Клэр собиралась ответить нет (ей не нравилось, как Терний притворялся, словно понимает Софи лучше её), но затем он положил на её ладонь маленькую золотистую птичку. Тоненькие стебельки соломы образовывали петли и соединялись между собой в затейливом узоре, формируя крылья, оперение и до невозможного крошечные ножки. Пробежав пальцами вдоль спины птахи, Клэр нащупала аккуратные линии, которые перетекали одна в другую, формируя перья и клюв. – Я сделал её для Софи. Как думаешь, ей понравится?
Удивление заставило девочку позабыть о том, что она в общем-то не планировала вести себя дружелюбно:
– Это сделал ты? Выглядит так, словно она вот-вот оживёт! – Внезапно её поразила мысль: – А она и впрямь оживёт?
– Чудеса свои отдал я королеве, – ответил мальчик.
Клэр посмотрела на него непонимающе:
– Что? Что это значит?
– Это такая арденская поговорка, – ответил он, опуская глаза на свои руки. – Так мы говорим, когда изделие было создано без помощи чуд… не так хорошо, как нам бы того хотелось.
Девочка вспомнила, как Терний сказал, что Амброзий зовёт его лишенцем.
– Оно красивое, – сказала Клэр.
Мальчик смущённо опустил голову:
– Спасибо. Софи рассказала мне, как хорошо ты рисуешь. Когда вы вернётесь сюда в следующий раз, возможно, ты могла бы показать мне один из своих рисунков.
Тепло похвалы Терния зажгло улыбку, которая наконец заиграла на губах Клэр. В конечном итоге не его вина, что Софи держала их дружбу в тайне.
Девочка спрятала золотистую птичку в рюкзак:
– С удовольствием, – сказала она. И когда Терний улыбнулся во весь рот, она поняла, что могло заставить её сестру обратить на него внимание.
Как только Сена убедилась в том, что шторы плотно задёрнуты, она, Нэт и Клэр втиснулись в шкаф втроём. Терний на всякий случай набросил на них сверху запасную попону. Пускай Мира Бахрома и не планировала в ближайшее время воспользоваться своей лодкой, дети не хотели рисковать быть обнаруженными кем-то ещё. Терний пожелал им удачи и, в последний раз быстро улыбнувшись Клэр, закрыл двери шкафа. Девочка услышала, как он протопал к выходу, а также последовавший за этим негромкий глухой стук, когда люк закрылся. Они остались одни.
Под теплом попоны Клэр, должно быть, задремала, поскольку, казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем она услышала, как люди с других лодок начали перекрикиваться между собой поверх ржания лошадей. Но, похоже, её разбудил не один из этих звуков. Во сне до неё донёсся лёгкий щелчок. Помимо них на лодке был кто-то ещё?
– Вы это слышали? – негромко прошептала Клэр.
– Они просто запрягают лошадей, – сонно ответил Нэт. – Они отвезут нас вверх по реке. Это самый быстрый способ доставить кучу еды другим прядильщикам так, чтобы она не испортилась.
– Как далеко отсюда Огнеград? – спросила Клэр.
– Около тридцати километров, плюс-минус несколько.
Прозвучал рог, за которым последовал свист кнута. Каюта слегка задрожала, когда лодка закачалась, после чего они поползли вперёд по реке, словно гусеница по стеблю.
– Протяжённость Роны составляет сотни километров, – прошептал Нэт, – она течёт через столицу, затем мимо Красных гор, проходит через Равнину, затем через деревню Долинку, следом за ней Гро…
– Тсс, – пробурчала из темноты Сена.
Клэр постаралась ужаться как можно сильнее. Сидение в шкафу напомнило ей о временах, когда они с Софи играли в прятки и она залезла в деревянный сундук, в котором Мартинсоны хранили запасное постельное бельё. Это было одновременно лучшим и худшим местом для того, чтобы там затаиться.
Лучшим, потому что девочка выиграла, худшим, потому что, лёжа в непроглядной темноте, она думала, что про неё забыли.
Вскоре Нэт уже вовсю храпел, а по ровному дыханию слева от неё было понятно, что и Сена заснула. Пытаясь передвинуть ногу так, чтобы никого из них не разбудить, Клэр упёрлась головой в заднюю панель шкафа. Было странно прятаться, когда вообще-то она искала…
На лицо девочки брызнула капля света. Прищурившись, она посмотрела из-под полуприкрытых век. Двери шкафа были приоткрыты.
– Ну и ну, что тут у нас?
Их обнаружили.
Глава 12
– Бежим! – закричала Сена, вылетая из шкафа с ножом для масла наготове.
Волна адреналина пробежала по телу Клэр. Вскакивая на ноги, она вывалилась из шкафа вслед за Сеной, покрывало запуталось вокруг её лодыжек. Сбросив его резким движением ноги, девочка рванула к люку.
Или по крайней мере она попыталась рвануть к люку.
Мгновение мир был статичен, но затем он выскользнул у неё из-под ног. Когда Клэр ударилась об пол с глухим стуком, у неё была всего доля секунды на то, чтобы перевести дух, после чего ковёр под ней ожил.
С хлопком углы дорожки взметнулись в воздух, поймав Сену, Нэта и Клэр, словно сеть, затем придавили их друг к другу, закручивая детей в один большой украшенный кисточками бурито, с торца которого торчали только их головы.
– Вот почему всегда нужно проверять, нет ли поблизости Сторожевого ковра, – объявил шёлковый голос. Сперва над Клэр нависла тень, затем говорившая женщина наклонилась к пленникам. Глаза, блестящие, словно чернила, пристально смотрели на них из-под очков в оправе из золотой проволоки. Но тем, что привлекло к себе внимание Клэр, были её волосы. На её плечи ниспадало множество косичек, в которые были вплетены разноцветные ленты и нити.
Когда взявшая их в плен женщина нагнулась, и её волосы упали вперёд занавеской из бисера. Она потрепала дорожку:
– Хороший Сторожевой ковёр.
– Немедленно… отпусти… нас! – прохрипела Сена.
– Не любишь прядильщиков, не так ли, ковательница? – В этот раз её голос был чуть менее шёлковым, хотя по-прежнему струился, словно песня русалки. – Не очень-то умно оскорблять прядильщицу, которая тебя поймала. Кто…
– Для меня честь познакомиться с вами, историк Бахрома! – разразился Нэт с такой силой, что Клэр тут же поняла, что всё это время он что было мочи сдерживался. – Я большой поклонник вашей работы, в особенности вашего исторического труда о движении ледников через Арден и Южные территории. Вы действительно верите в то, что первопричиной ледниковых отложений было Зем…
– Людям обычно хватает ума меня не перебивать, – осекла его Бахрома. Хотя слова женщины и были резки, её интонация сохранила свою мелодичность.
– Д-да, госпожа историк, – пробормотал, запинаясь, Нэт.
– Будучи учёным и рассказчицей историй, я обмениваюсь преданиями, – продолжила Бахрома, опускаясь на пол возле головы Клэр. – Если вам удастся рассказать мне историю, достойную риска быть пойманной с земледельцами, которые тайком пробрались на борт лодки прядильщиков, я вас отпущу. Если же нет… – Она пожала плечами, и её косички всколыхнулись, – тогда я отдам вас Ковало Бесцепному в обмен на одну из его историй. Я слышала, он интересуется тобой, Софи.
Ковёр сжимал Клэр и секунду назад, но сейчас он сдавил её, словно тиски.
– Откуда вы знаете Софи? – просипела она.
Прядильщица покачала головой:
– Да ладно тебе, Софи. Я знаю, что это ты.
– Не она, – сказал Нэт тихо.
– Не что? – нахмурилась Бахрома. – Говори, земледелец. Ты слишком громок, когда нужно быть тихим, и слишком тихий, когда нужно быть громким.
– Это не Софи, – отчётливее проговорил Нэт.
Историк в одночасье нависла над Клэр. На её руках было надето множество сплетённых из нитей браслетов, от чего казалось, будто они застряли в пружинках-радугах. Женщина аккуратно смахнула кисти ковра с лица девочки.
– Ты прав, – заключила Бахрома. Охваченная удивлением, она звучала моложе. Белозубая улыбка сверкнула на её лице: – Что ж, становится всё интереснее.
– Вы знаете мою сестру? – спросила Клэр. – Где она?
– А я и не поняла, что Софи подменили, – произнесла прядильщица, поспешно доставая из кармана перо для письма. – Сюжет закручивается!
– Что от неё нужно Ковало Бесцепному? – добавил Нэт.
– И вытащите нас из этого ржавого ковра! – потребовала Сена.
– Следи за языком, ковательница. – Бахрома снова села на пятки: – Как я уже отметила, я рассказчица историй. Ткачиха преданий. Хранительница секретов, – её голос обтекал их, погружаясь в глухие согласные и закругляясь вокруг мелодичных гласных. – Прежде чем я смогу вас отпустить, я должна услышать вашу историю.
– Нет, – выпалила Клэр. Чувство досады пробежало по венам девочки к сжатым в кулаки ладоням, крепко пришпиленным к её бокам ковром. Она была слишком рассержена для того, чтобы бояться. Она ненавидела, когда люди знали то, чего не знала она. Она ненавидела, когда её удерживали против её воли. А больше всего она ненавидела попадать в неприятности из-за того, чего она не совершала. Это был уже третий раз, когда её брали в плен, и это было нечестно. – Мы ничего вам не скажем, – продолжила Клэр, – пока вы не выпустите нас отсюда!
Бахрома усмехнулась.
– Софи была права насчёт тебя, – сказала она, доставая замусоленную верёвочку с тремя узелками из второго кармана.
Любопытство мгновенно потушило гнев Клэр:
– А что сказала Софи? – спросила она.
– Что ты крепче, чем кажешься.
Радость окутала девочку, словно аромат свежего постельного белья, которое только что достали из сушилки. Софи вовсе не считала её бесполезной.
Она наблюдала за тем, как пальцы историка умело распутали три узелка на маленькой верёвочке. Вдруг Сторожевой ковёр ослабил хватку, и девочка почувствовала, что вновь может шевелить руками и ногами.
«Чудо», – в который раз поняла Клэр. Интересно, когда это перестанет её удивлять. Возможно, никогда. Троица поспешила высвободиться из ковра.
Поднявшись на ноги, девочка увидела, что Бахрома ниже, чем она предполагала. А ещё – моложе. Гораздо моложе. Да ей было не больше шестнадцати!
Нэт также внимательно изучал прядильщицу, в особенности её руку – вокруг рукава туники была только одна белая лента.
– Доставай свой нож для масла, Сена, – произнёс он хмуро. – Это не историк Мира Бахрома. Это обманщица!