— Ваш коллега был отравлен, — проговорил он после того, как Смирнов представился и спросил о Казимове. — Наркотик ему ввели в локтевой сгиб. На теле обнаружены следы борьбы, на затылке имеется шишка. Думаю, его схватили, оглушили, а затем сделали инъекцию.
— Мне сказали, что он свихнулся, — сказал Смирнов, взглянув на Дымина. — Это правда?
Врач затянулся, выпустил дым, затем выбросил окурок в окно и подошел к столу.
— Это преждевременное утверждение, — произнес он наконец. — Пока что оно не имеет никаких оснований. Ваш коллега, как я уже объяснил, находится под воздействием определенного препарата. Нам пока не удалось установить, какого именно. Симптомы, напоминающие психическое расстройство, скорее всего, являются результатом наркотического опьянения. Уверен, это скоро пройдет. Конечно, шоковое состояние или еще какие-то последствия могут быть, но с этим легко справится психолог.
— Значит, он не псих? — спросил Смирнов, укоризненно посмотрев на Дымина. Тот стоял насупившись.
— Нет, не псих, — ответил врач сухо.
— Спасибо. Когда он очнется?
— Думаю, не раньше вечера. Нам пришлось дать ему довольно большую дозу успокоительного: его поведение было несколько… буйным.
— Понятно. Мы оставим охрану.
— Ради бога.
Попрощавшись с врачом, Смирнов вышел в коридор в сопровождении Дымина.
— Чушь! — выпалил опер еще до того, как следователь успел что-то сказать. — Наркота тут ни при чем! То есть его, конечно, укололи, но головой он точно тронулся!
Смирнов досадливо поморщился.
— Слушай, ты что, не знаешь, что люди вытворяют под кайфом?
— Знаю, знаю. Только это… словом, тебя тут не было, Валер. Иначе ты бы понял, о чем я говорю!
— Да что Алик такого делал-то, а?! — Смирнов остановился посреди коридора. — Может, объяснишь все-таки?
— Казимов метался как бешеный, орал, бросался на людей, — понизив голос, проговорил опер. — Его пришлось привязать к кровати. Тогда он начал что-то бормотать, выкрикивал всякий бред — словно на чужом языке.
— Ну, это неудивительно, — перебил с легким раздражением Смирнов. — Казимов дагестанец, знаешь ли!
— Знаю, — не сдался Дымин. — Но это был не дагестанский!
— Откуда такая уверенность? Ты знаешь дагестанский?
— Слушай, он говорил… на разных языках. Не похожих друг на друга. — Опер махнул рукой. — Ладно, можешь не верить!
Смирнов задумался.
— А галлюцинации у него были? — спросил он вдруг.
— Да, кстати, — кивнул Дымин. — Похоже, ему казалось, что в палате есть еще кто-то, кроме нас.
— Он к нему обращался?
— Да.
— И что говорил?
— Не помню уже.
— А ты постарайся вспомнить.
— Да какая разница?
— Давай, давай.
Дымин нахмурился:
— Сейчас, подожди. Так… Кажется, что-то насчет крови и подписей. Я не могу сказать дословно. А почему ты спрашиваешь?
— Не знаю… не важно. А про демонов или бесов говорил?
— По-моему, нет.
— Слушай, мне нужна запись его бреда. Можешь организовать?
— Ну да. Дам охраннику диктофон, и все дела. Или на телефон запишет. А зачем тебе?
— Потом объясню, — отмахнулся Смирнов.
— Ладно. Будет тебе запись. Сегодня очнется, и сделаем.
— Отлично. — Следователь протянул Дымину руку. — Мне пора бежать. Увидимся.
— Ага, давай.
Смирнов поспешил по коридору. У палаты Казимова он столкнулся с Павловым.
— Один вопрос, — остановился он, кое-что вспомнив. — Вы осмотрели одежду Алика?
— Да, конечно. А что?
— Фотографии у него были?
— Нет.
— Вообще никаких?
— Нет, а что?
— Хорошо посмотрели?
— Гарантирую. Валер, в чем дело?
— Потом. — Смирнов сунул оперу руку на прощание. — Убегаю.
— А нам что делать?! — крикнул ему вслед Павлов.
— Ищите того, кто это с ним сделал! — на ходу отозвался Смирнов.
Спускаясь на лифте, он думал о том, что напасть на человека, оглушить и сделать ему инъекцию на улице невозможно. Непременно будут свидетели. Значит, Казимова отравили в помещении. С учетом того, что он собирался в школу, чтобы проверить какую-то свою догадку, ответ на вопрос, где именно с ним могли это проделать, напрашивался сам собой. И все же у Смирнова не было ничего конкретного. Он отлично понимал, что Петрович не даст добро на обыск школы. Но можно было организовать проверку пожарной безопасности или что-нибудь в этом роде. Однако на это понадобится время — даже если начальник согласится. Впрочем, что они будут искать? Да и как? Беглый осмотр едва ли что-то даст, а для того, чтобы созвать комиссию, потребуется серьезное обоснование и время. А вот преступник все поймет. Смирнов не был уверен, что игра стоит свеч. Зато он окончательно убедился, что искать преступника следует в школе. И Казимов, скорее всего, был прав: возможно, имеет место сговор. Вот только подобные дела и распутывать и доказывать куда сложнее, чем обычные.
Выйдя из больницы, Смирнов отправился в церковь. Ему нужно было поговорить с отцом Андреем. До церкви он добрался за четверть часа: она была недалеко от больницы. С неба снова падал мерзкий дождь — словно наверху протекла гигантская труба, а сантехник все не приходит. Смирнов зябко поднял воротник куртки и вошел за ограду. Охранника видно не было — должно быть, он куда-то отлучился. Но полицейскому он и не был нужен. Смирнов дошагал до храма, поднялся по ступенькам, быстро перекрестился и вошел внутрь.
Отца Андрея он увидел сразу: тот стоял справа от аналоя и отдавал женщине крестик на цепочке. Она благодарила и протягивала священнику мятую купюру. Смирнов догадался, что женщина приходила освятить крестик. Когда она отошла, он приблизился к священнику.
— Здравствуйте, — проговорил он.
— Доброго дня, — отозвался отец Андрей. — Скоро благодаря этому расследованию вы станете нашим прихожанином, — пошутил он.
— Да, зачастил я в церковь, — отозвался Смирнов.
— Вы хотели что-то узнать? Или есть новости?..
— Не совсем. Собственно, у меня к вам несколько вопросов. Если вы не заняты…
— Думаю, четверть часа у меня найдется.
— Давайте тогда прогуляемся.
— Хорошо. — Священник подозвал женщину, подметавшую пол. — Марфа, я отлучусь на некоторое время.
— Хорошо, батюшка, — кивнула та.
Смирнов и отец Андрей вышли из храма и двинулись вокруг него.
— О чем вы хотели поговорить? — спросил священник.
Следователь помялся.
— Святой отец, вы верите в дьявола? — произнес он наконец.
— Если веришь в Бога, то приходится верить и в дьявола. — Священник выглядел несколько удивленным. — Да и разве не очевидны дела его?
— В смысле?
— Вам ли не знать. Вы же полицейский.
— A-а, ну да. Значит, дьявол существует?
Отец Андрей посмотрел на Смирнова с недоумением.
— Как служитель церкви, я вам отвечу «да», — сказал он, подумав. — Но что понимать под словом «дьявол»? Зло или конкретную персону? Что вы имеете в виду?
— Я говорю про конкретное существо. С рогами и копытами. И его легионы, конечно.
— К чему эти вопросы? — На лице священника отразилось непонимание. — Я думал, вы хотите поговорить об убийстве отца Севастьяна.
— А я о нем и говорю, — вздохнув, пояснил Смирнов. — Видите ли… мой коллега, вы его помните — лейтенант Казимов, — судя по всему, одержим.
Повисла непродолжительная пауза.
— Вы имеете в виду дьяволом? — осторожно спросил отец Андрей.
— Именно. Понимаю, звучит это дико, но налицо все признаки.
— Какие?
— Он ведет себя агрессивно, у него галлюцинации, и он разговаривает на незнакомых языках.
— Незнакомых вам или ему? — вставил священник.
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Это еще предстоит выяснить, но дело в другом. Мне нужно знать, что церковь думает об одержимости.
— Мы называем это бесноватостью. Но, видите ли, установить, что имеет место именно она, очень трудно. Существуют медицинские объяснения подобным явлениям. Ваш коллега принимал какие-нибудь препараты перед тем, как с ним случилось несчастье?
— Да, — нехотя отозвался Смирнов. — Ему сделали инъекцию наркотика.
Отец Андрей развел руками:
— Чего же вы хотите?
— Если это последствия отравления, я буду только рад, — поспешно сказал Смирнов. — Но что, если тут имеет место одержимость?
— А что вас заставляет допускать подобную возможность? — Священник пытливо взглянул на полицейского. — Сигилы? Или тут что-то личное?
— И то и другое, святой отец, — ответил Смирнов сдержанно.
— Надеюсь, вы не собираетесь проводить отчитку?
— Что проводить?
— Экзорцизм. Обряд изгнания бесов. Православие осуждает подобные практики, ибо они связаны с магией.
— Нет, ничего такого я делать не собирался. По-моему, этим могут заниматься только священники.
— Безусловно. Но повторяю, православие этого не разрешает. Хотя некоторые все же проводят такие обряды на свой страх и риск.
— Мне нужно знать, возможна ли одержимость в принципе, — пояснил Смирнов. — Рассматривать ли ее как вариант?
— Медицина называет подобные состояния демономанией или демонопатией. Это психическое расстройство. — Отец Андрей остановился. — Скажу вам честно: если бы ваш коллега начал левитировать, демонстрировать способности к телекинезу или действительно заговорил на незнакомых ему языках, я бы сказал, что да, возможно, это одержимость. Но давайте будем рассуждать логически и здраво. Ваш друг находился под действием наркотика. Вы даже не знаете наверняка, не было ли то, что он говорил, обычным бредом, набором звуков. Предполагать бесноватость в таких условиях…
— Идиотизм! — закончил за священника Смирнов. — Я понимаю. Значит, все зависит от того, что он говорил?
— Я не это имел в виду. Возможно, лейтенант Казимов изучал какие-то языки и…
— Это я скоро выясню, — пообещал Смирнов. — Спасибо, что поговорили со мной. Это дело начинает отдавать сатанизмом.
— Да хранит вас Господь. — Отец Андрей перекрестил полицейского. — Не поддавайтесь злу и помните, что оно чаще всего — дело рук человеческих.