Бахрома не сводила неморгающих глаз с лица пожилого земледельца:
– Янс купил её на чёрном рынке. – Рука женщины медленно переместилась к её волосам. В голове Клэр вновь прозвучали слова Сены: «Косы прядильщика расплелись – берегись». – Меня предупреждали, – продолжила рассказчица, расплетая одну из своих тоненьких косичек, – что ты можешь привязаться к девчонке и поставить под удар предприятие, к которому наше сообщество готовилось на протяжении многих веков. Ответь мне честно: ты спрятал принцессу, чтобы мы не смогли воспользоваться её кровью?
– Нет! – воскликнул Фрэнсис. Он выглядел старым и иссушенным, словно пустая луковая шелуха. – Я поклялся уничтожить призраков. Я пойду на всё, чтобы отомстить за смерть моего сына, Бахрома, ты это знаешь.
«За смерть его сына?» – секунду Клэр удивилась, но затем она вспомнила: Нэт сказал ей, что Фрэнсис растил его вместо родителей, сына Фрэнсиса и его жены, которые умерли из-за нападения призраков.
– И всё же, – голос Бахромы повис, словно нитка в иголке, – принцессы, которая нам нужна, здесь нет. Ты был единственным, кто мог предупредить её о наших намерениях.
– Но, – возразил старик. – Я не…
– Признай это, – голос Бахромы проникал в сознание слушателей с лёгкостью иголки, проходящей сквозь ткань. – У тебя кишка тонка взять смерть девчонки на свою совесть.
В ушах Клэр зазвучал тоненький писк. Роялисты жаждали смерти Софи? Или не Софи, а человека, которым она, по их мнению, являлась. Принцессы Софии.
– Смерть? – Фрэнсис также выглядел удивлённым. – Я думал, нам нужна только её кровь!
– У нас всего один шанс! – вышла из себя прядильщица, вытягивая тонкую синюю нитку из распущенной косички и оплетая её вокруг своих пальцев. – Мы не можем позволить себе ошибиться. Что, если капли крови окажется недостаточно? И мы не можем допустить, чтобы ты пошёл против нас. Теперь скажи мне: где принцесса София?
Клэр понимала: нужно что-то сделать, но что? Если она побежит, её поймают. Если останется, они наверняка её обнаружат.
Фрэнсис развёл руками, взмолившись вновь:
– Клянусь, я не знаю, где она, – сказал он. Нитка в руке Бахромы образовала петлю и плотно натянулась. Старик упал на колени, словно кто-то уронил ему на плечи мешок кирпичей. Он размахивал рукой, пытаясь сдёрнуть с себя роялистский плащ. Послышалось несколько резких звуков – это затрещали его рёбра. Клэр поражённо поняла, что крошечная нить Бахромы, по всей видимости, управляла плащами Роялистов таким же образом, как нитка Клео управляла сторожевым ковром. Чудесная сила, которую подчиняла себе пожилая женщина, медленно раздрабливала кости Фрэнсиса. – Прошу, нет! – прохрипел старик. – Пощади…
Лёгким движением руки Бахрома велела самому крупному Роялисту выступить вперёд, последний луч заходящего солнца ярким отблеском отразился от шипов его булавы. Стон вырвался из груди Клэр. Это был совсем слабый звук, но его громкости оказалось достаточно.
– Никому не двигаться! – скомандовала прядильщица. Булава замерла на полпути. – За этим камнем кто-то есть.
У Клэр сердце ушло в пятки, когда она вскочила на ноги. Через секунду перед ней возник Роялист. Он поднял булаву высоко над головой, замахиваясь посильнее. Держа Огненную кровь как бейсбольную биту, девочка ударила по палице, пытаясь не дать ей опуститься на неё. Меч и булава встретились с громким лязгом, который пронёсся по её телу вибрацией. Сила удара выбила Огненную кровь у неё из рук, и девочка бросилась за ней на землю, шлёпаясь в плотную грязь.
– Шпион! – вскричала Бахрома, и Роялисты уставились на взявшуюся из ниоткуда девочку. – Аксель!
Крупный Роялист кивнул, и его шипованная палица поднялась вновь. Клэр попробовала было отскочить назад, но её руки и ноги не слушались.
На секунду каждая деталь вырисовалась совершенно чётко. Девочка увидела каждый стебелёк мёртвой травы, каждую ниточку, торчавшую на плаще Роялиста, каждую колючку на шипах его булавы, когда он занёс её над ней вновь.
– Нет! – вскричал Фрэнсис прерывистым голосом. – Это сестра Софии! Эта девочка также является принцессой Ардена!
– Стой! – прозвенел голос Бахромы, и палица обогнула Клэр, поскольку Роялист изменил траекторию её движения в последнюю секунду. Тяжёлое оружие соприкоснулось с каменной породой, высекая дождь из искр.
Бахрома повернулась к Фрэнсису:
– Это какая-то шутка?
– Я не шучу, – выдохнул старик. – Это Клэр Мартинсон. Она сестра Софи!
– Фрэнсис, – пропыхтела девочка. – Что ты такое говоришь? – Ей хотелось заплакать, но что-то внутри неё оборвалось. Сломалось. Сперва этот человек помог ей в Зале слушаний, а теперь использовал её, чтобы спасти свою шкуру. Отвращение и гнев пришли на смену её смятению. – И что с того, если это я? – выкрикнула Клэр с земли. – История о королеве и единороге – ложь. Эстелл не спасала последнего единорога, превратив его в камень. Она его убила. – Девочка не знала, чего она хотела добиться этим заявлением. Потрясённого ужаса, испуганных криков, возможно, даже глумливых насмешек, но определённо не молчания, которое воцарилось в кругу собравшихся. – Я лично слышала королеву, – добавила она, стараясь звучать уверенно.
– Ты слышала королеву лично? – голос Бахромы недоверчиво повысился в конце фразы. Её пальцы скользили по нитке, распутывая узел. Лежавший на земле Фрэнсис испустил вздох облегчения. Теперь, когда плащ больше не стягивал старика, его грудь свободно вздымалась, дыша в полную силу.
– В Окаменелом лесу, – подтвердила Клэр. – Как это работает, я точно не знаю, но думаю, чудеса каким-то образом сохраняют эхо прошлого…
– Ты была в лесу? – спросила Бахрома. Когда Клэр кивнула, тонкие губы женщины изогнулись в улыбке: – Ах, бедное дитя, – сказала она. – Эти деревья затуманили твой рассудок.
– Нет, не затуманили, – не унималась девочка. – Голоса в том лесу настоящие, ну или они были такими когда-то, а вот легенда о единороге и королеве никогда не была правдой! Если вы убьёте мою сестру, пытаясь разбудить королеву, ничего не произойдёт. Эти камни просто камни!
Наклонившись к Клэр, Мира Бахрома зажала её подбородок между большим и указательным пальцами. Остальные Роялисты и Фрэнсис сохраняли молчание, ожидая, что будет дальше. Наблюдая. Готовясь.
– Скажи мне, – произнесла прядильщица, её голос был тошнотворно сладким, а голубые глаза так и сверлили девочку, – как ты попала в Арден?
– Какая разница? – спросила Клэр, которой было противно чувствовать цепкие пальцы женщины на своём лице.
– Поднималась ли ты вверх по камину, после чего очутилась в колодце? – снова задала вопрос Бахрома.
Подобно тому, как правильный цвет оживляет рисунок, а правильная мысль вдохновляет на создание шедевра,
всё
стало
на свои
места.
Клэр поднялась по очагу, в котором когда-то горел огонь, и очутилась в колодце, который когда-то наполняла вода.
Она была в том самом месте, где огонь встречает воду. Совсем как в той строчке из старой поэмы! Строчки, которую ей прочёл Терний.
– Камин, – выдохнула девочка, и когда в кругу Роялистов начались перешёптывания, она поняла, что ей следовало промолчать, но уже было слишком поздно. – Колодец!
– Да, именно, – подтвердила Бахрома, торжествующе улыбаясь. – Благодаря обширным исследованиям и тщательному изучению прошлого я выяснила, что ключ к снятию заклятья будет найден там, где огонь встречает воду. Естественно, я предположила, что этим предметом окажется единорожий артефакт, подобного которому мы никогда прежде не видели и который усилит наши чудесные способности настолько, что мы сможем разрушить заклятье. Но затем Фрэнсис обратил моё внимание на твою сестру. Именно он подвиг Софи посетить флот прядильщиков и пообщаться со мной. Я возобновила свою исследовательскую работу с удвоенным рвением и даже пропустила месяц торговли, чтобы изучить архивы Лентшира. Я принялась за разработку новой теории. – Женщина сделала паузу, точно зная, как использовать молчание в свою пользу. – Что, если, как говорится в некоторых официальных свидетельствах, юный принц Мартин не умер, а просто сбежал тогда, много лет назад? И не просто в другую страну, а в совершенно другое место? Что, если, – продолжила Бахрома, глаза которой неотрывно смотрели в глаза Клэр, – «завершенье», о котором говорится в поэме, это не какое-то отдельное, всемогущее единорожье сокровище, спрятанное в каком-то загадочном месте, а член королевской семьи Ардена? Или, если говорить конкретнее, кровь принцессы самоцветчиков – та же кровь, что некогда текла по венам Эстелл и которая нужна ей, чтобы вернуться.
Мира Бахрома отпустила подбородок Клэр, но девочка продолжала ощущать давление её руки.
– Но мы не из королевской семьи, – возразила Клэр. – Софи не принцесса!
– Какое у тебя полное имя, милочка? – спросила прядильщица.
Девочка было открыла рот, но резко остановилась.
Мартинсон. Сын Мартина. Принц Мартин.
Она уставилась на Бахрому, забыв закрыть рот. Женщина одобрительно кивнула:
– А ты не безнадёжно глупа, как я посмотрю.
Пытаясь выиграть время, Клэр спросила:
– Так что, вы хотите убить мою сестру, чтобы получить её кровь? – Она окинула фигуры в синих плащах диким взглядом. Никто не отвернул головы. Никто не предложил помощи.
– Нет, – спокойно ответила Бахрома. – Мы хотим пробудить королеву Эстелл, которая принесёт с собой знание, потерянное после Войны гильдий. Которая знает, как можно победить призраков. Которая знает, как вернуть единорогов в Арден. Смерть твоей сестры стала бы неприятным побочным эффектом. К счастью, она нам уже не нужна.
Тело Клэр онемело, и она инстинктивно сделала шаг в сторону от Бахромы.
– Стой! – крик Фрэнсиса заставил её оглянуться.
И в эту самую секунду девочка увидела, как один из Роялистов вставил в свой лук стрелу и выпустил её, целясь ей прямо в сердце.