Мальчик пожал плечами:
– Читал об этом. Я практически всю свою жизнь прожил в Зелёном лесу, но… я не особо туда вписываюсь. – Они остановились на секунду, чтобы пропустить тележку, полную грохотавших медных кастрюлек.
– Что ты имеешь в виду? – уточнила Клэр.
– Другие дети живут со своими родителями, но моих родителей не стало, и мне пришлось жить с дедушкой Фрэнсисом, – начал мальчик, когда они ускорили шаг, чтобы догнать опередившую их Сену. – Хотя моя семья по папе живёт в Зелёном лесу со дня основания гильдии, моя мама родом с Островов утренней зари. Я хотел доказать, что моё место в Ардене, поэтому изучил об истории нашей страны всё, что только мог, – широко улыбнувшись, он наклонил голову: – Кроме того, всегда весело иметь возможность доказать Сене, что она в чём-то не права… О! Смотри! – прервав самого себя, мальчик указал на пустой уличный экран. – Невидимые щиты! – не могу поверить, что мне довелось увидеть один из них! Или не увидеть. Если ты понимаешь, о чём я.
Налево, направо, прямо, снова направо. Дети остановились только раз, чтобы купить несколько маленьких молотков. Прицепив их к своим ремням, они продолжили идти. Улицы бежали хаотичной стремительностью, ведя путников мимо рядов, покрытых копотью городских домов.
– Почему на каждой двери висят ножницы? – спросила Клэр. Собственно, когда они проносились мимо рынков, девочка заметила стенды, на которых были выложены золотые ножницы на продажу – не только подходившие для практического применения, но и маленькие, предназначавшиеся для того, чтобы их носили в качестве кулонов.
– Это обереги против прядильщиков, – в этот раз заговорила Сена. – Прядильщики лицемерны и вероломны, – продолжила она. – Они прядут ложь поверх лжи, пока ты не запутаешься в ней так сильно, что навсегда забудешь самого себя.
– Но Клео помогла нам, – заметила Клэр.
– Она помогла нам лишь для того, чтобы спасти собственную шкуру, – произнесла Сена с привычным для неё жаром, но затем оставила эту тему и удвоила шаг. – Идём, мы опаздываем!
– Опаздываем куда? – спросила девочка.
– В школу!
Клэр чуть не споткнулась:
– Что?
Ковательница выскочила на широкую улицу и жестом показала на здание перед ними.
Гроздь башенок вырастала из-за каменной стены, словно кисти для рисования из банки. Белые облака дыма и пара вились из печных труб, из-за чего было невозможно понять, как высоки башни на самом деле и что лежит за толстой стеной. Поток детворы тёк в строение, проходя через пару широко распахнутых двойных дверей. Над ними висела табличка:
– «Школа ста колоколов», – произнёс Нэт с благоговением в голосе. – Каждый из директоров академии смастерил для неё по колоколу. – Мальчик наклонил голову. – У нас в Зелёном лесу такого большого здания не увидишь.
– Оно должно быть большим, – заметила Сена. – Все кователи приходят в академию, когда им исполняется двенадцать, здесь их обучают, пока им не исполнится шестнадцать, после чего они выпускаются отсюда с кольцом подмастерья. – Увидев, что лицо Сены слегка помрачнело, Клэр подумала, что ковательницу, какой бы громкой и уверенной в себе она ни была, печалило, что её выслали из города прежде, чем она смогла побывать в этой школе. Но Сена энергично продолжила: – Чудеса кования чуть более непредсказуемы, чем все прочие, и для них нам требуется больше инструментов. Вряд ли можно спалить деревню дотла, посадив розовый куст или пришив заплатку, а вот когда ты отливаешь что-то из раскалённого докрасна металла… Ну, скажем так, процесс может выйти из-под контроля. Важно научить кователей понимать, что они делают, прежде чем они начнут путешествовать в роли подмастерьев. – Сена махнула рукой в сторону других детей. – Поторапливайтесь. Большая перемена закончилась, и если мы останемся на улице, то будем торчать, словно незабитые гвозди. Внутри же мы сможем затеряться в толпе. А вечером сможем проникнуть в мастерскую, и тогда я изготовлю зерцало.
Нэт посмотрел на неё с сомнением:
– Разве не проще найти какой-нибудь переулок и спрятаться там до наступления ночи?
– Я думала, тебе первому понравится идея пробраться в школу, – заметила Сена.
– Мне нравится идея быть целым и невредимым, – возразил Нэт, скрещивая руки на груди. – Ну же, почему ты хочешь туда попасть?
У Сены был такой вид, словно она собиралась начать всё отрицать, но затем она вдруг передумала. Её плечи поникли.
– Я не знаю точно, как изготавливается зерцало, – призналась ковательница. – В библиотеке академии есть книга, которая мне это подскажет.
Клэр уставилась на Сену.
– Ты говорила, что знаешь, как сделать такое! – У неё кровь запульсировала в висках. – Ты говорила, что знаешь, как найти Софи!
– Остуди свои угли, – осекла её Сена, которая, однако, всё же покраснела. – Мне лишь нужно освежить память, всего-то.
Нэт наклонил голову, и Клэр поняла, что он поверил Сене не до конца, но, очевидно, зов запретной библиотеки кователей был достаточно силён, поскольку мальчик сдался:
– Как мы попадём внутрь? Они только что закрыли парадные двери.
Повернувшись, девочка увидела, что он прав: двойные двери только что захлопнулись. Зазвенели колокола. Они окончательно опоздали!
Сена молчала, изучая огромную стену, протянувшуюся перед ними. Её губы медленно растянулись в коварной улыбке, и, когда ковательница посмотрела на Нэта, Клэр увидела, как в её золотистых глазах плясали искорки:
– Здесь в дело вступаешь ты.
Нэт ничего не сказал, но Клэр практически услышала, как он нервно сглотнул.
Пятнадцать минут спустя сердце Клэр пропустило неровный удар, когда она наблюдала за тем, как Нэт размалывал жёлудь в маленькой миске вместе с чем-то, что пахло, как скотный двор. Они стояли в грязном проходе, зажатые между самой дальней стеной школы и другой стеной, которая, по словам Сены, принадлежала крытому рынку. Переулок был настолько узким, что, когда Клэр раскидывала руки, она с лёгкостью могла упереться ладонями в стены. Девочка почти не сомневалась, что большинство прохожих эту крошечную улочку даже не замечало.
Достав из своего рюкзака семечко, Нэт поместил его в землю, после чего выплеснул поверх зловонную смесь. Затем земледелец вытащил пузырёк. Сидя на корточках, он обратился к девочкам:
– Это водный экстракт, – объявил он, выставляя руку с пузырьком вперёд. – Вода в своей чистейшей форме. Как только я соединю её с вырастином, у нас будет всего шестьдесят секунд, прежде чем глициния достигнет своего максимального роста.
– Что случится после шестидесяти секунд? – уточнила Клэр.
– Она начнёт чахнуть, и тогда я не ручаюсь, что ползучие ветви выдержат ваш вес.
Клэр наклонила голову:
– Ты хотел сказать «ползучие стебли»?
– Нет, именно ползучие ветви – они как ползучие стебли, но на ощупь больше похожи на древесину. Итак, – он поднял глаза, поймав взгляды девочек, – вы должны очутиться за этой стеной менее чем за шестьдесят секунд, если, конечно, не хотите сломать ногу. И быть пойманными кователями. И быть посаженными в тёмную, сырую…
– Мы поняли, – резко оборвала его Сена. Хотя её голос звучал пренебрежительно, Клэр заметила, что кожа вокруг губ ковательницы побелела. Девочка и сама чувствовала себя не очень хорошо. Она старалась глубоко дышать.
Нэт посмотрел на них, держа пипетку с водным экстрактом над маленькой горкой земли:
– Готовы? – Девочки кивнули. – Тогда была не была. – Нэт выжал каплю на свежепосаженное зерно. И тут же отпрянул, закрывая голову руками. Секунду спустя Клэр поняла почему. Огромный столп грязи взмыл вверх, словно струя фонтана, засыпая детей мягкой почвой. Извивавшиеся зелёные руки выползали из земли, словно черви, выпившие четыре чашки кофе подряд. – Цепляйтесь! – воскликнул Нэт, обхватывая руками одну из гибких веток. Растение стремительно подняло мальчика в воздух: глициния переросла стену.
– Не стой там как вкопанная, цепляйся! – крикнула Сена, срываясь с места и запрыгивая на плетистый стебель с лёгкостью белки-летяги.
Клэр неловко шагнула вперёд, пытаясь поймать одну из веток. Они были эластичными и гладкими и проскальзывали у неё между пальцами в ту же секунду, когда она их касалась. Наконец ей удалось ухватиться за одну из них.
Желудок Клэр подскочил к горлу, когда стебли стремительно подняли её к небу буйством фиолетовых лепестков и ярко-зелёных листьев. Дерево выросло за пятьдесят секунд вместо положенных пятидесяти лет, создавая больше шума, чем ожидала девочка, и она надеялась, что никто не придёт сюда выяснять причину гула, напоминавшего мини-торнадо. Но в городе стучащих молотков и тяжёлых колоколов, как подумала Клэр, жители, вероятно, привыкли к странным и громким звукам.
Крепко обхватив ветку ногами, Клэр смотрела вверх – сейчас она находилась близко к вершине стены, но получится ли у девочки перемахнуть через неё? Окружавшие её цветы начали коричневеть, а на смену их душистому аромату пришёл запах гниения. Она слишком долго возилась на земле; глициния зачахнет прежде, чем Клэр окажется на противоположной стороне!
А затем она очутилась выше стены, после чего стебель перевернулся в воздухе, полетев вниз во двор, куда уже приземлились Нэт и Сена. Клэр видела, что они неотрывно смотрели на неё, открыв рты. Они ей что-то говорили? Девочка не могла их слышать – свист ветра и шуршание листвы были громкими, как шум волн, разбивающихся о берег.
Она опустилась почти до уровня глаз Нэта и Сены, когда… ХРУСТЬ!
Увядший стебель треснул под Клэр, сбрасывая её вниз, когда до земли оставалось меньше метра.
Она лежала, переводя дух. Было больно, но совсем чуть-чуть, как если бы она спрыгнула с тарзанки в неподходящий момент.
– Ты в порядке? – спросил Нэт.
– Всё хорошо, – ответила Клэр, немного запыхавшись. Мальчик предложил ей руку, и она позволила ему помочь ей подняться. Они приземлились в северном углу школьного двора, и перед ними простирался обширный корпус академии Флогистон.