— Что за семинар?
— Дантистов. Я стоматолог.
— Ясно. У вас есть телефон вашего коллеги?
— Аркашки? Конечно. Вам нужен?
— Было бы неплохо.
— Проверяйте, проверяйте. — Миронов с кряхтеньем полез в карман и достал мобильник. — Я вам и номера остальных дам на всякий случай.
Через три минуты Смирнов был снабжен тремя фамилиями и телефонами, по которым ему предстояло позвонить после ухода Миронова. Он задал толстяку еще несколько формальных вопросов, дал подписать протокол и отпустил.
Когда Миронов ушел, Смирнов просмотрел записи в блокноте. Его взгляд остановился на той, что он сделал во время обеда. Следователь включил компьютер и запустил браузер. За четверть часа ему удалось найти только одну связь между принцессами и связыванием: японские сказки о пленных принцессах. Напрашивался вывод, что сочетание «подписи» было выбрано именно из-за того, что не встречалось в Сети и по нему легко было отыскать нужные сообщения — детские письма с просьбами разобраться с их родителями.
Когда позвонил Казимов, Смирнов собирался найти кого-нибудь, способного помочь расшифровать смысл послания «Помни о девяти».
— Алло. Привет. В клубе был? Ну и как? Макраме? Не знаю, не выяснял. Могу проверить. Давай подъезжай. Ну все, жду.
Повесив трубку, Смирнов уставился в зарешеченное окно. В голове вертелась какая-то мысль, но он не мог ее поймать. Что-то сказанное Казимовым всколыхнуло то ли воспоминание, то ли ассоциацию.
Так и не сообразив, в чем дело, следователь позвонил в школу директрисе.
— У вас работают учителя, служившие на флоте? — спросил он с ходу.
— Что? — опешила директриса.
— Кто-нибудь из ваших учителей служил на флоте? — повторил Смирнов.
— Да. Насколько мне известно, Степаненко Александр Викторович и Викулов Кирилл Ренатович.
— Что они преподают?
— Соответственно труд и физкультуру.
— Мне казалось, что вашего физрука зовут иначе.
— У нас их два.
— Понятно.
— Зачем вам это?
— Мы можем сегодня подъехать и поговорить с ними?
— До пяти. Потом они уйдут — рабочий день закончится.
— Постараемся успеть.
— Я предупрежу их, чтобы они не смылись раньше.
— Неужели такое возможно?! — притворно удивился Смирнов.
Директриса хмыкнула:
— Еще как!
Попрощавшись с ней, следователь повернулся к монитору и погрузился в поиски того, кто разбирается в магии чисел. И при этом не берет за это деньги.
Занятие Смирнова прервал звонок Дымина.
— Алло, шеф? Это я. Проверил алиби химика и второго, русиста.
— Рассказывай.
— Когда убили Растопову, Породин вел урок в восьмом «Б», это подтверждают лаборантка и дети.
— Стоп, Породин — это химик?
— Да. А фамилия классного руководителя шестого «А» Голобов. Во время убийства Растоповой он был дома.
— И кто это подтверждает?
— Никто. Он живет один.
— Ясно. А что со вторым убийством?
— Голобов проводил замещение в пятом «В». Дети это подтверждают. А Породин был на уроке в десятом «А». Опять же ученики свидетели.
— Получается, ни один из них не мог совершить эти убийства?
— Ну, строго говоря, Голобов имел возможность прикончить Растопову, но тогда Миронову убил кто-то другой. А это, по-моему, бред!
— Бред, — согласился Смирнов. — Ладно, спасибо.
— Не за что, шеф.
— Слушай, сделай доброе дело: сгоняй к Ратникову, забери у него веревки, которыми были привязаны Растопова и Миронова. Хочу их кое-кому показать. Ну все, давай.
Смирнов встал, достал из ящика стола пакетик кофе, высыпал его в кружку и включил электрический чайник. Пока вода закипала, он достал блокнот, взял ручку и принялся составлять схему из имен и стрелок, пытаясь увязать воедино действующих лиц пьесы, в которой им с Казимовым пришлось принять участие.
На столе зазвонил телефон.
— Алло? — Смирнов зажал трубку плечом.
В ответ раздалось только потрескивание.
— Алло! — повторил полицейский громче.
В трубке резко щелкнуло, и зазвучали длинные гудки.
— Твари! — Смирнов швырнул трубку на рычажки: пакости демонов выводили его из себя.
Следователь допивал кофе, когда появился Казимов.
— Здорово! — Смирнов протянул ему руку. — Ну, как съездил? Отдохнул? Набрался эротических впечатлений?
— Еще наберусь. Вечером будет шоу, соберутся артисты. Надо будет подъехать и пообщаться с ними.
— Я попросил Дымина привезти сюда веревки с узлами. Хочу показать их в «Пленной сакуре».
— Хорошая мысль, — одобрил Казимов. — Ты узнал насчет флотских?
— Есть такие. Трудовик и физрук. Сейчас поедем посмотрим на них.
— Кофе только выпью.
— Бери чайник. Горячий.
Казимов сделал себе кофе и уселся напротив Смирнова.
— Как думаешь, распутаем? — спросил он, дуя в кружку.
— Понятия не имею. Хотелось бы.
Дознаватель кивнул.
— Чувствую себя героем триллера, — проговорил он прежде, чем сделать первый глоток.
— Не дай бог! — усмехнулся Смирнов.
— Почему?
— Потому что там маньяк обязательно начинает терроризировать семью главного героя. У тебя есть семья?
— Не здесь. В Питере я сейчас один.
— А баба?
— Была.
— Что, расстались?
— Да, месяц назад.
— Ну, может, оно и к лучшему, — усмехнулся Смирнов.
— А у тебя? — спросил Казимов. — Есть кто-нибудь?
— Рыбка. Золотая.
— Понятно.
Через двадцать минут они ехали к школе. Дождь почти прекратился, но небо было затянуто свинцово-серыми тучами. Деревья стояли мокрые и понурые, казалось, по городу растекается уныние.
— Слушай! — Смирнов вдруг хлопнул ладонью по рулю. — Я вот чего вспомнил: ты сказал, тебе директор клуба посоветовал поискать того, кто умеет плести макраме, так?
— Ну, это, по-моему, прикол был. А что?
— А то, что в кабинете информатики я видел макраме. В них горшки цветочные висели. Я только что это вспомнил.
— Хочешь сказать, убийца — училка? — с сомнением спросил Казимов.
— Да нет, конечно. Может, эти штуки купили в магазине, но проверить стоит.
— Ладно, как скажешь.
— Трудовик ведь служил на флоте, а макраме могли сделать дети на его уроках.
— Скоро узнаем.
Вскоре Смирнов припарковался за школой, и полицейские вышли из машины.
— Хорошая школа, — заметил Казимов. — Смотри, какое поле футбольное. Даже искусственной травой покрыто. Нехилые бабки в это вложены.
— У этой школы спортивных наград навалом, — отозвался Смирнов. — Там куда ни плюнь — непременно либо в медаль, либо в кубок попадешь. Сейчас сам все увидишь.
— Приходил ваш коллега, — директриса встретила полицейских в коридоре второго этажа, — расспрашивал про наших учителей. Алиби выяснял. Вы что, серьезно подозреваете кого-то из работников школы?
— Мы должны рассматривать все возможности, — успокоил ее Смирнов. — Иногда лишь для того, чтобы их отбросить.
— Ага. Ну и как, отбросили?
— У ваших учителей алиби.
— Ясно. Кто бы сомневался! — Видно было, что директриса торжествует. — А теперь вы решили взяться за кого?
— Я вам звонил насчет учителей труда и физкультуры.
— Помню. Они на первом этаже, правое крыло.
Трудовик оказался кучерявым мужиком лет пятидесяти, в сером комбинезоне, из карманов которого торчали карандаши, ручки и линейки. Очки в старомодной роговой оправе были сдвинуты на лоб.
— Да, служил, — сказал он, отвечая на вопрос Смирнова.
После того как полицейские представились, он провел их в каморку, где хранились электроинструменты и стояли стол и два стула. Трудовик расположился на одном из них, а Смирнов и Казимов остались стоять. В этой крошечной комнатке пахло опилками и растворителем. В пластмассовых кейсах лежали дрели, перфораторы, болгарки и фрезы. В углу находился большой сварочный аппарат. Смирнов чувствовал себя здесь крайне неуютно: он почти слышал, как вокруг копошатся бесы. Они затаились на полках и ждали, когда люди уйдут, но их присутствие ощущалось очень остро. Следователю хотелось быстрее закончить допрос и уйти.
— На Балтфлоте, — продолжал трудовик. — Сначала на крейсере, а потом на подводной лодке. А что?
— Кем вы служили?
— Слесарем КИП.
— Что это значит?
— Контрольно-измерительных приборов. На мне была аппаратура.
— У нас к вам всего пара вопросов.
— Ну давайте.
— Вы умеете вязать морские узлы?
— Конечно.
— И «штык»?
— Куда ж без него?
— Макраме в кабинете информатики плели вы?
— Не я лично, а дети.
— Но на ваших уроках?
— Да, десятый класс года два назад.
— Вы их научили?
— Конечно, а то кто же?
— Где вы научились плести макраме?
Трудовик неожиданно усмехнулся:
— Летом по журналу. Жена взяла на дачу кипу, ну, я и полистал. От нечего делать. Вообще увлекательная штука.
— Где вы были и что делали вчера с четырех до шести вечера и сегодня утром с девяти до одиннадцати?
— Вчера я ездил на работу. После школы я подрабатываю тут неподалеку, делаю откосы в новом доме. Часов до семи был там. А сегодня с половины девятого я здесь. Из школы не уходил, у меня сегодня окон нет, — добавил трудовик с усмешкой.
Смирнов все записал.
— Кто может подтвердить, что вы вчера делали откосы?
— Степанов Анатолий Петрович, из домоуправления. Он, конечно, над душой у меня не стоял, но пару раз видел.
— Ясно, спасибо. Это пока все.
— Если что, заходите.
Когда полицейские вышли в коридор, Смирнов вздохнул с облегчением. Все эти приборы едва не вывели его из себя. Он достал пластиковую бутылку и вытащил одну таблетку.
— Что это? — спросил Казимов, взглянув мельком.
— От аллергии, — соврал Смирнов, проглотив таблетку прямо так, без воды. — Там воняло растворителем, боюсь, что горло опухнет.
Казимов понимающе кивнул.
— Куда теперь? К физруку?
— Да. Что скажешь про трудовика?
— Вряд ли он убил этих теток. Но отлучиться вчера с работы, конечно, мог.