— Нет, как я мог? Говорю же, тот парень сказал, ее просто так не достать.
— Странно, что ее не распространяют.
Фарин кивнул.
— А часто этот Эдик бывает в «Пленной сакуре»? — спросил Жериков.
— Не знаю. Я его видел раза два. Последний — три недели назад. Но мы не разговаривали.
— А ты знаешь дилера, который продал ему это «Вино Шаббата»?
— Нет, он не сказал. Я его спросил, но он только рассмеялся.
— И больше ты ничего не слышал об этой дури? — Жериков явно был разочарован, и Фарин это почувствовал.
— Я знаю, где Эдик мог раздобыть «Вино Шаббата», — сказал он поспешно. — Без гарантий, но, по-моему, вполне возможно.
— Ну так выкладывай, — посоветовал Жериков.
— Эдик упомянул «Братство Эреба». Это сатанинская секта. Он то ли ее иногда посещает, то ли состоит в ней.
— И что?
— Секту эту я знаю. Давал там пару выступлений. Могу вас на нее навести.
— Твой Эдик сказал, что купил дурь за бешеные деньги. По-моему, в сектах наркоту обычно подмешивают во что-нибудь так, чтобы было незаметно, — скептически усомнился Жериков.
— Ну, это для лохов. И для разводов на бабки. А «Братство Эреба» ребята серьезные, ерундой не занимаются. Про них даже в газете статью писали, не помню только в какой. Если они и ширяются, то понимают, что делают. А «Вино Шаббата» по названию и по глюкам им очень подходит. Эдик же мог и наврать. Мне показалось, что ему просто хотелось похвастать: вот, мол, какую дурь я пробовал! А на самом деле наверняка дилера никакого не было, а закинулся он в секте.
— Вряд ли ему дали бы такой наркотик, если бы он был просто гостем, — заметил Смирнов.
— Просто гостей в таких сектах не бывает, — возразил Фарин. — Бывают адепты.
— Он не стал бы болтать об этом, если бы… — начал было Жериков, но дилер его перебил:
— Он был в жопу пьян! Он бы рассказал даже о том, как дрочил, подсматривая за сестрой, пока та принимала душ! Не хотите, не надо, но я бы на вашем месте это «Братство» проверил. Где шаббат, там и сатанизм, разве нет?
Смирнов и Жериков переглянулись.
— Ну что, этого хватит? Я отработал свое «личное пользование»? — облизнувшись, поинтересовался Фарин.
— Это тебе скажет завтра прокурор, — ответил Жериков, вставая. — А мы проверим твоих сатанистов. Если у них найдется новая дурь, можешь плясать.
Дилер расплылся в улыбке.
— Только ищите хорошенько, — посоветовал он.
— Давай контакты, — приказал Жериков. — Как выйти на «Братство»?
— Да легко. У них даже сайт есть.
Через полчаса Смирнов и Жериков вышли на крыльцо.
— Ну что, тебе это поможет? — спросил Жериков.
— Не знаю, надо проверять сатанистов.
— Сегодня попробую узнать о них все, что можно. Наверняка они состоят на учете. Завтра начнем прорабатывать.
— Но заявиться к ним с обыском вы же не сможете?
Жериков отрицательно покачал головой:
— Пока нет оснований.
— Можешь узнать, имеет ли «Братство Эреба» какое-нибудь отношение к одной школе?
Жериков приподнял брови:
— Однако!
— Просто версия.
— Ладно, запиши номер.
— Только постарайся сделать это по-тихому, ладно? — Смирнов вырвал из своего блокнота листок и нацарапал номер школы.
— Постараюсь, — кивнул Жериков, спрятав бумажку в карман.
Он вытащил пачку сигарет.
— Покурю.
— Ну давай. — Смирнов протянул ему руку. — Спасибо за все.
— Не за что. Все же свои.
Смирнов направился к машине. На улице уже начало темнеть. Дождь прекратился, но небо было затянуто хмурыми тучами. Из-под «мицубиси» выскочила и помчалась прочь тощая кошка.
В кармане зазвонил телефон. Это оказался Дымин.
— Казимов очнулся! Мы записываем.
Смирнов почувствовал, как сердце забилось чаще.
— Что говорит? — спросил он, садясь в машину.
— Матерится и несет какую-то чушь. Половину вообще не разобрать.
— Я сейчас приеду!
— Давай! Врачи пытаются сделать ему укол, но я не даю: сказал, нам нужна запись.
Смирнов помчался в больницу. Нужно было успеть отправить аудиофайл специалистам по иностранным языкам. И неплохо бы получить перевод.
Дымин встретил его на нижнем этаже, возле гардероба. В руке у него был цифровой диктофон.
— Вот. Алик спит, врачи все-таки вкололи ему успокоительное. Но мы успели записать минут десять.
— Там все есть?
— По полной программе!
— Ладно. Отлично. Я поеду в отдел, отправлю файл лингвистам.
— Удачи!
Смирнов побежал к машине. Было уже довольно поздно, но он надеялся, что кто-нибудь работает, как и он, не глядя на часы. Через час он разослал аудиозапись троим лингвистам, работающим в разных вузах города. В письме постарался объяснить, зачем ему это нужно. Откинувшись в кресле, следователь прикрыл глаза… Прежде чем рассылать, он прослушал запись. Казимов бредил о демонах и бездне, полной ледяного мрака, поносил Бога, матерился и грозился прикончить всех, кто попадался на глаза. Когда он начинал вдруг говорить на других «языках», то делалось по-настоящему жутко. Казалось, даже голос у дознавателя меняется и звучит иначе. Кое-какие слова показались Смирнову знакомыми. Он был почти уверен, что это латынь. Но нужен был перевод.
Полицейский выключил компьютер, запер кабинет и отправился домой. Сегодня он уже ничего не мог сделать.
Глава 8
Смирнову снилось, что за ним гонится демон с черным, обуглившимся лицом, от которого на ходу отваливаются куски плоти. Из его глаз вырывался желтый огонь, а руки болтались, как у марионетки. Полицейский бежал по темным пустым коридорам, похожим на школьные, и никак не мог оторваться. Стоило обернуться — и казалось, демон вот-вот схватит его!
Проснувшись, Смирнов испытал облегчение. Встал, принял душ, позавтракал. Включил ноутбук и вошел в свой почтовый ящик. Там было одно письмо. Полицейский сразу понял, что это ответ на его вчерашнюю рассылку. Откликнулся профессор Сатронников П.Р. Смирнов пробежал глазами сопроводительное письмо, в котором лингвист желал удачи в расследовании и сообщал, что аудиофайл содержит фразу на трех древних языках: латыни, греческом и арамейском. Смирнов открыл текстовый файл с переводом. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Казимов считал себя одержимым бесом! Он твердил о темных легионах, озерах серы, победе сатаны и торжестве зла. По большей части это были угрозы, дикие предсказания о конце света и бессвязный бред. Проскальзывал образ ледяной бездны — почти как в рассказе Фарина. У Смирнова не осталось сомнений в том, что Казимов находится под действием наркотика, но значило ли это, что он не был одержим? Ответ на этот вопрос могло дать выяснение только одного факта: изучал ли дознаватель древние языки?
Смирнов распечатал перевод, оделся и вышел на улицу. В отдел он не поехал, а направился прямо в церковь. Нужно было показать перевод отцу Андрею.
Полицейский припарковался и направился к храму. В лучах утреннего солнца его маковки и кресты сверкали особенно ярко. Даже небольшая по размеру церковь выглядела величественной и устремленной ввысь.
Смирнов поднялся по ступенькам, перекрестился и вошел в храм. Возле входа, аккурат под табличкой «Пожалуйста, выключайте мобильные телефоны», сидела девушка, продававшая свечи, крестики и брошюры, и разговаривала по сотовому.
— Где отец Андрей? — спросил Смирнов, продемонстрировав ей удостоверение.
— Там. — Девушка указала налево.
Полицейский заглянул за угол и увидел священника в окружении нескольких прихожан. Они о чем-то беседовали. Смирнов подошел ближе — так, чтобы отец Андрей его заметил. Тот скользнул по нему взглядом.
— Секундочку, — проговорил он. — Я сейчас.
Смирнов отошел к иконе, на которой был изображен святой Себастьян, утыканный стрелами. Отец Андрей присоединился к нему минут через пять.
— Здравствуйте, — сказал он, пытливо глядя на полицейского. — Какие новости?
— Можно поговорить не здесь?
— Конечно.
— Лучше, наверное, прогуляться.
Священник нахмурился, затем понимающе кивнул:
— Идемте.
— Это опять связано с лейтенантом Казимовым, — начал Смирнов, когда они вышли за ограду. — Мы сделали запись его бреда, и я отправил ее специалистам. Оказалось, что Алик говорит на трех языках: латыни, греческом и арамейском. У меня с собой перевод. — Следователь протянул священнику распечатку.
Отец Андрей взял листки и указал на скамейку впереди:
— Давайте присядем. Вы, значит, уверены в одержимости вашего коллеги?
— Нет. Но что мне думать?
Они сели, и священник углубился в чтение.
— Вам это о чем-нибудь говорит? — спросил Смирнов, когда тот поднял глаза.
— Да. О многом. Я никогда не углублялся в вопросы демонологии. Поэтому едва ли могу считаться в этой области экспертом, но, насколько мне известно, видения черной бездны обычно посещают людей, переступивших грань между добром и злом.
— Что вы имеете в виду?
— Когда человек становится добычей сатаны, обращается к темной стороне, к Хаосу, он видит пропасть. Так свидетельствуют древние трактаты.
— А что нужно, чтобы перешагнуть эту грань?
— Обычно это происходит после определенного ритуала.
— Что-то вроде посвящения?
— Да. Сатанинского причастия. Заключения договора с лукавым.
— Что для этого требуется?
— Вы ведь не думаете, что ваш коллега сделал что-то в этом роде? — спросил отец Андрей, взглянув на следователя. — Он что, сатанист?
— Нет. Не в этом дело. — Смирнов секунд пять поразмыслил. — Я спрошу иначе: на этом посвящении нужно принимать какое-нибудь зелье?
— Разумеется.
— Какое?
— Состав мне неизвестен, но называется оно «Вино ведьм».
— Vinum sabbati?!
Священник взглянул на полицейского с удивлением:
— Да, так его тоже называют.
— Что вы знаете об этом зелье?
— Оно служит неким проводником. Снимает барьеры между мирами. Позволяет желающим попасть во владения сатаны.