Пшеничный‑ вновь бросил взгляд на карту. Черт, где‑то должна быть зацепка. Лисья нора, куда пластуны – могут протиснутся.
– Раз по земле нельзя, попробуем по воде. Кологрив, усмехнулся. – Вряд ли нас там косые, ждут, майор. Их пограничная охрана, так‑ херня на постном масле. Катера с КПВТ. Для наших амурцев‑ это семечки. Основная проблема – батареи. Держат протоки под прицелом. Сунемся без поддержки, покрошат в миг.
– Вы серьезно, господин генерал?
– Нет, Пшеничный, я здесь прикалываюсь над тобой!!! Заорал Кологрив. Сказал, б…ть, по воде пойдете! Приказ был такой‑ ворваться в Хабаровск. Ворвемся – удерживать его не надо. Пошумим немного – потом свалим.
– Показуха? Для высокого начальства?
– Нет, Пшеничный! Боевая операция. С вами пара съемочных групп пойдет. С центрального телевидения. Будут снимать весь ход операции..
"Это – точно пиз..ц. Живыми оттуда не выбраться."
– Господин генерал. Там же китайцев – как грязи ….
Неожиданно, Кологрив, хлопнул себя ладонями по коленям.
– Поверил про десант на набережную Хабаровска?! Значит и косые поверят. Десант из штрафников будет. Билет в один конец. Пластуны‑ Тунцзян будут брать. На той стороне.
– Цель?
– Босяцкий набег. Высаживаетесь, наводите шорох, обязательно наш флаг над центральной площадью. Телевизионщики‑ это все снимают, затем сваливаете. В городе – легкая пехотная бригада из мобилизованных и полк пограничников. С ними – придется повозится. Пока китайцы поймут, что удар в другом месте, вы уже должны закончить. Из хороших новостей – бронетехники и тяжелой артиллерии у китайцев в том районе, нет. Уже все израсходовали.
Артем понял. НОАК – слишком резко начали войну, не думая о потерях. В итоге потеряли множество современной техники за неполные две недели войны. Особенно пострадали – авиация, флот и бронетехника. И хотя, старья у них было еще полно на базах хранения – эффективность возможностей китайской армии, резко упала. Тоже самое, можно сказать про Генштаб НОАК‑ и так не блиставший изяществом и оригинальностью своих действий. От Владивостока до Читы – китайцы перешли к классической войне на истощение, бросая в лобовые атаки массы плохо обученных резервистов из вчерашних крестьян и сковывая ответные действия русского командования. Тем самым обеспечивая свой грандиозный обходной маневр через казахстанские степи и удерживая стратегическую инициативу.
Генерал армии Усольцев, как и главком восточного ОСК – понимали, что компания будет бездарно провалена в ближайшие пару недель, если не удастся перехватить инициативу и сбить активность НОАК. Вариант перехвата – был только один. Много мелких укусов, на крупные операции у Лисицина, сил не было. Запутать противника, заставить нервничать, ошибаться, вынудить перебросить часть элитных войск из Средней Азии сюда, на Дальний Восток. А там глядишь и войска с Западного направления начнут прибывать. А пока – надо изворачиваться. Голь она, как известно, на выдумки хитра.
Генерал‑полковник Лисицын, яростно бомбил Москву шифрограммами с просьбами разрешить применить электромагнитное оружие, но Генштаб – был категорически против. Причины этого были главкому неизвестны, но приказ‑есть приказ. Осталось применять тактику "комариных укусов".
Амурскую пластунскую бригаду с трудом выдернули из под Благовещенска и снова на вертолетах – перебросили под Хабаровск. Слава Богу обошлось без древних птеродактилей Ми‑6, напугавших Артема в предыдущий раз до потных подмышек. Перебрасывали на трех Ми‑26 и десятке Ми‑8МВТ‑5 из бригадного вертолетного полка. Пару раз, патрулирующие воздушный коридор "миги"‑ сцеплялись с китайскими истребителями, пытавшимися пробиться к пятнистым тушам вертолетов. Ощущение не из приятных, прямо скажем. Когда видишь яркие вспышки на небе и горящие обломки самолетов на земле. Летишь и молишься на пилотов‑сам ничего сделать не можешь. Повезет – не повезет.
В тайге, сильно доставала мошкара и сырость от дождей, которые начались. Когда дождь‑ мошкары нет, но сыро и противно. Потом появляется мошкара, а сырость не уходит. Так что с дождем – оно лучше. Еще с Кавказа, Артем выучил пластунскую хитрость‑ дождь в делах помощник. И следы смоет и врага поможет врасплох застать.
– Господин генерал‑майор, разрешите? В палатку засунул голову адъютант Кологрива‑ лейтенант Чепиков.
– Чего тебе?
– Прибыли из штаба корпуса.
– Зови давай…
В палатку, откинув противомоскитный полог вошли трое. Одного, подполковника Никиту Ерёменко из штаба 29 армейского корпуса – Пшеничный уже знал, по боям за Белогорск. Двумя другими оказались моряк, смотревшийся очень странно в черной морской пилотке с "крабом" и якорем на предплечье камуфлированной куртки среди дремучего леса. И еще девушка. Настоящая такая, симпатичная весьма девушка в аккуратном пятнистом комбинезоне и короткой, но толстой косой, лежащей на правом плече. У девушки было миловидное личико и прекрасные, изогнутые брови. Довершал облик, берет без кокарды, неопределенного цвета, который она сжимала в руке. Рука была маленькой, но крепкой. Артему бросилось в глаза, темно – вишневый лак для ногтей, смотрящийся еще более неуместно, чем облачение анонимного моряка.
– Капитан второго ранга, Суслов – представился, козырнув, моряк. – Амурская отдельная дивизия речных кораблей ТОФ[239].
– Журналист Жамнова, Виктория! Неожиданно громко выкрикнула девушка, улыбаясь. Прикомандирована к штабу 29 корпуса.
"Зубы – как жемчуг". Неожиданно подумал Пшеничный. Девушка разозлила его. Здесь кровь, люди гибнут каждую минуту, а она красотка стоит здесь с отличными зубами и утренним маникюром.
– Что вы кричите, Вика? Улыбнувшись в ответ, спросил Кологрив.
– Да, слегка контузило под Белогорском. Когда двадцать первая танковая бригада Авдеева – фронт китайский рвала после ракетного удара. Как рядом жахнуло!!! Думала все – перепонка лопнула. Но ничего, даже крови не было, репортаж отработала на отлично! И девушка задорно подмигнула генералу.
"Не фига себе! Девчонка то боевая" Теперь настала очередь Пшеничного удивляться.
Генерал задал еще пару вопросов, Жамновой и интеллигентно перепоручил заботу о ней, подскочившему Чепикову. Мужчины – остались одни.
– Что скажет флот? Первый вопрос генерала – как и ожидалось, достался моряку.
– Шесть "Шмелей" модернизированных и три "Слепня"[240]. Тут же выдал кэп‑два, внимательно рассматривая спутниковую фотографию амурского фарватера. На генерала, он даже не поднял глаз.
Колгрив таких вещей не прощает. Даже от своих, братков‑спецназовцев или ветеранов с Кавказа. А тут – какой то карась борзый из морячков.
– Встать, капитан…Тихо но с угрозой произнес генерал.
Суслов, поняв уже, что сморозил глупость, вскочил как ужаленный одним из перечисленных насекомых.
– Объясните, мне, господин капитан второго ранга, что означают ваши слепни – пчелки? Здесь вам не гербарий.
– Бронекатера…Раньше назывались малые артиллерийские катера. Сейчас опять переименовали. Задачи‑ уничтожение речных кораблей противника и поддержка сухопутных войск.
– Вот. Уже другое дело. Садитесь, Суслов, вон туда. А вы Пшеничный – поближе, поближе. Обсудим все подробно. Поминутно.
План оказался простой – как мычание. Наглость, наглость и еще раз наглость. Артиллерийским огнем с бронекатеров и с нашего берега (выделили один дивизион "Ураганов"‑жлобы!) требовалось подавить сопротивление китайцев в городе, зачистить его, сфотографироваться на память‑ и погрузившись на катера, уйти обратно. Опасность представлял расположенный в городе пограничный батальон "народной милиции" и еще два аналогичных батальона в радиусе десяти километров от зоны высадки. Китайские пограничники имели неплохую подготовку, а их командир – полковник Лин Мэй, успел поучаствовать в антитеррористических операциях в Синьцзяне. Сто сорок первая, пехотная бригада НОАК, стоящая поблизости, из числа сил прикрытия границы – наоборот, была откровенным дерьмом. Уроженцы южных провинций, мелкие лавочники по мобилизации, были засунуты в эту холодную дыру по прихоти политиканов из Бейджинга. Драться до последней капли крови за интересы северян, потомков кочевников с разбавленной многочисленными нашествиями стылой кровью – южане не собирались[241]. На это и ставился основной расчет нашего "босяцкого набега".
Два неказистых, но мощных "речных линкора" типа "Слепень" со своими сто миллиметровыми орудиями Д‑10 и скорострельными многоствольными АК‑360 должны были своим огнем расчистить место для десантного отряда, непосредственную поддержку, оказывали бронекатера типа "Шмель". Оружие там было пожиже, но достаточно, что бы заставить желтомордых убраться по хорошему. Сам десант, должен был идти на нескольких мобилизованных прогулочных кораблях, внутри боевого ордера речников. Дальше – рывок вперед, на берег.
– Берите по больше РПО,Пшеничный. Будете выжигать косых…
– Извините генерал, но лучше РПГ‑7 с термобарическими,"Танинами".Они легче и компактнее.
Кологрив кивнул.
– Тебе в воевать, майор. Не буду советовать.
По ходу совещания, к которому присоединились начальник штаба бригады, интендант и начарт – выяснилось, что пластуны будут не одни. Вместе с ними на "визит вежливости",отправляется сводный отряд пограничников числом около сотни человек. Это радовало. "Зелёные"‑как не крути, парни более подготовленные, чем наша многострадальная "махра".
Артем, после боев за Белогорск, вообще недоумевал – как так можно воевать? С такими горе‑вояками, призванными по мобилизации. Да офицерами этих развернутых из резерва, "скороспелых" бригад – надо памятники из золота отливать. Что они хотя бы воют, не по лесам со своим воинством ныкаются. У нас хоть и потери, костяк бригады сохранить удалось. Да и его новый начальник штаба – Гена Венедиктов, как ни странно, оказался нормальным человеком. По началу артачился, ошибался, паниковал – особенно когда его, майора, определили сотней командовать. Даже грозился жаловаться в "вышестоящие инстанции". Но с первых выстрелов под Завитинском, затем в кошмаре уличных боев за Белогорск – проявил себя настоящим командиром, заслужившим уважение пластунов.