сейчас или после того, как я передам ему деньги? Новица сказал, что они положили убить меня сегодня, сразу же после грабежа. Погоди, сейчас узнаем; пусть идет со мной».
— Что ж, хорошо, если он так наказал, — ответил Джюрица равнодушно. — Только передохнем в лесу.
— И отлично! — воскликнул Симо, и радость блеснула в его глазах. — Устали мы как черти, надо малость полежать.
При входе в лес Джюрица пропустил товарища вперед, хоть тому это и не понравилось, и стал осматриваться в поисках укромного местечка. То же самое, как заметил Джюрица, делал и Симо. Пройдя сотню шагов, они подошли к небольшой, заросшей ломоносом впадине. Джюрица окинул взглядом место, и вдруг ему показалось, что Симо вытаскивает из-за пояса револьвер. Не мешкая более, Джюрица в тот же миг, отбросив в сторону свое длинное ружье, налетел со спины на кузнеца и повалил на землю. Снял с него пояс, связал руки и, как колоду, перевернул навзничь.
Симо поначалу вырывался, но когда Джюрица стал его связывать, умолк и уже не противился.
— Что тебе от меня нужно? — крикнул ошеломленный кузнец, когда Джюрица перевернул его на спину.
— Сначала скажи: что тебе от меня нужно?
— Ничего, брат… Что с тобой?..
— Погоди, сейчас увидишь, что со мной! — прорычал Джюрица, извлек из кармана пачку желтых восковых свечей, чиркнул спичкой и зажег свечу. Потом вытащил иголку и поднес ее к пламени.
Симо смотрел на все это широко раскрытыми глазами.
— Вуйо наказал убить меня сейчас или потом, когда я передам ему деньги? — спросил Джюрица, накаливая иглу на огне.
— Ты что, с ума спятил! О каком убийстве плетешь? — удивленно заговорил Симо, но лицо его залила смертельная бледность.
Джюрица воткнул свечу в землю, схватил руку кузнеца и вонзил раскаленную иглу ему под ноготь.
Симо судорожно задергал рукой, мышцы у глаз напряглись, и он глубоко вздохнул.
— А-а-а! За что меня мучишь, ведь, клянусь счастьем, зря!
— Ничего… Буду так хоть целый день, пока тебе не надоест, — бросил Джюрица, раскалил иглу снова и всадил ее под другой ноготь. — Почему молчишь, пес, почему мучаешься из-за разбойника, у которого мы все в кабале?! — крикнул Джюрица, опять накаляя иглу. — Скажи правду и ступай на все четыре стороны!
— А ты не убьешь меня, если я тебе все расскажу?
— Зачем мне убивать тебя, ежели ты, дурак, не виноват!
— Хорошо, поклянись гайдуцким счастьем, что отпустишь!
— Отпущу, если выложишь всю правду… Я и так все знаю, но хочу, чтобы ты подтвердил и подробно передал, что он тебе наказал. А с ним я рассчитаюсь сегодня же.
— Да, он велел мне тебя убить… Если удастся, то сразу, при возвращении, а нет, так после, когда передать ему деньги… Мне страсть как грозил и пообещал…
— Сколько он тебе обещал?
— Сто дукатов сейчас, потом, когда получу награду, ему восемьдесят дукатов, а остальное мне.
— Все это он говорил тебе позавчера, после встречи с Новицей?
— Да… Грозился убить меня…
— Ты спрашивал, за что меня следует убить?
— Да. Он сказал, будто тебя обработали сообщники из твоего села и добычу ты делишь с ними, а нам и ему даешь лишь по нескольку дукатов. И он уже подыскал другого человека, который будет лучше работать.
— Который станет отдавать ему все, а он вам, как нищим, будет швырять по два-три дуката, не так ли? Скажи сам, сколько он до сих пор тебе давал?
— Да так… Только один раз десять дукатов, когда мы вызволили тебя из тюрьмы, а потом… пустяки.
— Вот видишь, а теперь спроси моих товарищей, давал ли я кому меньше пятидесяти дукатов. Я действительно не даю ему всех денег, потому что хочу честно делить их между людьми, которые мне помогают.
— Клянусь богом, это справедливо. Если хочешь, я буду тебе служить. Вуйо всегда договаривался через меня со стражниками из уездной управы…
— Добро, давай поговорим, как люди, — сказал Джюрица и, отобрав оружие, развязал кузнецу руки. — А сейчас садись и по-хорошему расскажи, как тебе было велено меня убить.
Симо выпрямился и, помахивая исколотой рукой, начал:
— Клянусь счастьем, он очень долго говорил о том, что тебя нужно убить, а как именно и где, не сказал. Постарайся, мол, если удастся, по дороге, в каком-нибудь укромном месте, да не забудь про деньги и оружие… и приходи прямо ко мне, а не выйдет по дороге, я здесь улучу подходящую минуту. Вот и все…
— Добро, сейчас ступай прямо домой, я разыщу тебя, когда понадобится. Глупо только, что дал себя мучить из-за этого разбойника.
— Не из-за него, брат; я боялся, что ты меня убьешь, если скажу правду.
— Иди и смотри не гневи меня больше! Сам понимаешь, что тебя бы следовало связанным здесь оставить… Но я тебе верю…
— Делай, брат, как знаешь, но ты убедишься, чего я стою.
— Ладно ладно, — сказал Джюрица, глядя ему вслед, пока тот не скрылся из глаз в густом лесу.
Минут через десять, оглядевшись по сторонам, Джюрица повернулся на восток и отрывисто свистнул раз, другой, третий.
Не услышав ответа, он собрал оружие и пошел вперед. Спустя несколько минут он свистнул еще раз. Вдали послышался ответный свист. Вскоре среди дубовых стволов показался Новица.
— А я тебя жду с этой стороны, — сказал он, подходя к Джюрице. — Думал, подойдешь отсюда. Разве Симо не с тобой?
Джюрица рассказал ему о случившемся и о том, что отпустил кузнеца домой.
— Зря. Правда, за деньги он продаст и родного отца, но когда жизнь висит на волоске, верить никому нельзя.
— Об этом я подумал, но уж пускай себе! Сейчас мне надо скорей в Брезовац рассчитаться с тем мерзавцем.
— Торопись вовсю. Но смотри, не зевай: это матерый волк. Поспеешь туда засветло. А я тебя подожду за мельницей, в моем доме и заночуешь.
— Туда мне не по дороге, у меня спешное дело, я к тебе завтра зайду.
Новица опустил голову, словно чем-то раздосадованный.
Джюрица догадался. «Знает, что нынче ночью буду делить добычу… Но разве можно идти к нему с такими деньжищами! Убьет не за понюх табаку. Лучше дать ему сейчас».
— Хочешь, я сейчас расплачусь с тобой? — сказал он, хлопая по карману.
— Воля твоя, — ответил тот, повеселев. — В моем кармане деньги понадежнее, чем в твоем.
Джюрица улыбнулся; извлек кровавый узелок, отсчитал сто банкнот и протянул их Новице.
— Хватит?
— Ого! Здорово ты наторговал… Как не хватит, брат!.. — сказал он, принимая деньги и пряча их за пазуху. — Только останется ли что другим?
— Всем хватит, только вы меня берегите!
— А как же иначе, ежели ты для нас что золотой прииск! Где тебя завтра ждать?
— Если можешь, поднимись к Каменару, возле толстых дубов…
— Над домом Войковичей? Знаю… Буду ждать тебя под вечер. А там… смотри в оба!
Джюрица зашагал к Венчацу, а Новица пошел в ту же сторону, что и Симо.
«Ну, сейчас очередь за тобой, дядя Вуйо. Настал срок подвести счета, от силы год мы с тобой были в товарищах… Год, даже года нет, а кажется, целая вечность прошла… Каких только чудес не натворили за это время… И пожили, и страху натерпелись, и намучились…»
И Джюрица вспомнил то время, когда он только еще расставался со своей вольной жизнью, превращался в отщепенца без роду и племени и неизбежно скатывался под крылышко этого самого дяди Вуйо, по чьему приказу должен был нынче умереть. До чего легкомысленно он тогда ступил на роковую стезю, как глупо свалился в пропасть! А как бы он мог хорошо жить, будь у него тогда теперешняя голова… Как и прочие крестьяне, трудился бы, никого не опасаясь, на своей ниве… Ходил бы открыто по полям, зеленым лугам и дубравам… В доме царило бы веселье, старая мать получила бы замену… И все было бы так, если бы не Вуйо!.. Он загубил его жизнь…
И Джюрица стал раздумывать о том, что влекло его к Вуйо, почему он так слепо подчинился… Этот суровый человек всегда представлялся ему мудреной загадкой, которая чем меньше ее понимаешь, тем больше притягивает… И Вуйо чем-то притягивал его, но чем? Своей таинственностью, умом? Особенно почитал его Джюрица за ум, понимая, что не может с ним тягаться… Но не только это… В нем самом имелось нечто такое, что толкало его на ту стезю и что он почувствовал в себе еще до того, как познакомился с Вуйо… еще в ту пору, когда только начал размышлять обо всем этом, когда видел, как отец по ночам приводит чужих баранов, а обрадованная мать готовит из них вкусное жаркое… Вот что толкало его на ложный путь, но опять же, не будь Вуйо, все могло обернуться по-другому. Вуйо взял его за руку, подвел к пропасти и столкнул… А там уж пришлось скользить да падать, пока не скатился на дно…