Марина грустно улыбнулась:
— А ведь за два года ты так и не узнал меня, Валерий, — тихо произнесла она. — Как человека, я имею в виду. Впрочем, тебе это было неинтересно. Иначе ты бы понимал: я не боюсь смерти. По мне, лучше умереть, чем опять влачить прежнее существование. Если я не могу отомстить тебе за все унижения и оскорбления живая, женив тебя на себе, то отомщу мертвая. Поэтому на месте твоих головорезов я бы не тратила время: они не выбьют из меня ни слова.
Полоцкий посмотрел в ее холодные голубые глаза и понял: девушка не блефует. Почему ему все время не везет с женщинами? Он чертовски устал от капризов Дианы, ее требований, ее шантажа, и вот теперь подвергается этому со стороны любовницы, которая должна быть ему безумно признательна. Почему это свалилось на него тогда, когда начали сбываться давно лелеемые планы? Неужели придется пойти на уступки этой стерве без роду и племени, чтобы не изменить общественное мнение? А возможно ли не изменить общественное мнение, женившись на проститутке? Смешно и думать об этом. Газеты вмиг откопают всю подноготную жены кандидата в мэры. Он еще раз оглядел Марину и задохнулся от злобы. Нет, нет и нет! Она его не получит. Завтра он зайдет к Кунцевичу и посоветуется насчет этой стервы. Башковитый еврей-адвокат всегда давал дельные советы. А пока ее надо задобрить. Девочка права, судьба ее предрешена, она должна умереть, причем никоим образом не задев его, так пусть перед смертью поверит в сказки, которые никогда не читала.
— Давай отложим этот неприятный разговор. — Валерий поднялся с кресла. — Думаю, мне придется выполнить твои требования. Ванна не остыла?
Девушка тоже встала и направилась в ванную комнату. Ликования по поводу решения этого вопроса она не испытывала, такие, как Полоцкий, так быстро не сдаются. Однако сегодня она одержала маленькую победу и заставила этого борова понервничать. Что будет завтра, известно одному богу. Для нее завтра наступит обязательно, а потом… потом придется поломать голову. Теперь она всегда должна быть впереди на шаг от своего любовника. Через ее труп он не перешагнет.
Глава 9
Анатолий Иванович Махов спокойно выслушал по телевизору выпуск новостей, посвященный убийству Дианы Полоцкой, придвинул к себе телефон и стал набирать номер бывшего друга. На другом конце провода трубку взяли моментально:
— Я слушаю!
Голос Филиппа Григорьевича не изменился с годами, оставаясь таким же твердым и резким. Да и сам Беспалов словно законсервировался, только седели густые черные волосы, напоминая о том, что этому представительному мужчине уже не тридцать и не сорок. Горделивая осанка, моложавое лицо, стройная, подтянутая фигура… Никто бы не дал бывшему исполкомовцу его семьдесят пять, в то время как Махов, его ровесник, давно уже выглядел гораздо старше. Причина этого была понятна и проста. Беспалова миновали невзгоды и печали, жизнь поворачивалась к нему только самыми приятными сторонами, и до гибели дочери Филипп Григорьевич не испытывал сильных встрясок.
— Здравствуй, Филипп! Узнал? — Анатолий Иванович усмехнулся. — Впрочем, неудивительно, если не узнал… Столько времени прошло… Да и незначительный я человек…
— Кто это? Представьтесь! — даже отойдя от дел, Беспалов разговаривал командирским голосом.
— Твой бывший друг и соратник Махов, — отозвался старик.
— Анатолий? — бывший друг произнес это имя столь же бесстрастно, как и «я слушаю».
— Вспомнил все-таки, — Махов вздохнул. — Знаешь, зачем я звоню? Ни в коем случае не для выражения соболезнований. Я давно мечтал задать тебе вопрос: каково без единственного ребенка? Кстати, ты уже осознал это или мне позвонить еще?
— Я никак не причастен к гибели Егора, — отозвался Филипп Григорьевич.
— И все же я считаю тебя убийцей моего мальчика. — Махов почувствовал, как спазмы сжимают горло. — Если бы ты выполнил хотя бы одну мою просьбу, Егор и Надежда бы жили. Однако ты просто забывал. Конечно, когда сидишь на вершине, плевать на тех, кто копошится внизу.
— Я забывал, потому что решал важные дела, — бывший исполкомовец повысил голос. — Ты и представить себе не можешь, насколько важные. Любая ошибка могла стоить мне жизни.
— Жизнь моего мальчика в счет не шла, — вздохнул Анатолий Иванович. — Ну что ж! Надеюсь, Диана для тебя что-нибудь да значила, поэтому желаю пройти через те муки, через которые прошел я. Скажу еще кое-что: твоей шлюхе-дочери самое место на кладбище, как, впрочем, и всей вашей паршивой семейке.
— Подлец! — процедил Беспалов. — Когда-нибудь я заткну твой вонючий беззубый рот!
Махов расхохотался:
— Не зарекайся, друг. Давно ли клан Беспаловых — Полоцких считал себя неуязвимым? И вот одним меньше. Пока одним. — Он бросил трубку.
Филипп Григорьевич долго стоял, слушая прерывистые гудки, потом, со злостью отшвырнув радиотелефон, пошел в спальню, где в слезах лежала жена.
— Клавдия. — Он остановился на пороге, сжав кулаки. — Я знаю, кто убийца нашей дочери.
Сухие посиневшие губы супруги прошептали:
— Кто, Филипп?
— Ты не поверишь. — Старик стукнул ладонью по двери. — Это мой бывший дружок Махов.
Жена подняла покрасневшие веки:
— Ты сошел с ума! Зачем ему убивать ее?
— Все очень просто. Это месть за Егора, — Беспалов сел на кровать и взял ее дряблую руку в свои.
Клавдия попыталась приподняться, но тут же бессильно упала на подушки:
— Позвони в прокуратуру. Надо сообщить об этом. Да не сиди, как истукан. Негодяй должен понести наказание!
Филипп Григорьевич кивнул, тяжело вздохнув:
— Понести наказание! Он все рассчитал. Самое неприятное: ему все равно, что с ним будет. Ему уже нечего терять.
Глава 10
Он тоже видел в выпуске новостей сообщение о гибели Дианы, и его терзали противоречивые чувства: с одной стороны, он потерял выгодную работу плейбоя и снова был вынужден искать нечто подобное, однако с другой — ему ужасно надоела эта сука, с ее непомерными сексуальными запросами, выкрутасами, унижениями. В последние дни ее жизни ему от нее надо было лишь одно, но Диана осталась верна себе, так ничего и не сказав, не открыв секрета, необходимого ему.
На следующий день после трагической смерти любовницы он снова отправился в бар искать очередную дойную корову, желательно со знанием необходимых ему сведений. Деньги, получаемые от Полоцкой, не все относились в семью. Кое-что откладывалось для себя, и это позволило ему приобрести дорогую одежду и появляться в самых респектабельных заведениях. Охотник за богатыми дамами сразу отправился в «Золотой Рог» и порадовался одному обстоятельству: бармен не узнал его. Про себя он еще раз похвалил мадам Полоцкую за предусмотрительность: она умела выбирать такие дни, которые исключали встречи со знакомыми, и, появляясь с ним в барах, кафе и ресторанах, меняла парики и надевала очки от Версаче, заставляя по возможности менять внешность и его. Теперь он понял, почему женщина, имевшая море любовников, в светской хронике характеризовалась как сама добродетель. За всю ее развратную и порочную жизнь никому не удавалось подловить чертовку, даже мечтавшему об этом Валерию. И все же… Он отмахнулся от нахлынувших на него тяжелых мыслей, взяв у бармена любезно протянутый бокал с «Кьянти», и обвел глазами помещение.
В углу за столиком сидела расфуфыренная блондинка в палантине из норки и неторопливо потягивала «Мартини». Он твердой походкой направился к даме, изобразив на лице дежурную улыбку донжуана и надеясь словить золотую рыбку с первого же захода.
— Добрый вечер! Скучаете?
Женщина повернулась к нему. Он оторопел, узнав ее. Благодаря Диане и регулярному чтению светской хроники он знал теперь в лицо все «сливки» местного общества. Сейчас перед ним собственной персоной сидела вдова Артура Гамбаряна, погибшего год назад в автомобильной катастрофе. Став богатой вдовой, одной из богатейших женщин в городе, Светлана Гамбарян заперлась в одном из загородных особняков, ведя праведный образ жизни и нигде не показываясь. Вероятно, сегодня состоялся ее первый выход в свет, и женщина старалась, чтобы он прошел незамеченным, сев за маленький столик в полумраке. Подумав об этом, он готов был отвалить от дамы по первому же требованию, однако Светлана не прогнала его:
— Вам есть до меня дело?
— А если есть? — Он по-прежнему стоял перед ней с полным бокалом итальянского вина, отмечая, как чертовски хорошо она выглядит: светлые, отливающие золотом волосы, гладкая, без единой морщинки, кожа, блестящие зеленые глаза, чувственные губы. При всем желании этой женщине никак нельзя было дать больше тридцати, хотя он знал: ей около пятидесяти. Пресса подробно сообщала о чете Гамбарян, об их юбилеях, а также детях и внуках. Он почувствовал легкую дрожь во всем теле. Светлана подходила ему по всем статьям. Лишь бы она не отвергла его.
— Вы узнали меня? — Его пристальный взгляд не обманул светскую львицу.
— Не буду обманывать. — Он галантно поклонился. — Хочу заметить: в жизни вы гораздо прекраснее, чем на смазанных черно-белых газетных фото.
Когда женщина не реагирует на комплименты или ее реакция агрессивна, у нее большие проблемы и редко какой мужчина продолжает охоту за подобной дамой, даже если она богата и красива. Светлана Гамбарян среагировала на комплимент так, как надо. Она кокетливо улыбнулась:
— Я привыкла к лести.
— Замечание о вашей красоте — не лесть. — Его глаза так и пожирали сидящую перед ним стареющую красотку.
— И тем не менее вслед за лестью следуют просьбы. — Она отпила из бокала. — Садитесь. Сегодня у меня муторно на душе. Я готова выслушать вас.
— А мне, собственно, ничего не надо, — он сел рядом с ней, — кроме как любоваться женщиной, о которой я столько слышал, но, к сожалению, видел лишь на плохих снимках.