Клэр подскочила на ноги и побежала обратно к сестре. Она бросилась вниз к Софи в тот самый момент, когда послышался громкий треск, за которым последовал звук удара миллиона каменных осколков о землю.
Боясь того, что она может увидеть, девочка впала в нерешительность, но длилось это всего секунду. Она больше не станет прятаться от правды. Усилием воли она заставила себя посмотреть.
На том месте, где прежде стоял монолит, появилось ослепительное сияние. А в центре этого свечения она увидела алмазные копыта, изящно изогнутую шею и глаза, чистые, словно вода, наполненные таким пониманием, что Клэр захотелось разрыдаться от радости.
А между заострёнными ушками, устроившись среди лент шелковистой гривы, вырастала тонкая спираль, устремлённая в небо.
Глаза Клэр наполнились слезами.
Единорог встал на дыбы, бросая ночи вызов, и сразу же атаковал море призраков.
Клэр прижала Софи к себе, когда тени яростно завыли. И хотя некоторые из чудовищ пытались держать оборону, у них не было ни единого шанса против рога чудесного создания, который опускался и поднимался, становясь с каждым разом всё ярче и сильнее.
От каждого удара его копыт по земле проходила дрожь, и призраки убегали от неё, словно грозовые тучи от весеннего ветра.
Это было прекрасно, и всё же, даже несмотря на то, что ладонь призрака больше не сжимала шею Клэр, она продолжала ощущать её холод, тянувший её в забытьё, поглощавший её. Усилием воли девочка оставалась в сознании, но едкие мысли, чёрные, как нефть, медленно, но верно её растворяли.
Затуманенным взглядом Клэр наблюдала, как последний единорог приблизился к краю равнины. Она хотела обратиться к нему. Попросить его вернуться и помочь Софи, но её горло словно раздробили.
И тогда, как если бы он услышал её мысли (а возможно, так оно и было), чудесный зверь развернулся. И вот уже он мчался обратно через равнины, приближаясь, словно рассвет, к сёстрам.
Чем ближе он подступал, тем более расплывчатыми становились его очертания, и вскоре он стал похож скорее на светящийся шар, чем на существо с ногами и хвостом. Или, возможно, это зрение постепенно покидало Клэр.
Ей показалось, что она видела, как изящная шея низко склонилась над Софи, касаясь спиральным рогом раны на груди девочки, но было сложно сказать наверняка.
Веки самой Клэр слипались, и что-то блеснуло у неё перед глазами. Но был это рог или же лезвие двойного топора?
Прежде чем Клэр смогла разобрать, всё вокруг – камни, единорог, целый мир – погасло, словно падающая звезда.
А следом затухло и её сознание.
Глава 27
Что-то оплелось вокруг груди Клэр, удерживая девочку, не давая ей пошевелиться и вызывая у неё раздражение. Но она не могла вспомнить, чем именно было то, что выводило её из себя.
Спина была мокрой от пота. Но сейчас девочке хотя бы было тепло, ведь последним, что она смогла вспомнить, было ощущение холода – мучительного холода.
Нет, она ошиблась.
Последним, что она помнила, была горящая арфа. И разлетавшиеся камни. И бриллиантовый свет. И рубиновая кровь.
Её сердце забилось быстрее.
И лежавший на земле Фрэнсис, и Роялист, отпускающий тетиву, и…
– Софи! – Клэр резко подскочила, сбрасывая на пол тяжёлое стёганое одеяло, которое удушающе плотно было подоткнуто под неё. Она заморгала.
Девочку окружали белые стены с рисунками в виде золотистых деревьев и птиц, а потолок у неё над головой был разукрашен лучами солнечного света.
Камин был затоплен сосновыми шишками, и огонь потрескивал за ажурной решёткой, наполняя крошечную комнату резким, свежим запахом гор. Общее впечатление, создаваемое помещением, вызывало ассоциацию с солнцем, светом и воздухом.
Пытаясь отыскать воспоминание, связывавшее последний сохранённый в её голове образ леденящего мрака с этим приятным местом, Клэр чуть не прозевала мягкий вздох, который послышался рядом с ней.
Она повернула голову, и её сердце замерло. Если это – уютная комната, мягкие покрывала, то, что она увидела перед собой, – было сном, то она не хотела просыпаться никогда.
Ведь рядом с Клэр, укрытая ещё одним тяжёлым стёганым одеялом, ровно дыша, лежала Софи.
Но не та Софи, какой она видела её в последний раз, в тунике, покрытой коркой грязи, со взъерошенными волосами и теряющим цвет лицом.
Эта Софи выглядела так, словно музейные реставраторы поработали над ней своими красками и лаками, замазав напряжённые складочки вокруг её губ, подкрасив её веснушки и добавив её чертам что-то ещё, чего прежде там не было.
Клэр пристально рассматривала сестру, и тут Софи открыла глаза:
– Ты опять забрала себе всё одеяло, – пробормотала она. – Ух!
«Ух» вырвалось из старшей сестры, когда к ней прильнула Клэр. Эта Софи не была хрупким порождением сна, которое рассыплется, если к нему прикоснуться. Она была сделана из плоти и крови, даже если её тело и было немного костлявым.
И сила, с которой Софи ответила на объятия Клэр, была силой полностью здоровой девочки: девочки, с которой ничего не случится, если её стиснет сестра. Девочки, которой снова можно переживать Впечатления и царапать коленки. Девочки, которая никогда не лежала в больнице… и не получала стрелу в грудь.
Клэр отстранилась:
– Софи, что произошло?
Сестра плюхнулась обратно на подушку:
– Понятия не имею. Последнее, что я помню, как я смотрю на тебя, а затем вроде как, – она пошевелила пальцами, – отключаюсь.
Клэр понимала, что сестра имела в виду не совсем это, но прежде чем расспрашивать Софи, что та делала в Ардене всё это время, ей было необходимо прояснить один важный момент:
– Ты в порядке?
– Кажется, да, – Софи подвигала пальцами ног. – Я довольно сильно устала, но в хорошем смысле. Как перед сном после целого вечера беготни или после школьной спартакиады, ну или вроде того. – Она потёрла пятно под своей левой ключицей – именно сюда вошла стрела. – Только вот здесь немного саднит.
Убрав руку, она открыла взгляду младшей сестры маленький розовый шрам в форме полумесяца.
– Единорог! – выдохнула Клэр.
– Единорог?
И тогда Клэр рассказала Софи про то, что, как она думала, она видела. При этом девочка не сводила глаз со следа от раны, залеченной чудесным созданием. Когда она закончила, глаза Софи сверкали, сияя радостным блеском, какой приходит только после пережитого потрясения.
– Очень болит? – спросила Клэр.
Софи легонько дотронулась до полумесяца кончиком пальца:
– Побаливает, но терпимо.
Клэр аккуратно положила ладонь на ладонь сестры, и они переплели пальцы в замок:
– Теперь мы можем пойти домой?
– Боюсь, это невозможно, – произнёс голос в дверном проёме. В комнату вошла высокая фигура Ковало Бесцепного.
Вживую мужчина выглядел ещё более устрашающе, чем он показался ей в зерцале. Всё в облике мужчины – от его надменной позы до заклёпок на его кожаных перчатках – напоминало Клэр о колючей проволоке и острых краях.
Она дёрнулась к стоявшему на прикроватном столике медному кувшину:
– Уходи, – сказала она, вставая. – Оставь нас в покое!
– Пожалуйста, ляг. Тебе нужно восстанавливать силы, – ответил Бесцепный. – Я не причиню вам вреда.
– С чего нам тебе верить? – спросила Клэр. Кувшин был маленьким, но тяжёлым. Она могла метнуть им в мужчину, если потребуется.
Кователь посмотрел на Софи:
– Похоже, ты ей ещё не сказала?
Софи покачала головой, у неё было слегка озадаченное выражение лица:
– Мы только что проснулись.
Клэр внезапно опять стало холодно. Возможно, с её сестрой отнюдь не всё было в порядке, раз она общалась с Бесцепным так, словно он был другом, а не жутким охотником.
– Что происходит? – требовательно спросила она. – Зачем ты нас похитил?
– Клэр, – произнесла Софи раздражённо. – Ты всё неправильно поняла. Ковало не брал нас в плен. Он нам помогает!
Девочка уставилась на сестру. До неё не доходил смысл слов Софи:
– Помогает нам? Софи, он гнался за тобой! Я видела, как ты от него убегала, в зерцале!
Бесцепный провёл рукой по стриженой голове:
– Софи, ты сама объяснишь?
Старшая сестра прикусила губу:
– Могу попробовать, – посмотрев на Клэр, она похлопала по одеялу: – Присядь.
Но девочка прежде уже не раз слишком быстро доверялась людям, и это ни к чему хорошему не привело. Что, если её сестра совершала сейчас ту же ошибку? Она покачала головой.
– Как хочешь, – сказала Софи. В её голосе слышалось удивление. Ведь Клэр обычно делала то, что ей велели. Пододвинувшись ближе к изголовью кровати, она откинулась назад. – После поездки к доктору Сильва я поняла, что единственное, что может меня вылечить, – чудо. Настоящее чудо, а не совпадения, о которых говорили в больницах. – Лицо старшей сестры прояснилось. – А в Ардене такие удивительные чудеса возможны, Клэрина! Я видела мантии, которые делают тебя невидимым, и туфли, которые помогают тебе танцевать, и… – Ковало покашлял, и Софи немедленно взяла себя в руки, вернувшись к главному. – Впрочем, об этом я тебе расскажу позже. Словом, я знала, что то, что мне нужно, – единорог, но все, кого я спрашивала в Ардене, говорили, что это невозможно. То есть все, кроме моего друга Терния. Он…
– Я знаю Терния, – перебила её Клэр. – А ещё Сену и Нэта.
Софи удивлённо подняла брови:
– Серьёзно? Ладно, тогда, думаю, ты знаешь, что бабушка Терния была Роялисткой. Он рассказал мне, что последний единорог Ардена был превращён в камень. Когда я спросила Фрэнсиса про легенду о королеве и единороге, он сказал, чтобы я встретилась с историком Мирой Бахромой. – Вздохнув, Софи заёрзала на кровати, поглубже усаживаясь в своё гнездо из подушки. – Я разгадала смысл поэмы сама. Сделать это было несложно, поскольку все мои мысли были о колодце и дымоходе. Я не была уверена, как мне поступить с этой информацией, но ситуация дома становилась всё хуже и хуже. В тот день, когда мы разбирали вещи в галерее с единорогом, у меня в голове словно что-то щёлкнуло. Хотя я и не знала, как можно разбудить единорога, я просто должна была попытаться. – Её рот изогнулся в улыбке. – Ты меня знаешь. – И Клэр действительно знала. – Затем Терний сказал мне, что мной интересуется кователь. – Софи виновато посмотрела на Ковало. – Я думала, он хотел заставить меня покинуть Арден. Я не могла рисковать! Поэтому ушла из Зелёной деревни, не попросив ни Нэта, ни Сену о помощи. Я придумала пойти в столицу и изучить там ремесло, но из-за рейдов досмотрщико