Хотя в настоящее время, с усовершенствованием «тары», нельзя сказать, что наркокурьеры уж очень сильно рискуют. По статистике (охватывающей не только преступников), от 80 до 90 процентов неусвояемых предметов, которые каким-то образом попали в организм, скользят по пищеводу и далее по всему желудочно-кишечному тракту, из организма выходят сами. Случается, что люди глотают зубные протезы — и они выходят естественным образом. В некоторых больницах крупных городов есть музеи, где хранится то, что выходило из пациентов, и то, что приходилось извлекать хирургическим путем. По статистике, от «засоров» страдает только шесть процентов современных контрабандистов.
В период между 1985 и 2002 годами в аэропортах Парижа и Франкфурта-на-Майне было задержано 4972 курьера из Латинской Америки. 4660 из них везли товар в желудочно-кишечном тракте (то есть проглатывали перед вылетом), остальные — в прямой кишке, то есть засовывали через анальное отверстие. Если товар проглочен, то за время десятичасового перелета он не успеет попасть в прямую кишку и позывов к дефекации не будет. Но во время перелета наркокурьерам нельзя есть. Если что-то съесть, то это усилит перистальтику кишечника (волнообразные сокращения стенок, которые способствуют продвижению содержимого дальше по желудочно-кишечному тракту). Иногда наркокурьеры еще и принимают закрепляющие препараты. Также некоторые принимают успокоительные средства, поскольку с возрастанием беспокойства усиливаются естественные позывы организма — стенки прямой кишки сжимаются, в результате уменьшается ее объем. Понос от страха или беспокойства имеет ту же природу. Более того, у беспокойных людей вместительность прямой кишки меньше, чем у спокойных.
И Юра стал использовать собак для перевозки наркотиков в животе. Они у него летали «на выставки», «к хозяину», с «хозяином». В общем, перевозка собак была поставлена на поток, всем, кто оформлял документы, регулярно платили. Хотя подавляющее большинство задействованных людей не знали, что собаки используются для перевозки наркотиков. Знали, что есть фирма, в которой люди работают с собаками, и не подозревали, как именно.
Но случился прокол. Овчарка умерла во время перевозки. Труп авиакомпания не отдала и решила провести свою проверку — ради доброго имени авиакомпании. К тому же у собаки странно пахло из пасти. Дело в том, что, если кислота из желудочного сока начинает растворять латекс, у человека или животного появляется совершенно уникальный запах изо рта или пасти. Кстати, его хорошо знают таможенники. В желудке собаки нашли груз, тянущий на совсем немаленькую сумму в долларах.
В Юрином «центре» следы замести не успели — и правоохранительные органы взяли двух собак, готовых к транспортировке. Им сделали операции, они выжили, одну взял себе Петр Иванович Купцов, и она сейчас живет у него на даче. Для второй тоже нашелся хозяин. Но никто не знает, сколько собак погибло из-за жадности наркодельцов.
Юра категорически отрицал убийство Святослава Алейника, но, судя по выражениям лиц сотрудников органов, они намеревались повесить его на Юру и на двух других беглецов, которых надеялись поймать. Это устраивало всех, кроме обвиняемых в убийстве. По-моему, сотрудники на самом деле считали, что убили или Иван, или Тимофей, или оба сразу. Как доказать, что убивал кто-то из девушек? И зачем им? А тут — ради того, чтобы завладеть документами, вещами и деньгами. Полина кричала, что Юра бежал к ней и она бы его всем обеспечила. И он все время был с ней, в ее номере, который покинула Наташа Туполева. Полине сказали, что она пойдет как соучастница. Летчик опознал ее по фотографии — она фрахтовала самолет для сбрасывания груза. Летчику сказала про лыжный поход. Доказать преднамеренное соучастие летчика в побеге нельзя — он неоднократно в прошлом сбрасывал грузы туристам. Правда, в летнее время, но кто их знает, этих экстремалов? Он и подумать не мог, что кто-то решится на побег зимой по непроходимому лесу.
— Что ты наделала, девочка?! — схватился руками за голову Купцов. — И ради кого?!
Но Юра не собирался так просто сдаваться. На него не надели наручники — то ли из разгильдяйства, то ли посчитали, что сбежать с базы сейчас невозможно. Но Юра не просто так прошел путь в двадцать семь километров по заваленному снегом лесу. Он легко распахнул ближайшее окно (требовалось лишь повернуть шпингалет) — и бросился бежать.
К этому времени уже стемнело. У него был шанс уйти. Он был обут в ботинки и одет в Валерины спортивные штаны и толстовку. Правда, верхняя одежда отсутствовала. Но свобода — это очень сильный стимул.
— Стреляй! — крикнул кто-то из сотрудников органов.
Перед окном невероятным образом оказалась Полина Купцова. Пуля досталась ей. Это несколько задержало сотрудников органов, но Юру все равно поймали и, мокрого и замерзшего, привели назад в гостевой дом.
К тому времени Полина уже умерла. Умерла на руках у своего отца, который за несколько минут постарел на несколько лет.
— Прости, папа, — успела сказать она. — Я люблю тебя.
Глава 26
Юре все-таки удалось отбиться от обвинения в убийстве Святослава Алейника, хотя ему накинули несколько лет за побег. Иван и Тимофей были объявлены в федеральный розыск, и, поскольку их местонахождение пока было не установлено, им обвинение в убийстве было предъявлено заочно.
Петр Иванович Купцов чувствовал себя так плохо, что вызванный папой врач-кардиолог не рекомендовал транспортировку. Папа сказал, что сам организует похороны Полины, а пока, хотя бы пару дней, Купцов останется на базе под наблюдением врача. И он остался. Мы вели с ним долгие беседы. Петр Иванович вспоминал Полину ребенком, подростком, девушкой… Ему нужно было выговориться и нужен был сочувствующий слушатель. Я для этой роли подходила прекрасно. И я напоминала Купцову, что у него остался внук. И ради этого внука надо жить.
Сотрудники органов улетели довольно быстро после поимки Юры и оформления тела Полины Купцовой. Игнат Петрович Алейник забрал техников и Светку Ураган. Скорее, Светка забрала его и техников. Игнат Петрович здорово расклеился, увидев тело старшего сына и выслушав сольное выступление Натальи Туполевой. Папа отправил свой вертолет с Ярославой, ее мамой и Игорем Алейником, которого Диана Сергеевна вроде бы согласилась взять в семью, а также с Натальей Туполевой, которую ждали новые интервью, и отшельником Андреем, Батей Коляном и балериной Левицкой, очень недовольной тем, что не она находится в центре внимания.
Папа прямо сказал Гришке, что вертолет не резиновый, и предложил ему и Ксении вместе с ним вернуться завтра.
— Денек отдохнете и Людке поможете убраться.
Также папа предложил на денек остаться и Зизе. Ее же сейчас разорвут на части журналисты — наши и иностранные. Пусть пока Туполева будет в центре внимания. А папа через денек доставит эрозвезду, куда она скажет. Зиза кивнула и просто продолжала тихо плакать в той комнате, где жила. Купцов лежал в комнате, которую занимала Полина, врач тоже разместился на третьем этаже, в комнате, где жила Левицкая. Я только поменяла белье.
Вечером я отнесла ужин Купцову в номер, хотя он лежал под капельницей и есть не хотел. Врач ужинал рядом с пациентом. Остальные собрались в каминном зале. Зиза все-таки спустилась на ужин.
— Где аппаратура? — спросил папа у Гришки, вышедшего из образа Жени Интернэшнл, что впервые после смерти Гусейнова вызвало улыбку у Зизы.
— Какая аппаратура, Василий Васильевич?
— Которая фильмы показывает! Про девушек! А те, кто их видят, потом жизнь самоубийством заканчивают!
Ксения и Зиза как-то странно встрепенулись, посмотрели на моего отца, на Гришку, на меня. Я сидела с невинным видом, как, впрочем, и Валера с Ольгой Петровной.
— Ментов здесь нет. Можем говорить свободно. Вы не успели ею воспользоваться, мстители. Вас опередили. Этот сдох не сам. Лучше бы, конечно, сам, но пусть так. Все по справедливости. — Он резко повернулся к Зизе. — Пилка для ногтей — ты?
— Нет.
— Не хочешь — не отвечай. Про выстрел в висок даже не спрашиваю, — папа посмотрел на Ксению, которая сидела с ничего не выражающим лицом. — В любом случае пистолет сюда могла доставить только ты — добираясь тем путем, которым ты добиралась. Мог, конечно, и Гришка, но они с моей дочерью использовали другой метод. А ты заодно и Левицкую подставляла. Она бы, конечно, отбрехалась, покровители бы помогли такому ценному кадру, но нервы бы ей попортили, если бы был только один выстрел в висок. Но ты все равно рисковала.
— Ошибаетесь, Василий Васильевич, — плотоядно улыбнулась Ксения. — Пропажа у меня кольца и пистолета официально зафиксирована. Фотографии приложены к делу. Я под протокол заявила, что, по моему мнению, украла Левицкая. Колечко было специально для нее выложено. У меня много свидетелей того, что оно оказалось у Левицкой. А пистолетик-то гламурный — с инкрустацией. Все, кто знает Левицкую, поверили бы, что она не смогла удержаться. Клептоманка недоделанная. Хотя, возможно, его можно будет использовать в будущем. В этом случае, как я понимаю, все спишут или уже списали на беглых зэков. Хотя бы потому, что эта версия устраивает всех. Кстати, я никого не убивала. Да, подставляла Левицкую. Когда ехала на базу, я еще не знала, что сделаю. Как я ненавижу эту гадину! Но Алейник был уже холодный. Я стреляла в труп. Это как-то по-другому квалифицируется. Я не убивала! И это даже не надругательство над трупом! А удавкой кто, по вашему мнению?
— Думаю, что Игорь Алейник. И думаю, что в проруби тело утопил тоже он. По разговору с ним я понял, что он сюда направляется с серьезными намерениями. И меня это очень устроило. Для меня было главным, чтобы ты, Людка, не пострадала, и ты тоже. — Папа посмотрел на Гришку. — Я был плохим отцом. Никаким отцом. Признаю. Но то, что я могу сделать, я делаю. И я должен был тебя защитить, Людка. И твоих друзей заодно. Во-первых, потому, что ты — моя дочь, во-вторых, я всегда был за справедливость. А вы устроили справедливое возмездие. Вы все. Эти подонки заслужили смерть.