Тактическому десанту, требовалось, как говорил старина Веллингтон "стоять и умирать",пока штрафные батальоны будут ломится на берлинском направлении имитируя направление главного удара. Верховное командование НАТО, приученное к тому, что русские весьма бережно стали относится к своим солдатам – никак не могло сообразить, как можно выбросить вертолетный десант прямо в центре вражеского расположения, бросив в самое пекло. Хотя нет, бросив‑ уже после высадки, командиры бригад доведи до подчиненных боевую задачу более подробно, на простом языке.
"Держать этих пидар. ов, полутора суток, потом – пробиваться на запад мелкими группами"
– Почему на запад? Спросил комбрига начштаба 874 ОДШБ морской пехоты[196].
– Потому – что, танкисты к тому времени, уже должны пробиться далеко на запад…
– А если не пробьются?
– Значит у тебя на малой родине – будет свой персональный бюст или мемориальная доска на школе. Отрезал комбриг Нечаев, поправляя берет. Ему никто не возразил.
Бросать своих, на Руси – было не принято. Это был тот фундамент, на котором, по кирпичику возводилась стена боеспособности новой армии. Каждый боец – знал, что его не бросят, не оставят умирать от голода и жажды, протянут руку помощи, если он попал в плен. Года четыре назад, когда отряд ваххабитов прорвал "периметр" и захватил трех пограничников, русские ответили крупномасштабной акцией возмездия в которой участвовали три тысячи солдат и две тысячи "лояльных горцев". Пограничников – освободили, а десяток аулов, был зачищен до "белых костей", превратившись в груды битого кирпича пропахшего горелым мясом. Это – было ещё до Украинской компании. После неё, как по боевикам и наемникам применили VX – воинственные абреки, те кто чудом остался жив, осознали, что "русня теперь‑ не та…" и лучше держаться от неверных‑ подальше.
Именно это крутил в голове Громов, глядя на экран, где значки его подразделений, неумолимо продвигались на запад. "Пацанов, не бросят" наконец уверил он себя, и похлопав водителя по плечу, перебрался в кабину, смотря на хвост идущей впереди колонны. За экраном остался старший лейтенант из хозяйства Слепнева.
Впереди идущий, пятнистый "барс" из третьего танкового батальона Давиденко нес на задней части башни, надпись Burzum и грубо намалеванный череп. Генерал усмехнулся. Вот пацаны, ей Богу.
Преодолев казавшимися бесконечными, минные поля и сбив ошарашенный натиском, польский заслон, ранними утром, бесконечные колонны завывающих "восьмидесятых" вышли на оперативный простор. Впереди было тихо, но небо на севере, буквально пылало огнем.
– Десант дерется…Не задерживаться, мать вашу. Темп, держать темп…На серьезное сопротивление напоролись уже после полудня, проскочив почти сотню километров по отличным автобанам и даже успев сделать часовой перерыв. Мощные ГТД‑1400, гудели ровно, радостно пожирая американский авиационный керосин, захваченный в Вроцлаве.
– Кобальт, Кобальт. Колонны бронетехники, северо‑запад, у Руланда, сорок пять километров. Внимание, Кобальт, РСЗО,РСЗО…мать вашу, разворачивают …
– Свяжись с артиллерией, квадрат 9‑21, бросил Громов оператору, каждую секунду ожидая, что огненные стрелы с неба, сметут несущиеся по автобану колонны "барсов" и "трешек" с гренадерами.
Громов знал, что тылы союзников кишели нашими разведывательно‑диверсионными группами, проникшими туда заранее. Спутники, разведывательная авиация, БПЛА – давали все меньше информации. Первые, из‑за постоянных кибер‑атак и авиационных ударов ВВС НАТО по узлам космической связи, вторые‑ из‑за постоянных потерь. Приходилось получать информацию по старинке – рацию на спину, и ножками, сука, ножками, в тыл противника. Шансы выжить были где‑то процентов двадцать, что для спецназа, было неплохо. Американцы, такое‑ считали абсолютным безумием.
Уже после всего, Громову доложили, что одна из таких РДГ, капитана Карпенко, из третьей гвардейской бригады спецназа, наведя бригадную артиллерию на позиции американских MLRS – вскоре сцепится с польским спецназом и погибнет в полном составе. Понимая, что вертолет под обстрелом не сядет, раненный в живот Карпенко, прикрывая отход основной группы, выдернул зубами чеку гранаты… Когда до спасения – оставалось пару шагов.
1 HBCT "Riders" получив приказ о прорыве русских танков в тыл, почти два часа пыталась вырваться из боя с русскими десантниками, внезапно наводнившими окрестности Люббена. Вместо стремительного броска к Дрездену, получилась ползание по автобану под ураганным огнем русских ПТРК. В итоге, генерал Осгуд, был вынужден разбить дивизию на три изолированных группировки, дабы хоть как то реагировать на противоречивые приказы, получаемые из штаба третьего армейского корпуса.
Две HBTC пошли по "дальнему маршруту",одна, спотыкаясь прорывалась коротким путем, 4 легкая боевая группа "Кобры",дралась с русским десантом.
По левому борту, пылал огромным костром нефтеперегонный завод и пожарные в серебристых касках с ужасом и непониманием смотрели на несущиеся по шоссе, русские Т‑80. Танкисты и гренадеры, скалившись, показывали очумевшим огнеборцам, известный всему миру жест с вытянутым вверх средним пальцем.
Никто в ОВС НАТО не мог подумать о таком глубоком прорыве своей обороны, за считанные часы. Генерал Осгуд, в нарушении всех правил, уставов и здравого смысла, гнал в обход тяжелые боевые группы, даже не позаботившись о воздушном прикрытии. Вся авиация была связана боем с русскими истребителями или утюжила рвущихся к Берлину напрямик – штрафные батальоны. Все это, напоминало попытки затушить пожар в прерии водой из детского ведерка.
"Барсы" двадцатой и седьмой гвардейских танковых бригад, проскочив Дрезден, стали уходить на север, освобождая дорогу для частей первого гвардейского корпуса, рвущихся дальше на запад, к Эльбе. Громову‑ требовалось прикрыть фланг уходящих вперед гвардейцев, и помочь окруженному десанту.
"Абрамсы",из дивизии "плюща", напоролись на "восьмидесятых" у Гредица. Как и часто было в последнюю войну, когда сверхсовременная разведывательная техника, дает сбои в самый неподходящий момент. Имей генерал Осгуд, возможность видеть всю обстановку, принял единственно верное решение‑ уходить как можно быстрее вглубь Германии. Но единой картины, не было даже у главкома Уолта и его начальника штаба, Шеффилда.
Поняв, что угодил в ловушку, из которой нет выхода, командир 4 механизированной дивизии стал в отчаянии требовать авиационной поддержки, но её не было. Авиация НАТО, работала по другим целям, услужливо подсунутым отделом дезинформации штаба Западной армии.
Контрудар "плющей",так толком и не состоялся. Хаотично брошенные бой, не получившие единой задачи американские бригадные группы, одна за другой перемалывались русскими танками и гренадерами и добивались шквальным огнем артиллерии.
Через сутки, как "барсы"‑вырвались на оперативный простор в здание протестантской духовной школы, где находился передовой НП Громова, привели пленного американского подполковника. Командира мотопехотного батальона национальной гвардии Мичигана – Дункана Барлоу, включенного в состав 2 HBTC,четвертой механизированной.
Пленный был мрачен, но держался ровно, с достоинством. После чашки черного кофе с коньяком и сигары из ближайшего табачного магазина, Барлоу оттаял, и неожиданно разговорился. Через переводчика.
– Мы вас ждали с ударом на Берлин, генерал Громов. Думали ваша бригада – будет имитировать удар на Котбус, прикрывая ударную группировку. Никто, в мать их, никто и не подумал про вертолетный десант. Потери при высадке – вы компенсировали стремительным маневром с последующим прорывом. Я аплодирую, вашему Генштабу, сэр. Даже круче чем в две тысячи третьем, когда мы запалили усы Саддаму, обойдя его воинство с флангов.
Громов пожал плечами и подлил пленному коньяка. Пусть говорит, пока возможность есть.
– Что севернее, подполковник?
– То же дерьмо, генерал. Ваш восьмой гвардейский корпус, прорвался до самого Перлеберга. Это последнее, что я слышал. После чего, ваши "самовары"[197] въехали в расположение моего батальона, шансов прорваться у меня не было. Да и желания – подохнуть за этих европейских извращенцев.
Отправив американца под конвоем в штаб корпуса, Громов зевнул, и тут понял, что не спал уже третьи сутки. Надо прилечь, хотя бы на часок. От четвертой механизированной, сейчас остались одни ошмётья, а вся союзная группировка уже глубоко охвачена с флангов. По моему, это все. Компания выиграна.
Но отдохнуть, ему не дали. Едва он провалился в глубокий, словно деревенский колодец сон как его разбудил Слепнев. Глаза у него были совершенно сумасшедшие.
– Господин генерал. В столице ЧП…
Окрестности Дохи. Катар.19 августа
Армейская база "Кэмп Ас‑Салия"‑ не самое лучшее место для встречи с агентом, тем более таким высокопоставленным, как тот русский, который должен прийти сейчас. Поэтому, бригадный генерал Стивен Хоуп прибывший в Доху этой ночью, решил перенести встречу в небольшое, аккуратный ресторанчик "Лазурит" на берегу залива с видом на пляжи Перл‑Катар. Там делали отличное кофе и еще более отличные кебабы, была огромная, продуваемая морским бризом терраса и главное, хозяин ресторана, Мустафа – был надежным человеком. Настолько надежным‑ что здесь можно было встречаться с кем и когда угодно. Помимо самого бригадного генерала из АНБ, должны были присутствовать еще двое американцев. Прилетевший из Афганистана, отставной полковник Joint Special Operation Command,ныне – ведущий аналитик крупнейшей частной военной корпорации DarkStar и коммандер Коби Фридель, оперативник военно‑морской разведки, правая рука генерала Маркеса, отвечающего за специальные операции Центрального командования США. Над Дохой, стояла удушливая августовская жара, буквально убивающая все живое, но здесь, в ресторане – было относительно прохладно.
Все трое мужчин сидящих за покрытой белоснежной скатертью столиком, помимо военной службы за деньги американских налогоплательщиков, еще состояли в "Ордене Волка" и данный разговор, в первую очередь касался дел этой неформальной организации.