Лев задумчиво почесал переносицу:
— Наверное, хороший гипнотизер все-таки обеспечит стопроцентный результат, — проговорил он.
— Возможно.
— В нашем городе самый лучший — это вы, Михаил Аронович. — Кунцевич пристально посмотрел в глаза психиатру.
— И что дальше? — Невозмутимость Колемана, разумеется, была только внешней. Внутри все клокотало от негодования. Он понимал: сейчас его начнут втягивать в историю.
— Дальше: вы, как врач, должны помочь одному человеку. — Лев Абрамович, в отличие от Михаила, поражал внутренним и внешним спокойствием. Психиатр сразу понял, о ком идет речь. В Приреченске все знали, чьей правой рукой является Кунцевич.
— Этот человек — ваш хозяин Полоцкий, — полуутвердительно-полувопросительно заметил врач. — Неужели ему потребовался гипноз? Уж не для того ли, чтобы выудить из своей памяти криминальные события давно минувших дней или вспомнить, не он ли убил жену. Проснувшаяся перед выборами совесть — явление редкое.
Лев поморщился:
— Полоцкий — уважаемый гражданин в нашем городе. И все, даже милиция, знают: он не убивал Диану. Однако ему известен, вернее, известна настоящая убийца, и Валерий Семенович хочет добиться ее признания.
— У него есть на это много других способов, — иронически усмехнулся врач.
— Здесь не такое простое дело. — Адвокат заерзал в кресле. — Я бы с удовольствием изложил вам подробности.
— Я не буду слушать. — Михаил демонстративно встал и подошел к окну.
— Почему?
— Неведение — гарантия безопасности; мои принципы известны всему городу. — Колеман, не оборачиваясь, любовался пейзажем. Его слова не смутили Кунцевича.
— Бывают случаи, дражайший Михаил Аронович, — его короткий смешок неприятно резанул уши, — когда принципиальному человеку приходится делать то, о чем его просят, — просто некуда деться.
Врач похолодел. В этой фразе чувствовалась прямая угроза, и он сразу вспомнил о своей ахиллесовой пяте. Верочка! Его любимица! Как же он не позаботился о ее безопасности!
Психиатр кинулся к телефону и стал судорожно набирать домашний номер.
— Не суетитесь, доктор, — доброжелательно заметил адвокат.
Услышав голос жены, Михаил взял себя в руки и спокойно сказал:
— Это я. Просто решил позвонить. Как дела? Что делает Вера?
— Вера еще не пришла. — Услышав эту фразу, Колеман побелел:
— Как не пришла? Она давно должна быть дома! — Врач почувствовал колющую боль в сердце.
— А почему ты беспокоишься? — Вера-старшая всегда чутко улавливала оттенки настроения мужа. — Что с ней могло случиться?
Психиатр бессильно опустился в кресло. Еще минута — и он рассказал бы жене о грозящей им беде, но Кунцевич, вскочив со стула, нажал на рычаг.
— Дурак, — со злобой прошипел он, переходя на «ты». — Нам не нужна твоя дочь. Возможно, она явится через полчаса, а ты пугаешь жену. Звони ей и придумывай, как ее успокоить. Ну! Немедленно, а то ситуация выйдет из-под контроля.
Колеман покорно набрал телефон.
— Верочка? — теперь в его голосе не слышалось ни малейшего беспокойства, хотя внутри все клокотало от страха и бессилия. — Нас прервали. Дело в том, что доча могла захватить по случайности документ, который мне очень нужен. Помнишь, один раз уже так было? Тогда она перепутала папки.
— Я могу чем-нибудь помочь? — жена облегченно вздохнула.
— Я подожду ее прихода, хотя, возможно, лист затерялся в моих бесконечных файлах, — психиатр вздохнул. — Ну все, дорогая. Целую тебя.
Повесив трубку, он схватил мобильный. Аппарат дочери металлическим голосом сообщил: «Абонент временно недоступен».
— Она у вас. — Михаил твердым шагом пошел на Кунцевича. — Отдайте мне дочь.
Адвокат изобразил на лице мерзкую улыбку.
— Не хотите — не верьте, — усмехнулся он. — Согласен, в наше время молодым и красивым девушкам опасно ходить по улицам. Но мне кажется, с вашей дочерью все в порядке.
— Подонок! — Руки врача тряслись. — Что вы от меня хотите?
— Вот это другой разговор. — Юрист стал поудобнее устраиваться в кресле. — Ты угадал, Миша. Речь идет о Полоцком. Одна дешевая шлюха, которой он по доброте душевной однажды спас жизнь, задумала женить его на себе. Не исключено, что она убила Диану. Когда Валерий Семенович категорически отказался это делать, девка стала его шантажировать. В разговорах с ней хозяин иногда позволял себе расслабиться и жаловался на семейную жизнь. Путана записывала такие разговоры на пленку.
— И теперь пленки вместе с конвертом с надписью «Вскрыть после моей смерти» находятся в неизвестном месте, — догадался Колеман.
— Да, Миша, — кивнул юрист. — Ты догадлив, и не тебе объяснять, как они нам необходимы. Валерий не желает никакого скандала, даже мелкого, который, разумеется, сразу замнут в преддверии выборов.
— Разве у вас нет возможности расколоть ее без моей помощи? — удивился Колеман.
— Ты имеешь в виду угрозы и насилие? — спокойно произнес Лев Абрамович. — Эта девка не боится ничего и готова умереть, лишь бы насолить хозяину. Она собирается молчать, как партизан. Здесь необходима твоя помощь, помощь опытного гипнотизера.
Врач встал с кресла и принялся мерить шагами кабинет:
— А потом вы убьете ее.
— На кой черт нам ее убивать? — удивился Кунцевич. — Без доказательств ее слова не стоят и ломаного гроша. Так, знаешь, каждая проститутка захочет стать Моникой Левински. Тогда вместо гипноза эффективнее взять пулемет, — по глазам психиатра правая рука Полоцкого видел: ему не верят. Однако это его не смущало.
— Валерий не собирается бросать ее на произвол судьбы, — добавил он. — Девочка получит большие деньги. При нормальном образе жизни хватит надолго. Впрочем, Полоцкий всегда будет оказывать ей материальную помощь, разумную, конечно.
— Для вашей компании самый лучший свидетель — мертвый свидетель, — задумчиво проговорил врач. — Меня ведь тоже не оставите в живых, правда?
Адвокат всем своим видом изобразил крайнее возмущение:
— Ну, знаешь… — От волнения он рванул ворот рубашки. — Если у кого-то появятся такие мысли, Полоцкий убьет его своими руками. Ты нам еще понадобишься, Миша, и, надеюсь, теперь нам не откажешь.
Колеман снова набрал мобильный и домашний. Верочка как в воду канула.
— Вы не сказали, где моя дочь, — обратился он к Кунцевичу.
— С вашей дочерью все будет в порядке. — Лев Абрамович улыбнулся. — Вы еще молодой отец. Это я уже привык, что мои могут гулять где-то до рассвета.
Врача трясло.
— Давайте перейдем к делу. — Дрожащими руками он стал судорожно перебирать лежащие на столе бумаги. — Вы хотите, чтобы я расколол девушку. Когда и где? Но мне нужны гарантии безопасности дочери.
Кунцевич снова улыбнулся:
— К твоей дочери я не имею отношения. Могу лишь предположить: когда закончится твоя работа со шлюшкой, дочь уже будет дома. Если я ошибусь, ты вправе заявить на нас в милицию.
— А я успею это сделать? — Михаил в отчаянии вытирал платком лицо.
— А кто помешает тебе это сделать? — удивился Лев Абрамович. — Теперь ты личный психиатр Полоцкого. Не бойся, с нервами у него все в порядке, и тебе не грозят его частые посещения. Ты даже успеешь, если тебя беспокоит жизнь той девчонки, где-нибудь спрятать ее. Ведь дрянь выйдет из квартиры Валерия Семеновича с целым чемоданом зеленых. Можешь убедиться, что слежки за вами нет, пойми, мы честны с теми, кто честен с нами.
Психиатр взглянул на часы. Времени на дискуссии не оставалось.
— Поехали, — коротко бросил он.
Глава 16
Марина бродила по квартире Полоцкого. Ее хорошенькая головка была заполнена мыслями, отнюдь не радостными и беззаботными. Девушка не верила в предстоящую свадьбу, хотя вчера Валерий и заикнулся о свадебном салоне. Наступали моменты, когда бывшая путана жалела о своей наглости и дерзости и хотела убежать, оставив Валерию записку с тем, чтобы не искал ее и ничего не боялся: весь компромат она уничтожит. Однако такие моменты проходили быстро. Просто так уходить тоже не хотелось. Впрочем, просто так он ее и не отпустит. Марина успела изучить этого мужчину и знала: скажи она ему в глаза, что покидает его и уничтожает компрометирующие материалы, а взамен берет когда-то предложенные деньги, и за ее жизнь никто не даст и копейки. Валерий придушит ее немедленно. Нет, у нее есть только два пути: либо сбежать и постараться затеряться на этой огромной земле, либо идти до конца, как говорится, пан или пропал.
Сегодня с утра настроение Марины поражало пессимизмом. Мысли все чаще обращались к первому варианту и наконец укрепились в его правильности. Хотелось жить. Девушка вытащила из шкафа сумку и стала набивать ее вещами. Их она заберет все, благо норковую шубу можно будет потом неплохо продать. Деньги в кошельке были, однако не более чем на первое время, и бывшая путана заметалась по квартире в поисках вещей, которые можно унести с собой и толкнуть при первой же необходимости. Взгляд ее приковала шкатулка, стоящая на трюмо. Марина знала, что в ней. Недавно Валерий перевез сюда все драгоценности Дианы, собираясь в ближайшее время продать их и вложить деньги в избирательную кампанию. Полоцкий не боялся оставлять в квартире деньги и драгоценности, он понимал: эта его любовница боялась прикасаться к тому, к чему ей прикасаться строго воспрещалось. Даже сейчас, решив покинуть своего так называемого жениха, девушка не пыталась открыть заветный ларчик: слишком дороги и известны были драгоценности, чтобы потом запросто толкнуть их. И все-таки до чего крутые побрякушки! Грех не полюбоваться ими хотя бы напоследок. Рука Марины непроизвольно потянулась к шкатулке и открыла ее. Драгоценностям супруги Валерия позавидовал бы любой ювелирный магазин. Проститутке безумно понравилось платиновое кольцо с крупным бриллиантом, окаймленным мелкими бриллиантиками и изумрудами. Бывшая путана подумала: возможно, пропажу одной вещи не заметят, и проворно сунула кольцо в трусики, заклеив сверху прокладкой. Сколько оно могло стоить — сейчас ей было не до того. Позже можно подумать, как продать драгоценность, затерявшись в цепочке перекупщиков. А сейчас… Сейчас Марина взяла листок и ручку для написания прощального письма. Девушка не собиралась обманывать Валерия: если бы ей удалось покинуть квартир