— Свою кожевню имел, — рассказывал о нем Магти. — овчины выделывал, оленьи шкуры, медвежьи — любые! А потом богатеи его в долги вогнали, разорили. А тут сборщики налогов, недоимки… Бежал он, Кумоха, от правежа. Сказали ему друзья, что я его спрячу, в Болотную землю уведу… Туда никто дороги не знает, и оттуда выйти можно только тогда, когда все вместе решат — открыть тебе тайную тропу назад к людям или нет… Там беглых живет — не сосчитать. И хорошо живут, раз царь до них не может добраться никак.
— Как тебя зовут? — спросил Кумоха беглого.
— Кондро, — тихо ответил дубильщик.
— Он такой рваный! Он же замерзнет! — забеспокоилась Айно и спросила брата — Можно, я отдам старые вещи отца? Они будут ему впору.
— Лучше заплата, чем голое колено, — засмеялся Матти. — Плохо, когда не на что заплаты ставить! А пока еще места у Кондро на рубахе хватает!
— Дай ему, сестра, все, что отыщешь, — разрешил Кумоха. — Добрый подает грош, а бедный, у которого карман пустой, — руку.
— Но рука-то эта дороже золота. Потому что она рука друга! — как мог торжественнее закончил Матти. — Так вот, друг Кумоха: Кондро должен прожить где-нибудь здесь две недели. Через две недели за ним придут Мокки с Нийкоем, уведут его в Болотную землю. Там не то что пристав сам дьявол его не поймает! Но здесь не в лесу же ему жить в берлоге… Зима!
— Что ты петляешь, как заяц? — закричал Кумоха, хватая Матти за шиворот. — С каких это пор ты перестал говорить прямо?
— С тех пор, как познакомился с «вашим благородием!» — еле смог выговорить Матти.
— Ну ты же мог сказать: «Кумоха, Кондро две недели поживет здесь, пока за ним не придут»! А?
— Мог бы, мог бы… и даже скажу… только отпусти… я же не Тайпо… я твой друг… еще задушишь…
Кумоха рассмеялся, разжал кулак.
Матти дышал, как рыба, выброшенная на берег.
— Вот силушка! Тебе с медведями бороться, а не с рыбаками!
— Ну, а что ты скажешь, Айно? — спросил Кумоха.
— Конечно, пусть живет, — согласилась Айно. — Вот только…
Кумоха с удивлением посмотрел на замявшуюся сестру.
— Юсси сюда зачастил, — продолжала Айно. — Покою от него нет. Как бы он не пронюхал чего…
— Хорошего женишка ты завела! — всплеснул рукам» Матти. — Единственного наследника богатого хозяина! «Ах. — говорит он тебе, — ты такая красивая, Айно, я просто удивляюсь, почему это бабочки не садятся на тебя, не принимают тебя за цветок…»
Матти едва уклонился от ловко брошенного клубка шерсти.
— Не буду, не буду! — замахал он рукой. — Уже шутка перестала понимать! Плохая примета!
— Она права, — задумчиво сказал Кумоха. — Юсси дурачок, но мало ли что может случиться…
— Хорошо, ночуем мы здесь, — решительно произнес Матти. — А утром что-нибудь придумаем. Не может же быть, чтобы мы с тобой, Кумоха, ничего не придумали!..
Но утром придумать ничего не удалось: едва взошло алое морозное солнце, как послышался конский топот и из леса вылетели серые жеребцы самого пристава.
Кондро успели спрятать на печку, завалили его овчинами.
— Айно, — приказал Кумоха, — делай то, что я тебе скажу. Замотайся сейчас же платком, чтобы одни глаза только видны были, не спорь. И ходи, будто немая, ни слова не говори…
Айно закрыла все лицо платком и не успела еще узел сзади завязать, как в избу вошли пристав. Тайно и толстый стражник.
Кумоха показал себя радушным хозяином, сам помог Айно из печи вытащить все, что было.
— Ты, Матти, — сказал рыбаку пристав, — с отцом Василием быстро помирился — жемчуга ему пол стакан а отсыпал, он тебе твою рыжую бороду простил. А за то, что вы меня с Кумохой обманули, кто прощения просить будет?
— Вспомнили, ваше благородие, что давно было! — удивленно сказал Кумоха. — Не из-за черной же и белой овцы вы ко мне нынче завернули, крюк такой дали?
— Но-но, разговаривай! — прикрикнул пристав. — Мое дело: где хочу, там и езжу. Зачем меня в тот раз обманули, а?
— Боялись, — вкрадчиво пояснил Матти. — Думала так: вам правду скажем, а колдун узнает, тогда нам его не объегорить, колдуна-то… Где он, ваше благородие, теперь. Ворон? Не знаете?
— Сгинул Ворон, ни слуху ни духу. И посмеяться не над кем, — весело сказал пристав. — Огец Василий доволен: нестой силы в селе не осталось. Вот только Кумоху батюшка костит крепко. «Чуда, говорит, из-за тебя, Кумоха, у него не вышло».
— Звонарь попался бестолковый, — улыбнулся Кумоха. — Я ему — одно, а он мне — другое. Ну и полез, в чем был, на народ…
— Ой, врешь! — погрозил кулаком пристав. — Не сваливай на невинного. Твоя это проделка.
— Каюсь, ваше благородие! — поклонился Кумоха. — Было дело — созорничал малость!
— Ну, чтоб больше такого у меня не случалось! — сказал пристав.
Кумоха взглянул на богатого хозяина. У того борода ходила ходуном, а глаза горели желтым огнем.
«Что-то задумали, злыдни!» — подумал Кумоха.
— Так чем же вы собираетесь мне долг отдавать за обман? — хищно прищурился пристав. — Простить-то я вас, прощелыг, прощу. А что мне взамен будет? Я человек прямой, туда-сюда словами не кручу. Слово мое таково: хотите в мире со мной быть?
— Хотим, ваше благородие! — охотно согласился Кумоха.
— Кому в острог-то охота идти? — уточнил Матти.
— Сестре твоей Айно, — сказал пристав, — быть служанкой у Тайпо. Год ему прислуживать. Вот тогда мы с тобой и в расчете будем.
— А если она не пойдет? — спросил Кумоха.
— Тебя в острог, дом сожгу, а ее все равно к Тайпо отправлю, — медленно, почти нараспев, произнес пристав. — Я человек прямой — что думаю, то и говорю, зла на сердце не держу. Только собака долгов не признает.
— Вот и неверно, — усмехнулся Матти. — Собаку раз-два накормишь, она тебя без лая куда хочешь пропустит, хоть к хозяйскому добру. Значит, долг отдает.
— Да, — вспомнил о Матти пристав, — и тебя вместе с дружком в острог. Да чтобы скучнее вам было — в разные посажу. Хо-хо!
Айно что-то хотела сказать, но Кумоха пригрозил ей пальцем: молчи, мол, как уговорено!
— Чего она у тебя как больная старуха ходит? — с подозрением спросил Тайпо. — Зубы болят? Или прикидывается?
— Поклялась, что никто из семейства Тайпо ее лица больше не увидит, — пояснил Кумоха.
— Ха, вот чудеса-то! — прищурился пристав. — А молчат она чего?
— Поклялась, что ни одним словом ни с кем из рода Тайпо и их друзей она не перемолвится.
Пристав и богатый хозяин переглянулись.
— Хочет от Тайпо отделаться! — Пристав подмигнул Айно. — Не надо, зря стараешься. Служанка для Юсси может даже немой быть, если она Айно. Юсси будет говорить за двоих. Кумоха, завтра чтоб сестра была в селе, у богатого хозяина!
И пристав, довольный собой, рассмеялся.
— Ладно, завтра привезу вам Айно. — покорно поклонялся Кумоха.
Про то как трудно быть хозяйкой в доме
Когда пристав и Тайпо уехали, Айно сорвала с себя платок и швырнула его в Кумоху.
— Отец умирал, наказывал тебе в чужой дом меня не отдавать! Мать умирала, о том же просила! А ты?..
— Матти, освободи Кондро, а то он запарился там на печи под тулупами, — сказал Кумоха. — А ты, сестренка, отчего поглупела? Может, оттого, что утро все промолчала? Я и не собираюсь тебя Тайпо отдавать.
Матти, сморщив лоб, удивленно смотрел на Кумоху. Кондро, раскрасневшийся, заспанный, ничего не понимая переводил взгляд с одного на другого.
— Но ты же сказал… — начала Айно.
— Понял! — вдруг воскликнул Матти. — Кумоха не зря про звонаря вспомнил, который девушкой переодевался!
Вместо Айно к Тайпо поедет Кондро! Он будет ходить замотанным до глаз! До тех пор, пока не приедут за ним Нинкой и Мокки!
— Ой! — облегченно вздохнула Айно. — Ну и надумали!
— Хозяйка Тайпо в отъезде, — продолжал Матти ее бояться не надо. А так кто разберет?.. Ты жарить-парить немножко хотя бы умеешь? — обратился Матти к Кондро.
— Умею вроде… только они меня сразу узнают. — Кондро стал еще более испуганным.
— Будешь трусить, попадешься, — сказал Кумоха — Смелому да смышленому всегда удача. Никому и в голову не придет искать беглого в доме Тайпо! Отсидишься там спокойно.
А вот Айно придется здесь прятаться, чтоб ее никто не увидел.
Если увидят, тебе, Кондро, плохо будет.
— На один крючок двух рыб сразу! — восторженно закричал Матти. — И Айно они не увидят, и Кондро им не поймать!
— А потом что? — спросила Айно. — Увезут Кондро, а я что буду делать?
— За две недели, сестренка, многое может измениться, — сказал Кумоха спокойно. — Тогда нам только тебя одну нужно будет выручать — это легче. Да и пристав уедет. А с Тайпо нам справляться не в первый раз, верно, Матти?
— Утки в море не мокнут! — Матти весело подмигнул Кумохе. — Не спрашивают, хороша ли вещь, спрашивают, кто ее сделал! Пусть веселее смотрят твои глаза, Айно! Успокойся, Кондро! Пусть беспокоятся пристав и богатые хозяева! Тем более, что рост у Кондро с Айно один и он такой же худенький, как она… Вот бороду остричь ему придется!
…Новая служанка оказалась на редкость нерасторопной: все валилось у нее из рук, делать она почти ничего не умела.
— Почему она молчит? — стонал Юсси. Пусть скажет хоть слово!..
— А ты, когда у Айно в доме бывал, хоть слово сказал? — смеялся Тайпо. — Только таращился на нее! А теперь ее очередь: она молчит, на тебя смотрит.
Когда Юсси попытался дотронуться до «Айно» пальцем, в ответ получил такой толчок, что едва не расшибся о стенку.
«Айно» продолжала молчать и упорно закрывала платком все лицо.
— Надоест платок, она его сама сбросит! — хохотал пристав. — Вот готовит Айно плохо! Но ничего, вернется хозяйка, быстро обучит!
Пристав, несмотря на то что терпел неудачу за неудачей — I следы беглого так и не обнаруживались, хотя какие-то мелочи подсказывали, что он вполне может быть где-то рядом, — духом не падал и пребывал в отменном настроении.
Так как он давно не бывал в этой части своей округи, то накопилось много дел: нужно было получить с одного купца стакан жемчуга, с другого — две медвежьих шкуры, с третьего— бочонок икры. С богатого хозяина из соседнего села — сто рублей, с другого — пятьдесят, с третьего — двести. При став оказывал им всем различные мелкие и крупные услуги и как человек прямой, сразу объявлял этим услугам цену.