Чтобы не дать возможности уничтожить пленников, мы решили ударить с двух направлений. Призраки медленно стали перетекать в сторону человеческих загонов, остальные готовились выступить с этой стороны. Но перед большим действом надо убрать руководство.
Решено завалиться в десять тел. Впереди без масок идут пятеро эльфов. За ними двинаюсь я и четверо бойцов гвардии, все в цветах Димэля, жетоны болтаются на шее так, чтобы точно было видно. Мда, местные расслабились настолько, что без задней мысли насилуют женщин, кричащих на всю округу.
Ни от кого не прячась, прогулочным шагом двигались в сторону командирской палатки. Обойдя палаточные ряды, аккуратно разрезали стоя́щие по бокам от нашей цели. Тихо убрав спящих, две тройки застыли у входа, готовые рвануть мне на помощь. Я и тройка гвардейцев медленно двигались через большую палатку начальства.
Внезапно боец прыгнул в тёмный угол, я устремился за ним. Там обнаружилась привязанная к деревянной стойке девушка. Гвардеец зажал ей рот, чтобы та не закричала, но в глаза плескался ужас. Я медленно присел перед ней, приложив палец к губам.
— Пожалуйста, не кричи. Мы из стражи, потерпи немного. Как всё закончится, сразу тебя освободим и вернём в город — шёпотом на ухо говорю девушке. До неё не доходит смысл моих слов, тогда гвардеец берёт руку девушки и проводит по своему уху. После такой процедуры та, наконец, осознаёт, что убивать её не собираются, буквально растекаясь в руках бойца. Парень перерезал верёвки и аккуратно уложил девушку на пол.
Быстро выскочив из палатки, мы накинули мешки на ближайших офицеров Димэля, остальных подрезали, утащив тела в глубокую тень. Следующим этапом была диверсия для большей суматохи.
Пока мы медленно тащили тела, а заодно все бумаги из палатки начальства, наши ушастые друзья ещё раз прогулялись по лагерю, раскидав гостинцы. Сразу после того как нас встретил псевдопатруль, я нажал на руну активации.
Рвануло знатно, сразу в пяти местах. Пока по лагерю бегали живые факела, мы спокойно двигались вперёд, формируя боевые порядки. Как только лес закончился, две сотни стражи выстроили стену из штурмовых щитов. Дальше с этой стороны нам идти не требовалось, в дело вступили пять сотен лучников. Стреляли залпами, подожжёнными стрелами, на гигантской поляне стало светло почти как днём. Ферзь с призраками себя не проявлял максимально долго, убирая только непосредственную угрозу пленникам.
А вот и первые бегуны нарисовались. Не меньше полусотни дали дёру в сторону загонов, пытаясь прикрыться пленниками для отступления, пока остальные старались организовать контрудар.
Взорвался ещё один огненный кристалл. Когда пламя спало, стали видны только трупы, истерзанные стрелами.
Во время самоубийственной атаки на наши ряды местными гопниками, эльфы Димэля смогли дать два залпа против нас. Чтобы получить со спины несколько новых зажигательных подарков. После этого любое подобие организованной обороны закончилось.
Эльфы Лорандира, разбившись на два отряда, заняли фланги нашего строя щитов, охотники шли во втором ряду за стражей. В таком построении мы медленно двинулись вперёд. Призраки мобильными группами по тридцать человек постоянно передвигались с другой стороны лагеря, добивая всех, кто выбрался из-под обстрела. Получаю сигнал от Ферзя, фланги срываются вперёд, уходя за теми, кто смог пройти мимо мобильных заслонов. Стража, сбросив штурмовые щиты, начала шерстить окрестности.
К утру в потушенный лагерь вернулись последние группы преследования.
К сожалению, догнать всех не удалось. Местный криминал быстро бегать по лесам научиться не успел. Поэтому поимка и закапывание отдельных индивидуумов или малых групп не вызвало большое затруднение. Зато эльфы с жетонами гвардии Димэля втопили так, что дали фору лошадям на пересечённой местности.
Пехота ближнего боя в количестве пяти сотен полегла вся. Из трёхсот семидесяти эльфов ушли, точнее низко улетели, не больше тридцати, если раненые не умрут по дороге. Это была серьёзная победа, как только мы выйдем на тракт.
А с этим была проблема. Ведь с нами будут двигаться больше полутора тысяч пленников. Голодные, измождённые, среди них много раненых. Пришлось задержаться на сутки в этом про́клятом месте, чтобы хоть как-то привести всех в чувства.
Дальше начался логистический ад для отступающей армии.
Двигаться ровно с одной скоростью мы не могли, каждый час случался какой-то очередной писец. Но главное было в тишине, если быть точным, в полном отсутствии таковой. Ну не могли мы заставить детей молчать, когда рядом с ребёнком голосит здоровый мужик. Наш весёлый табор было слышно, мягко говоря, далеко. А значит, даже десяток лучников могут дать несколько залпов в нашу сторону, а стрелы найдут свою жертву.
Поэтому бойцы охранения постоянно наворачивали круги, чтобы никому не дать подойти на расстояние полёта стрелы. Через два дня мы вышли на тракт, выжатые как лимон. Хорошо, что не сбились с пути, нас встречали наши повозки и лошади. Самых слабых и больных посадили в караван, остальные шли рядом. Я приказал отправить гонца в Арквейст к командиру полка.
Через семь часов мы встретились с обозом стражи. Две сотни свежих бойцов сразу ушли в арьергард, ещё пара десятков рассаживала людей в пустые повозки, прикатившиеся с конницей. Наш темп увеличился, а заодно шансы выйти из леса без потерь.
Спустя два дня показался город, все облегчённо выдохнули. Лагерь организовали там же, все моментом попадали спать. Охраняли нас те же две сотни стражи, откручивая уши и носы всем любопытным, кто пытался близко подойти к нам.
Оклемавшись следующим утром, наш офицерский междусобойчик в сопровождении почётного караула направился в местный магистрат. Горожане приветствовали нас, многие громко благодарили за спасение родственников и друзей. Что может быть лучше признания простых людей.
А вот выражение лица любого аристо было одинаковым везде. Либо презрительная улыбка, либо откровенная зависть. Хотя сегодня мы увидели новый вариант.
На площади перед магистратом было не протолкнуться. Самое интересное, что простых горожан здесь не было. Исключительно дворяне со свитой либо чиновники. По периметру площади стояли стражники, недвусмысленно заталкивая в толпу любого, кто пытался свалить.
А зрелище было захватывающим, особенно с позиции стражи.
Сегодня на площади перед ратушей было сбито два отдельных помоста, на каждом находился судья. Оба, не обращая внимания на коллегу, зачитывали приговор очередному «бедолаге». «Бедолаги» стояли тут же в очереди, которая затем разбивалась на две. Нас, как причастных к охране правопорядка, пропустили поближе, чтобы точно расслышать приговор. Но там был конвейер из «растрата», «большая растрата», «взятки», «укрывательство преступников». Хотя проскакивали более серьёзные фразы «содержание в рабстве разумных», «убийство», «создание ритуальных кругов». Такие виновники этого торжества отправлялись на костёр.
За одним из судей стоял полковник стражи в парадной форме, медали блестели в лучах солнца. Не скрывая улыбки, старик смотрел в глаза аристо, стоя́щих на площади. Да, он добился своего, за спиной полковника болтались двадцать шесть тел, ещё четыре догорали в кострах, не меньшее количество ожидало своей участи.
Это был геноцид казнокрадов в отдельной области компактного проживания населения. Как шепнул мне один из сопровождающих, столько же чинушей завалили на дорогах при попытке избежать правосудия. Оба судьи сочли побег за признание вины, поэтому церемониться с беглецами никто не стал.
Через час кровавое шоу завершилось, чтобы началось другое.
— Барон Морозов, прошу вас подняться ко мне — громко озвучил свою просьбу один из судей. Вот это поворот! На площади началось нездоровое оживление.
Сделав морду ящиком, я поднялся к судье, улыбка командира полка, стоявшего у него за спиной, стала ещё шире.
— За освобождение подданных короля из рабства в количестве две тысячи сто тридцать пять разумных, среди которых множество детей, а также уничтожение тех, кто идёт против Короны, награждаю вас орденом святой Анны — полковник поднёс коробку с наградой, судья повесил мне на шею знак отличия.
— Барону Морозову СЛАВА!!! — рявкнул полковник.
— Слава! Слава! Слава! — слитно прокричала стража. Из толпы разодетых аристо тоже что-то жиденько донеслось.
— Благодарю за службу, барон — тихо добавил судья — мы присматриваем за вами. Всех нас впечатляют ваши достижения.
— Служу Короне и Долине — громко произнёс я слова, подсказанные полковником, а вот честь отдал, по привычке приложив руку к виску. К моему удивлению, все кто стоял в первом ко мне ряду, не моргнув глазом, вернули мне воинское приветствие. Как потом поведал мне Крест, здесь много иноземцев, поэтому было нормальной практикой. Хоть не спалился за своё происхождение и то ладно.
Следующую половину дня мы провели в городской ратуше, которую заселяли новыми работниками, все как один неместные. Судья пояснил, что это, скажем так, королевская пожарная команда управленцев. Обладает большими полномочиями, любая попытка подкупа или давления означает только казнь. В Арквейсте пробудут не меньше полугода, подготавливая местных чиновников. Жаль, что такого управленческого спецназа на всю Долину всего две команды, посетовал судья.
Наконец, мы уселись в большом, но отдельном помещении. Я развернул карту, захваченную в лагере Димэля, и озвучил свои планы на будущие движения по лесам. Заодно попросил о некоторой помощи со стороны короны, всё-таки мои силы достаточно ограничены. Не могу забрать всю гвардию и половину полка стражи Стреклинда, чтобы нанести несколько мощных поражений отрядам Димэля. Но все мои запросы были восприняты благосклонно как судьями так и другими причастными к этой операции.
Довольные аки стадо слонов, мы вернулись в лагерь, где сразу был организован обмывочный процесс моей награды. Орден, оказывается, непростой был. Данная награда не имела степеней. Создан в честь архимага Анны Дамори, в одиночку державшая оборону города от Опустошителей, три сотни лет назад. Умерла от истощения буквально через несколько часов после прибытия королевских войск. С тех пор город носит её имя.