— Да? — Следователь был удивлен. — Ну давай.
— Сможешь подъехать через часик?
— Вряд ли. Минимум через полтора. Скорее даже позже.
— Ладно, нормально.
— Тогда жди.
— Договорились.
Смирнов выключил мобильник, потушил сигарету в пепельнице и огляделся. Увидел подъезжающего Дымина. Пока тот припарковывал свой «фиат», следователь вышел из машины. Они с оперативником обменялись рукопожатиями.
— Ну что, идем? — спросил тот, неприязненно взглянув на школу.
— Угу, — кивнул Смирнов. — И по сторонам поглядывай.
— Зачем? — удивился Дымин. На лице у него появилась неуверенная улыбка. — Это же школа.
— Казимов пошел сюда один, и что теперь? — напомнил Смирнов.
— Ты серьезно?
— Не знаю. Просто не хочу оказаться в больнице. А ты?
— Нет, — серьезно сказал Дымин и расстегнул куртку, чтобы легче было доставать оружие. — Надеюсь, мы не детей опасаемся? — добавил он иронично.
— Я тоже на это надеюсь, — в тон ему отозвался Смирнов.
Не успели они подняться на крыльцо, как у следователя зазвонил телефон. Павел Петрович.
— Да? — проговорил Смирнов, поднося трубку к уху.
— Ты где? — Тон у начальника был холодный.
— В школе. Вместе с Дыминым. Проверяем алиби учителей.
Короткая пауза.
— Потом сразу ко мне.
— Хорошо, Павел Петрович.
Шеф отключил мобильник, прервав связь.
— Что такое? — поинтересовался Дымин, когда Смирнов спрятал телефон в карман.
— Велел потом сразу к нему ехать. А мне еще в наркоотдел надо.
— Зачем?
— Есть одна тема.
— A-а. Не хочешь — не говори.
— Извини, просто я и сам не знаю, в чем дело. Жериков позвонил, просил подъехать.
Дымин кивнул:
— Ну, пошли.
Смирнов открыл дверь, пропуская опера. На проходной у них проверил документы давешний охранник. Правда, довольно быстро и невнимательно.
— Пожалуйста, — сказал он, пропуская их через турникет.
Полицейские поднялись на второй этаж. Шли уроки, поэтому в коридорах никого не было.
— Давай к директору заглянем, — предложил Смирнов.
Он подергал дверь, но она оказалась заперта.
— Пошли в учительскую.
В учительской полицейские застали завуча. Она сидела, уткнувшись в компьютер и обложившись бумагами.
— Здравствуйте, — проговорил Смирнов, останавливаясь на пороге.
— Здрасте! — неприветливо отозвалась завуч, подняв на него глаза.
— А директора нет?
— И не будет, — сообщила женщина, с явной досадой стукнув по клавише ввода. — Еще три дня. По крайней мере.
Полицейские переглянулись.
— А что случилось? — спросил Смирнов. — Заболела?
— Нет. На соревнованиях.
— Каких?
— По десятиборью.
— Ваша школа участвует? — Смирнов уже понял, что информацию придется вытаскивать клещами. И в час по чайной ложке.
— Да, поэтому и уехали.
— А какие классы?
— С девятого по одиннадцатый.
— И директор с ними?
— Говорю же: да! — Завуч откинулась на спинку кресла и недовольно воззрилась на полицейских.
— А кто еще из учителей уехал? — поинтересовался Смирнов, пару секунд подумав.
— Голобов и Викулов.
— Это преподаватели русского и физкультуры?
— Да.
— А учитель русского-то зачем? — удивился Дымин.
— Понятия не имею, — с досадой ответила завуч. — Вы что-то хотели?
— Да. Нам бы поговорить с детьми, у которых Голобов вел урок в среду.
— Говорили уже. Приходили от вас. — Женщина перевела взгляд на Дымина. — Вот вы и приходили.
Оперативник кивнул.
— Все верно. Появились новые данные, требующие проверки, — проговорил он с умным видом.
Завуч вздохнула.
— Ну, идите проверяйте. Пятый «В» сейчас на истории, — добавила она, взглянув на висевшее на стене расписание. — Двадцать седьмой кабинет. Третий этаж.
Полицейские поднялись по лестнице в молчании. Смирнов видел, что Дымин хочет спросить, что следователь задумал, но ему было пока нечего сказать. Была одна-единственная догадка, и ее он собирался проверить.
Смирнов постучал в дверь кабинета истории и открыл, не дожидаясь ответа. Учительница была пожилой, в синем костюме и белоснежной блузке с отложным воротником. Повернув голову, она вопросительно посмотрела на полицейских поверх больших круглых очков.
— Старший лейтенант Смирнов, — представился, входя, следователь. — Можно нам задать пару вопросов?
— Василиса Ивановна, — представилась учительница. — Что, прямо сейчас?
— Да, лучше сейчас.
— Ну задавайте. — Историчка сняла очки, как бы давая понять, что учебный процесс безнадежно испорчен бесцеремонным вторжением.
Дети тем временем здоровались с Дыминым, которого уже знали.
— Ребята! — обратился к ним Смирнов, доставая из кармана фотографии. — Вы помните, лейтенант Дымин приходил к вам и спрашивал, замещал ли у вас урок учитель русского языка?
— Да! — нестройным хором ответили ученики. — Помним!
— Я вам покажу фотографию, — продолжал Смирнов, беря в руки карточку Голобова. — А вы мне скажете, он это был или нет. Хорошо?
— Да! — Дети были полны энтузиазма.
— Это он? — Смирнов продемонстрировал фотографию.
— Можно поближе?! — раздалось несколько выкриков. Человека три-четыре привстали, близоруко щурясь.
— Конечно. — Следователь прошел по рядам. — Этот учитель у вас замещал?
— Нет! Нет! Другой! Нет! Не он, — слышалось со всех сторон.
Смирнов отобрал из пачки фотографию Викулова, учителя физкультуры.
— Может быть, этот?
— Да! — обрадованно завопили дети. — Это он!
— Уверены?
— Да!
— А кто-нибудь вам уже показывал эти фотографии? — спросил Смирнов.
— Нет! Только вы!
— Спасибо! — Смирнов спрятал карточки в карман, кивнул историчке, смотревшей на него, недовольно поджав губы. В ее взгляде было что-то злое. — Пошли! — бросил следователь Дымину. — До свидания, ребята!
Полицейские выскочили в коридор, сопровождаемые детскими выкриками.
— Давай, давай, быстрее! — торопил Смирнов оперативника.
Они сбежали по лестнице, затормозив только внизу, у турникета. Охранник равнодушно открыл им проход.
— Что, блин, это значит? — не выдержал Дымин, когда они со Смирновым оказались на улице и быстрым шагом направились к машинам.
— А то, что Казимов был прав! — пояснил следователь, оглядываясь на школу. Ему показалось, что в окне третьего этажа он увидел мелькнувшее лицо исторички. Кажется, она звонила по сотовому телефону.
— В смысле?
— Ты хотя бы понял, что у Голобова нет алиби?! Мы думали, что он мог совершить только второе убийство, а только что выяснилось, что мог оба! И у него был личный мотив, понимаешь?
— Понимаю. Но… подожди, Валер! Дети-то уверены, что у них был Голобов.
— Именно! Потому что Викулов представился им как Голобов. И он подходит под описание русиста. Если детей спросят, как выглядел учитель, они ответят, что он был молод. Кто додумается показывать фотографию, если и администрация, и дети утверждают, что Голобов был во время убийства Растоповой на уроке?
— Ты, например!
Смирнов отрицательно покачал головой:
— Не я. Алик.
— Казимов?
— Да. Он был здесь, но карточки показать не успел. Не знаю почему. Хотя догадываюсь.
— Почему? — спросил Дымин.
Полицейские остановились возле своих машин.
— Он учился здесь.
— Казимов?
— Да. Так что я думаю, сначала он пошел к тому, кому доверял. Может быть, к директору, может быть, к кому-то из преподов, которые работали здесь, когда он еще учился. И он ошибся.
— Не к тому пришел, — понимающе кивнул Дымин.
— Да. Поэтому теперь он в больнице.
— А мы сбежали поджав хвосты?
— А мы сбежали, — спокойно подтвердил Смирнов, открывая дверь своей машины. — Но мы вернемся.
— Куда сейчас?
— В отдел. Надо доложить Петровичу. Теперь есть что.
Смирнов сел в машину, завел мотор, но поехал не сразу. Сначала он позвонил Павлову.
— Привет, это Валера. Слушай, выясни, в какой спортивный лагерь уехали дети из нашей школы. Мне нужно точное местоположение. Да, хочу съездить. Ага, давай.
Повесив трубку, Смирнов бросил взгляд на школу и нажал педаль газа. Надо еще выяснить, к кому так опрометчиво заглянул Казимов. Но сначала он поймает с поличным физкультурника и русиста. Может быть, удастся притянуть и директора. Смирнов был уверен, что соревнования, на которые уехали старшеклассники, важны, и школе очень хочется, чтобы дети их выиграли. А значит, ученикам дадут допинг.
Следователю вдруг пришло в голову, что это может быть то самое «Вино Шаббата», но он тут же отмел эту нелепую мысль: стимулятор должен давать силы и выносливость, а не порождать галлюцинации и сводить с ума.
Он вывел «мицубиси» на дорогу и пристроился в хвост Дымину. Вскоре они доехали до отдела.
— Давай перекурим, — предложил Смирнов, доставая сигарету.
— Ты же бросил, — удивился опер.
— Бросил, — согласился следователь. — А теперь опять начал.
— Значит, будешь докладывать Петровичу? — спросил Дымин, давая ему прикурить.
— Спасибо. Да, пора. Нужно тряхнуть эту школу, а для этого нужны санкции. — Последнее слово Смирнов выговорил с усмешкой.
— Я спрашиваю, потому что он не поверит.
— Во что? — нахмурился следователь.
— В то, что в школе работает банда.
— По-моему, все логично.
— Да, наверное, только…
— Что?!
Дымин пожал плечами:
— Вся эта версия… с заговором…
— Сговором, — перебил его Смирнов. — Речь идет о преступном сговоре.
— Ну да.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул следователь, стряхивая пепел, который тут же унес ветер. — Но другого адекватного объяснения нет. Если мы не примем как факт то, что в школе существует банда, дело нам не раскрыть.
— А в чем смысл?
— Смысл чего?
— Убийств.
— Казимов тебе не говорил?
Дымин отрицательно покачал головой.
— Мы думаем, что в школе детям дают допинг. Скорее всего, что-то вроде химического наркотика.