— Женская логика, — не растерялась Кулакова. — Она считала Диану такой же проституткой.
— И почему же он просто не дал ей под зад коленом? — не унимался Скворцов.
— А вот этого я не знаю. — Оперативница вздохнула. — Теперь ваш черед рассуждать.
— Мне нравится и первая, и вторая версия, — отозвался Павел. — Даже не знаю, какая больше. Что касается последней: живя с Полоцким, Радушнова могла стать нежелательным свидетелем какого-либо разговора или действия. Кольцо говорит нам: она знала, что ей угрожает опасность, и собиралась скрыться, прихватив колечко на черный день.
— А может быть, девушка сотрудничала с убийцей Полоцкой? — заметил Прохоров. — Таким способом кольцо тоже могло пропасть из квартиры. А убил Марину убийца Дианы. Что-то не поделили, наверное.
— Эта версия мне нравится меньше, — улыбнулся Павел.
— Почему? — поинтересовался Петр.
— Вспомни: когда Валерия Семеновича спросили, не пропало ли что из квартиры, он ответил: нет. Драгоценностей было мало, но он нам объяснил почему. Пропажа кольца из гарнитура не могла не остаться незамеченной.
Молодой оперативник пожал плечами. Он пока остался при своем мнении: Полоцкий и есть убийца жены, возможно, рассчитавшийся со своей подельницей этим колечком. Убил или не убил он Марину — это еще вопрос.
— Ваши рассуждения великолепны, — подал голос Константин. — Мне, например, хочется послушать Валерия Семеновича. Уверен, он тоже останется в восторге.
— Вызывай — посмотрим, — усмехнулся Павел.
Полоцкий вертел повестку, вызывавшую его в УВД, с таким брезгливым видом, словно это было раздавленное насекомое.
— Это что? — спросил он Кунцевича, стоявшего перед ним в позе мальчика для битья.
— Не понимаю, — Лев Абрамович мысленно умолял судьбу помиловать его. Только бы не Танькин сожитель! Люди Мамедова и Шпиленко пока не могли его отыскать. Неужели он позвонил в милицию? Тогда Кунцевич — труп.
— Не понимаешь? — Валерий зло посмотрел на троицу юристов. — Никто из вас не понимает?
Лев Абрамович умоляюще взглянул на Мамедова, с которым недавно произошел неприятный разговор. Тогда, вспомнив о сожителе Юхненко, он позвонил Мамедову и попросил его подъехать вместе со Шпиленко. Адвокат, конечно, не собирался рассказывать правду. Малые сроки для выполнения задания не служили оправданием. Юрист Полоцкого обязан все помнить и предвидеть.
— Ибрагим, — обратился Кунцевич к Мамедову, — у нас неприятности. Мой осведомитель из уголовки донес: у Татьяны Андреевны имелся сожитель. Понимаешь, к чему я клоню?
— Понимаю, — черные глаза коллеги сверкали, как льдинки. — Ты хочешь сказать: он наверняка все знает и представляет для нас опасность. Так?
Лев кивнул.
— Да. Поэтому и говорю: мы влипли.
Ибрагим усмехнулся:
— Не обобщай, дорогой. Не мы, а ты. Ты один. Мы с Вадимом не знали Юхненко столь хорошо. История, рассказанная тобой, — брехня. Ты умеешь врать лучше. Я прав?
Лев Абрамович вздохнул. Врать дальше не имело смысла.
— Хорошо, — он сглотнул слюну, — слушайте, как было на самом деле.
Правая рука Полоцкого подробно рассказал о встрече в супермаркете.
— За короткое время, отведенное для выполнения задания, каюсь, не вспомнил о ней.
Глаза Мамедова оставались холодными. Кунцевичу стало страшно. Он знал: этот хитрый татарин выжидает удобный случай, чтобы подсидеть его. Впервые в жизни этот уверенный в себе мужчина заговорил умоляющим тоном, униженно заглядывая в глаза тем, кого он еще вчера считал гораздо ниже себя:
— Помогите, ребята, прошу вас! В моем положении может оказаться каждый из вас!
Вадим смотрел на него с явным сочувствием.
— Давай поможем, Ибрагим, — сказал он.
Татарин сплюнул на паркетный пол.
— Легко говорить! — процедил он сквозь зубы. — Упущено драгоценное время. Если этот Сергей не дурак (а я в этом почему-то уверен), то давно уже сидит в какой-нибудь норе, и выкурить его оттуда будет очень трудно, причем сначала надо эту нору обнаружить. Какие ваши предложения?
Кунцевич вздохнул с облегчением. Они мирно уселись за письменный стол и стали разрабатывать план. Пока на его реализацию не было времени…
— Чего молчите? — окрик хозяина вернул Льва Абрамовича к действительности. — Кто понимает, я вас спрашиваю?
Никто ничего не понимал.
— Я звонил Кравченко, — продолжал кандидат в мэры. — Обычно общение с ним кончается телефонным разговором. Сейчас он требует… Слышите? Требует моего присутствия у себя в кабинете.
— Мне поехать с вами? — спросил Кунцевич.
— Ни в коем случае. — Валерий тяжело поднялся с кресла. — Присутствие адвоката в какой-то степени говорит о виновности.
Лев Абрамович вздохнул с облегчением:
— Удачи вам, Валерий Семенович.
Кравченко созерцал Полоцкого с явным удовольствием.
— Давненько не видел вас вживую, Валерий Семенович, — улыбнулся он, протягивая руку. — Все как-то по телевизору да по телевизору.
— Работа такая, — пожал плечами Полоцкий и сел, не дожидаясь приглашения.
— С вашего позволения, начну сразу, чтобы не задерживать вас. — Алексей Степанович тоже сел. — Вы без адвоката?
— А вы бы мне посоветовали? — предприниматель был спокоен, как сытый лев.
— Не знаю, что и ответить, — полковник пожал плечами, — впрочем, послушаете — сами решите.
— Я весь внимание.
— Скажите, Валерий Семенович, — Алексей Степанович выдержал паузу, — вы знакомы с Мариной Евгеньевной Радушновой?
Лицо Полоцкого отразило искреннее удивление.
— Радушнова? Кто это такая?
Кравченко молча положил перед ним фотографии, на которых Валерий увидел Марину. Так вот в чем дело! Неужели кто-то видел их вместе? Он наморщил лоб, прикидывая, что ответить, и пришел к выводу: полуправда в данном случае лучше всего.
— Вы так торжественно представили эту девочку! — усмехнулся предприниматель. — Слышала бы она! Ее же никто, кроме как Машкой, и не называл. А тут по имени-отчеству, да еще и с фамилией. Да, я знал ее.
— В каких вы были с ней отношениях? — Кравченко готовился к односложному ответу, однако Полоцкий решил пообщаться:
— О, это трогательная история в духе лучших произведений классической литературы. Однажды я ехал вечером по мосту и увидел девушку. Ее поза не оставляла никаких сомнений: бедняжка собиралась свести счеты с жизнью. Я остановил машину, подошел к ней, поговорил и предложил поехать со мной. Марина согласилась. Мы поехали на одну из моих квартир: девочке некуда было идти. Я ушел сразу же, оставив ее переночевать. Я думал, что не застану ее на следующий день. Однако я ошибся. Девушка привязалась ко мне, как бездомная собачонка, обретшая наконец хозяина.
— И вы вступили с ней в интимную связь? — спросил Алексей Степанович.
— Помилуйте! — усмехнулся Валерий. — Вы меня удивляете! Наверное, уже вычислили, кем была Мариночка. Так что ответ — нет.
— Зачем же вы так? — сыронизировал полковник. — Проститутки умеют соблазнять.
— Возможно. — Кандидат в мэры махнул рукой. — Но эта меня не соблазнила. И, кстати, не особо старалась, поняв: мне это не надо.
— Ясно. И что же было дальше?
— Дальше она осталась жить в моей квартире, — Кравченко видел: Полоцкий расслабился. — Иногда я навещал ее и один раз даже вывез на природу. Меня тронула судьба этой девочки, понимаете?
Алексей Степанович всем своим видом показывал, как он внимательно слушает и сопереживает.
— Но желание покончить с собой не исчезло, — продолжал бизнесмен. — Марина знала: моя квартира — это ее временное пристанище. Возвращаться к прежней жизни не хотелось. Ей требовался хороший психолог, но я не мог позволить себе привести его, ну, вы сами понимаете… Эту роль пришлось играть мне.
Полоцкий действительно расслабился, но ненадолго. Незнание причины, по которой его вызвали, сильно осложняло дело. Валерий был уверен: кто-то видел его с Мариной, несмотря на принятые меры. Скорее всего, вездесущие старые соседки, вечно подслушивающие и подсматривающие. Черт возьми! И это при такой осторожности! У девчонки не было своего ключа, следовательно, на улице она одна появляться не могла. Те разы, когда они выезжали вместе, их никто не видел. Так, во всяком случае, ему докладывали. Однако разве можно предусмотреть все?
— Скажите, у Радушновой не появилось желания после смерти вашей жены занять ее место? — Полковник успел уловить испуг, мелькнувший на лице предпринимателя, быстро взявшего себя в руки и попытавшегося рассмеяться:
— Ну, вы скажете… Нет, девочка знала свое место. Кстати, смерть Дианы изменила наши отношения. Я почувствовал себя виновным (косвенно, конечно) в этой истории: надо было уделять жене больше времени. Злость на себя в какой-то степени перекинулась и на Марину. Она не могла и дальше оставаться в моей квартире. Мы поговорили, и девочка все поняла. Известие о разлуке Маша восприняла спокойно: я дал ей большую сумму денег, а также обещал опекать ее, устроить в институт в самое ближайшее время и помогать в будущем. Она сказала, что утром уедет, и сделала это: придя в квартиру, девочки я там не застал.
— Какого же это было числа? — поинтересовался Кравченко.
Валерий почесал затылок:
— Если бы я знал, что это число понадобится… Думаю, 20–21 сентября.
Полковник кивнул: 21 сентября труп Радушновой нашли в лесу.
— Она взяла деньги?
— Да. — Полоцкий посмотрел на Алексея Степановича. — А как еще она могла вернуться к нормальной жизни?
— Вспомните, пожалуйста, — полковник наклонился к Валерию, — больше она ничего не взяла с собой?
— Нет! — вырвалось у предпринимателя взволнованнее, чем ему хотелось бы, однако он опять взял себя в руки — То есть не совсем. Я, разумеется, дарил ей одежду: ее наряды имели слишком откровенный вид.