– Гмыз, дружище! Вылезай скорей! Мы вернулись, – крикнул Болотник, оказавшись на земле.
– Не выйду! – упорствовал Гмыз. – Признавайся, где лесовик?
– Я здесь! – подтвердил боровик.
Только увидев хихикавшего Мусю, полевик оставил своё мокрое убежище. Приятели рассказали ему, что услышали от Китовраса, а сам полкан в это время нервно прогуливался по краю поляны.
– Ну если речь идёт о неслыханном богатстве, то я согласен! – заявил Гмыз, стряхнул с усов тину и, робко посмотрев на полкана, добавил: – Но пусть эта коняга при свидетелях подтвердит мою награду…
– Это не конь, Гмыз! – пояснил Муся. – Это Китоврас, он из древнего рода полканов!
– Ну ладно, Кито-раз или Кито-двас, мне всё равно, было бы лишь побольше драгоценностей!
Подошедший кентавр учтиво поклонился и протянул руку Гмызу:
– Мои сундуки в вашем распоряжении, досточтимый Гмыз со Степного хутора!
– Вот это обращение, прямо как в сказке, – радостно заявил полевик и попробовал учтиво поклониться, но кроме хихиканья не вызвал у окружающих никаких эмоций.
Муся не терял времени и пару раз уменьшил гмызких лошадок, а потом вся четвёрка принялась снаряжаться в дорогу. Вскоре сборы малоросликов закончились и они привычно – на телеге – отправились дальше в путь. Китоврас вернулся во дворец, чтобы подготовиться к встрече с неприятелем. Он нагнал телегу и более не отлучался от спутников.
Троих малоросликов и полкана ждала опасная Лысая гора, тревога не покидала сердца смельчаков.
Лишь поздним вечером они разбили лагерь и озаботились ужином и ночлегом. В полночь разговоры стихли, и спутники, позабыв о дневных переживаниях, уснули.
Вокруг было тихо, иногда со стороны реки доносились загадочные всплески. Каждый раз Китоврас поднимал голову и обозревал тёмные кусты, вётлы и небо. Ближе к утру от озера повеяло запахом водорослей и стоячей воды.
Глава 4
Оставшиеся два дня пути пролетели незаметно. Китоврас знал все здешние тропы и уверенно вёл вперёд боровика, болотного и полевика. Дорога совсем не утомила путников, скорее наоборот, дала довольно времени подумать о предстоящей битве с одним из самых могучих существ Волшебной страны.
Вскоре долгожданная гора замаячила впереди, но радости не было – неизвестность накладывала на спутников неподъёмный груз. Как в воду канули куда-то шутки и весёлые истории, все утихли. Друзья старались без особой надобности не высовываться из-за кустов или высокой травы, чтобы не быть замеченными. Всё портили солнечная погода и длинный летний день, в дождь и туман подобраться незамеченными было бы гораздо легче…
В нескольких верстах от Лысый горы небо нежданно потемнело, хотя еще минуту назад на горизонте не наблюдалось ни одной тучки, ни облачка. Замолчали птицы и насекомые. Всё кругом погрузилось в тревожную тишину. Мурашки побежали по спинам путников, невыразимый, первобытный страх заставил пригнуться к земле.
– Смотрите, – прервал молчание Китоврас и указал на небосвод. Там парил Змей Горыныч.
– Дык, не тот змеюка. У него голова-то одна, – высказался разочарованный Гмыз. – А говорили – двенадцать.
– Зато какая огромная. К нему в горло можно заехать на твоей телеге, – испуганно добавил Болотник.
Муся задрал голову и посмотрел на юг: так и есть, солнце загородил летящий Змей Горыныч.
– Ничего себе: «покрупнее вороны», кто-то нам рассказывал, что не такой он и огромный, – съехидничал лесовик.
Раскинув перепончатые крылья, змеюка парил среди редких облаков, сам размером с небольшую тучку. Три головы держались вместе, оттого, наверное, с земли казалось, что у Горыныча одна огромная голова на толстой шее.
Яркое солнце светило прямо в глаза Змею, все три пары глаз прищурились. Под ним неспешно проплывали перелески, озёра, луга и степные просторы с оврагами. Он летел на запад, к Лысой горе, ничего не видя, но мышцы досконально помнили каждый манёвр. Каждый взмах крыльев приближал его к новому дому…
– Давайте прятаться, Змей Горыныч уже близко! – крикнул кентавр, и коротышки в ужасе упали в некошеные луговые травы.
Где-то прямо над головой просвистел блестящий хвост, больше похожий на гигантскую стрелу. Чудовище вскоре замедлило полёт, и через мгновение когти Горыныча уже почувствовали под собой надежность земли. Рогатые головы исчезли в пещере, следом шеи, огромное туловище с крыльями, и последним исчез под землёй чешуйчатый хвост.
– Вот это ужас так ужас, – прошептал друзьям Муся. – Хорошо хоть головы-то всего три.
– Тихо! – предупредил Китоврас, прижав указательный палец к губам. – Он скоро вернётся.
Действительно, Змей Горыныч вскоре, покачиваясь, вышел из пещеры и стремглав бросился с горы вниз, лишь чуть-чуть приподняв крылья. Камнем чудовище упало в речные воды. Миллиарды брызг окатили всё кругом. Змей то с шумом нырял, то плавал, гребя перепончатыми крыльями, то над водой мелькали головы и хвост. Накупавшись, он выбрался на небольшой островок посредине реки и стал кататься по прогретому жёлтому песку. Наконец Горыныч утихомирился, прищурясь, поглядел на солнце и, укрывшись крылом, задремал.
Теперь путники смогли покинуть убежище. Вскоре они вышли к излучине реки, которая в этом месте не смогла преодолеть каменные рёбра земли и вынужденно подчинилась, огибая Лысую гору.
В непроходимых зарослях ивняка они устроили лагерь. Гмызских лошадок запрятали ещё дальше от логова Горыныча, чтобы они не попадались ему на глаза. Ночью костёр не разжигали и даже, почитай, не разговаривали.
Рано утром Горыныч, как ни в чём не бывало, умчался на восток. Теперь можно было спокойно поговорить.
– Я видел настоящие горы, а эта гора так себе: обычная, на ней нет снега, – сделал вывод Гмыз.
– Был бы ещё Змей Горыныч «так себе», – добавил болотный.
Муся промолчал: на него, лесного жителя, гора, резко обрывающаяся над рекой, произвела неизгладимое впечатление. До этого он не встречал ничего подобного.
Коротышки принялись обследовать Лысую гору: высокий берег неровным обрывом спускался к воде, нависнув над берегом, усеянным камнями. Деревьев не было, лишь кое-где к склону прижимались почерневшие кусты калины и бузины. Над крутым склоном, почти у самой вершины, со стороны реки, среди глыб белого известняка темнело пятно пещеры.
Малорослики обыскали почти всю гору, ища потайные проходы и тоннели, но ничего похожего там не оказалось. Китоврас же оставался в лагере за повара и готовил обед.
Муся поднялся по склону горы выше всех и укрылся среди лопухов, чтобы отдышаться. Позади присел Болотник, а Гмыз остался в начале откоса, схоронившись среди густой крапивы.
Из пещеры не долетало никаких звуков. Но тишина была неестественной и казалась обманчивой. Муся замер и мгновенно ощутил, насколько он мал по сравнению с этой пещерой и увиденным Змеем Горынычем. Где-то внутри, под ложечкой, невыносимое чувство опасности прибывало с каждой минутой, захлёстывая его с головы до ног. Оттого лесовик не осмелился даже ступить на площадку. Ему так сильно захотелось обратно на берег, в лагерь, под бледно-зелёные листья столетних ив, там так мирно и спокойно, а здесь стынет кожа и не отпускает мёртвой хваткой непостижимая тревога. Не искушая судьбу, малорослики покинули опасный склон.
Китоврас позаботился о достойном ужине, и когда усталые разведчики вернулись в лагерь, на углях томился котелок с тройной ухой, а лепёшки и жареная рыба дожидались своего часа. Кентавр умудрился сварить ещё компот из земляники и ежевики.
Чтобы не привлекать внимание Горыныча, малорослики залили костёр и, присев вокруг котелка, тихонько ужинали, переговариваясь. Полкан внимательно выслушал рассказы об увиденном на Лысой горе и, когда Муся, смущаясь, поведал, как остановился у входа в пещеру, запальчиво спросил:
– Почему ты не заглянул вовнутрь? Может, бедная Поленика в эту минуту там страдала… Эх, жаль я приметен на склоне, может…
Лесовик помолчал и, опустив глаза в землю, и всё же пробубнил:
– Заколдованное место… Я не прорвался… Заклятая пещера, заклятая…
– Вот и ты не смог… Я тоже туда не пробился, страх не пустил, – признался Китоврас, и его глаза погрустнели, казалось, ещё секунда – и из них брызнут слезы.
Потребовалось несколько минут, пока полкан пришёл в себя и начал вслух размышлять:
– Конечно, Змеем Горынычем наложено какое-то могучее заклятие, иначе в его отсутствие любой воришка мог поживиться несметными богатствами. С таким древним заклинанием справился бы только мой прадед – Великий Китоврас! Но он давно отбыл на Запад и никогда не вернется. Без битвы нам не обойтись.
– Мы всё равно одолеем Горыныча! – громко крикнул лесовик, оглянулся по сторонам, словно высматривая, не подслушивает ли кто, и уже тихим голосом добавил: – У меня вроде имеется одна задумка…
Гмыз, Болотник и Китоврас заговорщицки склонились к лесовику и стали внимательно слушать…
Ближе к вечеру Змей Горыныч, как ни в чём ни бывало, вернулся к Лысой горе, и всё повторилось, как вчера. Одно-единственное различие состояло в том, что все три головы обнюхивали несколько минут вход в пещеру. Как будто запах осмелившегося близко подступить лесовика насторожил чудовище.
Глава 5
На следующий день, выспавшись и позавтракав на скорую руку, смельчаки ожидали Змея Горыныча. В небе звонко щебетали птицы, не зная о грядущей брани, шмели гулко жужжали, осаждая цветы. Болотник сходил к реке и вернулся на удивление довольным, словно получил весточку с родной старицы, его серо-зелёная кожа блестела на солнце. Гмыз, как всегда, возился со своими лошадками и глубокомысленно молчал. Муся окинул взором старые ракиты, растущие вдоль берега реки, и ему припомнился родной бор. «Всё не то, – подумалось ему, – и даже солнце здесь по-другому светит, не как в лесу, сквозь верхушки сосен, да в здешних краях и ёлок-то не сыщешь».
Полкан с утра примерял блестящую кольчугу, она оказалась впору и надёжно прикрывала всё необычное тело Китовраса. Потом он точил наждачным камнем меч, до блеска натирал щит и шлем, иногда косился на вершину Лысой горы, после чего с яростью принимался размахивать мечом перед воображаемым противником.