ьно.
– Теперь уже тошнит и меня, хотя я и не жду ребенка, – заметила Госпожа Ит-Ор.
– Я говорю вам это вовсе не для того, чтобы ваша неприязнь к южанам усилилась, – сказала Вдова Нэр. – Теперь время переговоров, вы узнаете о лянчинцах многие вещи, скрытые прежде – но то, что мы уже знаем, вам хорошо бы иметь в виду, дабы высказать все опрометчивые суждения среди своих, а не в зале для аудиенций.
– Я поняла, – сказала Ра. – Это всё равно, что этикет перед боем.
– Это должен быть этикет вместо боя, – возразила Вдова Нэр. – Мы должны победить, не обнажая клинка – от этого зависит спокойствие наших границ и счастье подданных.
– Мы ведь не отдали ни клочка земли за последние сто пятьдесят лет! – воскликнула Забияка Ю-Ке. – Варвары получают отпор всякий раз, когда суются через наши границы! Отчего нам любезничать с разбойниками? Мой Отец, Старший Брат и Муж – порукой тому, что врагов вышвырнут снова!
– Да, – кивнула Вдова Нэр. – Пойманный убийца будет казнен. Это спасёт от его руки других людей – но возвратит ли мёртвого домой живым? Солдаты Государя вышвырнут врагов прочь, но рабских клейм с лиц наших соотечественников не сотрут. Каково жителям приграничных земель оплакивать своих детей, погибших или похищенных во время набегов, даже если эти земли и не отошли Лянчину?
Забияка Ю-Ке пристыженно замолчала. Её, выросшую в Семье военных, жену юного офицера, всегда подводила горячность. Сложись поединок по-другому, Ю-Ке из Семьи Хен-Я ждала бы военная карьера – дипломатия никогда не была её сильным местом. Даже в нынешнем положении Ю-Ке без малейших сомнений отправилась бы за Господином О-Лэ на войну: слова Вдовы Нэр заставили её нахмуриться, она играла ножом, как прочие придворные дамы – веерами.
– Мы отправляемся в зал для аудиенций, а после нас ждёт обед, – продолжала Вдова Нэр. – Наша Государыня подаёт всем Дамам пример похвальной выдержки и спокойного разума – а я надеюсь, что ему последуют все её подруги. Госпожа О-Лэ, спрячьте нож – не стоит заставлять гостей чувствовать себя мишенями.
– А я не прочь заставить их так себя чувствовать! – проворчала Забияка Ю-Ке, но вернула нож в ножны и обдёрнула широкий рукав.
Ра тронула её за плечо.
– Забияка, милая, – сказала она тихо, – мы с вами отличаемся от варваров тем, что не показываем обнажённый клинок всякому, кто нам не по вкусу, правда? Даже если очень хочется…
– Наши мужчины тоже обречены терпеть их общество из гостеприимства, – вздохнула Забияка.
– Оэ, что за упрямство и боевой азарт! – воскликнула Госпожа Ит-Ор. – Мы еле заманили сюда этих робких южан, они с трудом преодолели страх, а теперь, завидев Забияку с её тесаком, непременно сбегут в ужасе – и пропали годы дипломатической работы!
На сей раз рассмеялась даже Вдова Нэр. Мгновения смеха позволили всем расслабиться и принять непринуждённый вид. Дамы, сопровождаемые Смотрительницей Покоев, шелестя шелками и распространяя запах лилий, розовой акации и хмеля, прошли Зимний Сад, отделяющий жилой флигель от официальных помещений, прошли Галерею Предков и Малый Храм – и оказались в зале для аудиенций. Гвардейцы отсалютовали обнажёнными клинками; Юноши и Мужчины, стоящие вдоль стен зала живописными группами, оживились – прибыли дамы, украсив встречу собой.
Вэ-Н, Государь и Супруг, улыбнулся Ра – можно было подойти и, чуточку нарушая этикет, прилюдно прикоснуться к его руке. В конце концов, чужих ещё только ждали – а свои скрыли улыбки и подумали: «Любовь в Чете Государевой – десять урожайных лет». Предвесеннее солнце сияло сквозь диковинные свинцовые стёкла в огромных окнах, прозрачные, как чистая вода – в солнечных лучах сияли оружие и украшения, сияло золотое шитьё… Ра, присев на ступеньку Престола Государева, покрытого алым шёлком со священным охранными знаками, опираясь спиной на колено Вэ-На, успела встретиться взглядами со всеми, кто был ей дорог – с Отцом, со Старшим Братом, с Маленьким Фениксом, с Господином О-Лэ и с неизменным Ником, который никак не мог пропустить такой важный момент, не включив его в свою книгу – перед тем, как Господин Церемониймейстер объявил:
– Послы Лянчина в Кши-На – Львёнок Льва Эткуру ад Сонна и Львёнок Львёнка Анну ад Джарата со своими советником и наставником!
Послы вошли, грохоча сапогами, как плебеи – Ра невольно вспомнила деревенскую шуточку о том, что дальше всего слышно необрезанного осла. Они даже не взглянули на аристократов, пришедших встретить гостей – остановились непосредственно перед Престолом Государевым и уставились на Государя и саму Ра, как деревенский мужик – на балаганную невидаль.
Только ледяная светская выдержка северян спасла послов от недобрых смешков в их адрес – южане выглядели вызывающе неприлично. Одетые в чёрное и серое, как на похороны, покрытые железными бляшками, как упряжные лошади, вооружённые до зубов, словно собирались прямо здесь драться с неприятелем, остриженные под гребёнку – они добили аристократов Кши-На коваными львиными мордами из закалённого железа, заменяющими им гульфики. Увидев эти морды, Ра принялась считать про себя от тридцати трёх задом наперёд, чтобы не прыснуть.
Советник и наставник оказались вполне под стать послам. Толстяк в мешке из грубой чёрной шерсти от шеи до пола, с широченными рукавами, с толстой витой золотой цепью на груди и тяжеленной бляхой – львиной мордой в солнечном диске, висящей на цепи – изображал из себя бурдюк со спесью; тщедушный старик в таком же балахоне, едва справляясь с тяжестью бляхи, сгибающей его тощую шею, зыркал по сторонам умно, злобно и остро, как маленький хищник. Вся эта компания сильно пахла лошадьми, козьей шерстью, потом и ещё чем-то удушливым.
Сейчас Сестричке станет худо, и она выскочит из зала, подумала Ра – и тут Вэ-Н нарушил молчание, грозящее стать опасным.
– Я и все мои родственники и подданные – мы рады вас видеть в этих стенах, – сказал он. – Мы рады, что лянчинцы – наши гости. Мы ждали этого много лет.
– Мы не гости, – хмуро отрезал младший Львёнок, тот, что был выше рангом, высокий, плотный, с торчащими ушами и светлым боевым рубцом на тёмной щеке. – И тебе, Снежный Барс, не годится делать вид, что мы прибыли по доброй воле. Это вы, язычники, заманили нас презренными хитростями – но мы уйдём, едва закончим дела. Ваша радость – она преждевременна, Снежный Барс.
Речь Львёнка, почти правильная, тем не менее, строилась по плебейским образцам, а его гортанный акцент делал вызывающие слова просто оскорбительными. Северяне собрались и приготовились ко всему, продолжая светски улыбаться – но Вэ-Н сказал совершенно безмятежно:
– Я знаю и о ваших делах, и о вашем отношении ко мне, Уважаемые Господа. Мне жаль, что мой Отец покинул земную юдоль до беседы с вами – он был настоящим Снежным Барсом – но, надеюсь, и мы поладим. Дела решатся к общей выгоде – а вам лучше чувствовать себя гостями: вас охраняет от любого зла этот статус.
– Где наш брат? – спросил младший Львёнок, не снижая тона.
– Я послал за ним, – ответил Вэ-Н по-прежнему безмятежно. – Вы увидите, что он жив, здоров – насколько возможно для пленного – и цел. Пока. Вы сможете побеседовать с ним – а потом мы поговорим с вами. О будущем наших приграничных земель.
Ноздри младшего Львёнка раздулись, а его тёмное лицо потемнело ещё больше.
– Вы должны вернуть человека львиной крови! – почти выкрикнул он. – Все остальные разговоры – после этого!
– Он – ваш родственник? – спросил Вэ-Н. – Я сожалею. Он – мой враг. Если он вам дорог, вы должны предоставить очень веские аргументы в его пользу. И свою дружбу. И дружбу Льва Лянчина – иначе ничего не получится.
Младший Львёнок шагнул вперёд, и старший попытался остановить его, схватив за рукав. Младший раздражённо отмахнулся и продолжал, глядя на Вэ-На с ненавистью:
– Дружбы не будет! Какая дружба между правоверными и язычниками, Снежный Барс?
– Понятно, – сказал Вэ-Н покладисто. – Тогда вашего родственника доставят сюда, вы посмотрите, как мои подданные будут играть с ним, проводите свою несчастную сестрицу в тот притон, который её купит, и вернётесь на войну. Вы приехали ради этого?
– За его честь твои безбожные подданные заплатят жизнями, – бросил младший Львёнок сквозь зубы.
– Своими жизнями и жизнями других ваших братьев? Разве это разумно? Разве разумно, войдя в чужой дом, начинать речи с угроз? Я ведь готов выслушать любое здравое слово – к общей пользе.
Младший Львёнок остановился, сжав кулаки и тяжело дыша. Его советники неслышно перешёптывались за его спиной. Старший Львёнок негромко сказал:
– Это подло – так делать политику, Снежный Барс. Ты бесчестен, как язычник, и воюешь, как язычник. Хочешь долгих гарантий за жизнь одного человека? Может, ещё и земель – за жизнь одного человека? И надеешься, что глаза гуо-твари заставят нас принять твои условия?
Вэ-Н тихо рассмеялся.
– Да, Уважаемый Господин Анну, я, с вашей точки зрения – язычник, а значит, живу и воюю, как язычник. Но жизнь вашего брата – это лишь предлог для разговора о других жизнях. Человеческая жизнь – парадоксальная вещь, не имеющая постоянной цены: грош она стоит под копытами вашего боевого коня – и всех сокровищ мира – в сердце любящего. Вот о чём я хотел говорить. А кто – гуо, демон, околдовывающий взглядом? Я этого не знаю.
– Она вот! – бросил младший Львёнок, ткнув в сторону Ра так, будто в его руке был метательный нож. – Трофей с глазами победителя, не человек. Хочешь говорить – и между нами гуо?! Всё – ложь!
Ра так удивилась, что оглянулась – и Вэ-Н улыбнулся ей.
– Я не лгу, – сказал он южанам. – Моя жена, подруга и возлюбленная – не демон, моя честь тому порукой. Я изменил её; из ран на её теле течёт кровь, она чувствует радость и боль, как любой из смертных. У неё природа живого.
– Трофеи не смотрят на мужчин так! – возразил младший Львёнок. – Половина ваших женщин одержима злыми силами. Эти ваши языческие чары – они мешают, они развращают праведных. Вы не знаете истины. Истинная вера – она несёт всем свободу. И вам – тебе и твоим подданным она несёт свободу, Снежный Барс.