Вот тока Илья тоже был не прост. Он умудрился перехватить оба удара, зажав в своих лапах, как в тисках, руки нападавших. У местных бояр хитрый хват учат, перехватывать надо не у самой кисти, а чуть выше — чтобы не порезали. Короче, Илья все сделал по науке. Бандиты пыхтели, пытались его пнуть по яйцам, били свободными руками по лицу — но он не давал им времени опомнится, напирал, швырял из стороны в сторону. Таскал, как медведь повисших на нем собак. Все силы убийц уходили на то, чтобы не упасть. Это танго втроем, сопровождаемое грохотом переворачиваемой мебели и звоном разбитой посуды, как смерч пришлось через всю комнату. Улучшив момент, я кинулся на главаря, уже занеся нож, чтобы воткнуть ему в спину. И тут стоящий на коленях бандит, с торчащим в спине ножом и залитым кровью лицом, с неожиданной резвостью бросился на меня. Я успел отскочить, и он не ударил меня плечом в таз чтобы сбить на пол, как хотел, но успел обнять меня за бедра. И попытался повалить. Его мерзкая рожа при этом, терлась о моё, все еще эрегированное, достоинство. Пытаясь сохранить лицо от позорного контакта бандюган нечленораздельно ругался, морщился и отворачивался. Было неприятно. Не потому, что он морщится и отворачивается, а потому, что его морда в принципе о мой член трется.
— Ах ты ж пида… — я аж задохнулся от возмущения и принялся отдирать его от себя. Даже про нож не сразу вспомнил. Как вспомнил, тут же воткнул нож татю в шею. Еще раз. Как учили. Не меня, Мстислава. Даже на поросенке давали попробовать. Удара со второго я попал в артерию — из шеи брызнула кровь. Еще секунд тринадцать и смерть. Но даже на пороге смерти этот выдающейся представитель городского дна продолжал сопротивляться, не выпуская меня из своих предсмертных объятий, пытаясь выиграть для своих подельников лишние пару секунд.
Совершенно напрасно, кстати. В процессе своего “танца” Илья, наконец, подловил главаря, чей нож он заблокировал снизу. И его же ножом, зажатым в его же руке, пырнул уголовника под челюсть. Кажется, чтобы такое провернуть, Илье пришлось провернуть своему несостоявшемуся убийце руку в двух суставах. Я, кажется, слышал тошнотные звуки, но не уверен.
Второй бандит, увидев это, заорал и попытался перехватить нож второй рукой. Он и до этого пытался, а тут удвоил усилия — бесполезно. Илья, пользуясь преимуществом в росте, буквально вздернул его, заставив приплясывать на цыпочках. А потом, освободившейся рукой, схватил беднягу за мотню штанов — судя по резко перешедшему на тонкий визг воплю, в кулак Ильи попала не только ткань. А потом Муромский дернул поющего соловьем разбойника на себя, оторвав его ноги от пола. Поднял продолжающего орать ассасина над собой, и обрушил его головой вниз. Череп всмятку.
Мы застыли тяжело дыша. Мы, это я, Илья, парнишка на шухере у входа и забившиеся по углам девки. Ах, да, как раз в этот момент мой противник наконец исчерпал резервы организма и забился в конвульсия, совсем уж неприлично дергая головой у моих девственных чресл. Эрекция у меня так и не пропала. Адреналин, наверно. Я оттолкнул от себя труп, мрачно подумал что шутка про ассасина-отсасина больше никогда не будет смешной, и метнул нож. В последнего бандита. Но тот на долю секунды успел раньше — юркнул за дверь, а мой нож красиво воткнулся в то место, где была его голова. Повезло, конечно. Но если бы попал, так красиво бы было.
— Одного живьем надо! — рыкнул Илья и бросился вдогонку.
— Спокойно, оружие лучше возьми! — крикнул я. — У меня есть один.
Я вытащил нож из спины трупа у своих ног и осторожно глянул за балдахин. И удивленно застыл.
— Чем это ты его так? — тоже удивился Илья. Он уже схватил сабли и сейчас протягивал мне мою. И заглянул мне через плечо. Мой первый лежал в кровати скрючившись в комочек и смотрел на меня осуждающими мертвыми глазами, из которых текли кровавые слезы. Даже отсюда было видно, по его сильно деформированному черепу, что он окончил свои дни.
— Коленом, — смущенно буркнул я. — Думал он просто вырубился…
— Покажи, а? — заглянул мне в глаза Илья.
— Давай не сейчас! — засуетился я. Наскоро ополоснувшись в чудом уцелевшей бадье, я начал натягивать одежду прямо на мокрое тело. Илья последовал моему примеру. А потом мы, с саблями наголо, выскочили на улицу. Сначала мы боялись, что на нас снова нападут, но когда выбрались из бани, и за нами захлопнулась дверь, Илья тут же начал ломиться назад. И обещать всех убить, спалить, и изнасиловать. Почему-то, именно в таком порядке.
— Что случилось?! — испуганно крикнул выскочивший из темноты на своем жеребце дед Дарён.
Мы наскоро объяснили. Вернее, объяснил Илья. После чего в ворота бани начали ломиться уже толпой. Я огляделся вокруг и не обнаружил своего навигатора. Какой умный человек, все быстро понял и свалил.
— Подожди, — сказал я. Потом крикнул, — Илья!
— Да?! — рявкнул он, оборачиваясь.
— Бани тут не причем. Они ведь точно за тобой пришли. А про меня не знали. Наверное, подкупили девку или уборщицу, чтобы она сообщила, когда именно ты сюда придешь. И ждали тут неподалеку. Ты лучше скажи, кто же тебе так эти бани расхваливал?
— Да все… — задумался Илья. — Подожди, а ведь и душегубы, что-то там про привет от дяди говорили!
— Не там врагов ищешь, — подытожил я.
Мы сели на коней и бросились в Лицей. Не дожидаясь городских стрельцов. А ведь, судя по шуму, который мы устроили, они должны вот-вот появиться. Тут город в пять кварталов. Ну десять, если они на другом конце. Все равно, явно не торопятся.
Уже у самого Лицея я наконец-то познакомился с двоюродным братом Ильи. Его свита вдруг выстроилась, словно в боевой порядок. Пешие взяли в руки топоры и встали на санях. Конные сгрудились вокруг меня и Ильи, но так, что мы словно оказались на острие клина.
— Это старший, Родослав. Помнишь, я о нем рассказывал? — успел шепнуть Илья. И тут Родослав, отделившись от своей свиты, поскакал прямо к нам. Не обращая внимания на угрюмые лица всадников, да и наши с Ильей, он подъехал поближе и хлопнув Илью по плечу, крикнул:
— Привет, братишка!
— И тебе не хворать, — буркнул Илья.
— Ну что, добрался-то до баньки, о которой я говорил? Попарился, или так грязный и ходишь? — хохотнул Родослав. Он был явно на последнем курсе, на вид лет двадцать с небольшим. Немного грузный. Маловато тренируется. Лицом похож на Илью, но если у того лицо былинного богатыря, с ясным открытым взором голубых глаз, то этот смотрит как пытливо, как будто ждет, что обманут.
— Добрались, — угрюмо ответил Илья.
— Попарились, — многозначительно протянул Родослав.
— Попарились, — все так же хмуро ответил Илья.
— А что так рано назад едете? — как мне показалось, искренне, удивился Родослав. — Я раньше утра оттуда и не возвращаюсь! Эх, дело молодое, научитесь еще!
И он, мерзко хихикая, ускакал прочь.
— Думаешь, он? — спросил Илья, почему-то меня.
— Если да, то он отличный актер, — для точного ответа мне данных мало. — Но на самом деле, Илья, тебе больше никому верить нельзя.
— Даже тебе? — хохотнул Илья.
— Мне можно, я человек случайный, ты сам меня приблизил. И завишу от тебя во многом, — рассудительно ответил я. — Плюс, уже дважды в деле себя показал, а последний раз так и вовсе тебе жизнь спас.
— С чего бы это?! — возмутился Илья. — Я сам своих уложил пока ты там…
— Они не рассчитывали на двоих. Все бы у них получилось, если бы ты был один! — не дал я ему закончить мысль. — Мне и надо было только половину на себя отвлечь.
— Да я бы и шестерых положил! — вот ведь врёт. По краюшку он прошелся, едва со смертью разминулся. У него было несколько порезов, хотя он виду не показывал. А у меня только царапины от зубов в паху. Мда, трудно будет их объяснить, случись что с Миленой и Лизой опять.
— Ага, хером бы забил! — начал злиться я.
— Ну, это ты у нас так любишь! — не остался в долгу Илья.
— Вы не ссорьтесь, — ласково сказал дед Дарён, втираясь на своей лошади между нами. И вдруг рявкнул. — Вы подеритесь! Мало вам убивцев по вашу душу, так вы еще сами друг друга порубайте!
— Я последнее слово скажу и все, — я заставил себя говорить спокойно. — Недооценивать врага, первый шаг на пути к поражению.
На это Илья фыркнул, но не стал ничего говорить. А дед Дарён кивнул и посмотрел на меня с уважением. А потом цокнул, ударил своего жеребца пятками, погоняя вперед, буркнув нам:
— По сторонам смотрите, стрел да пуль берегитесь!
Мы проделали оставшийся путь до Лицея в настороженном молчании.
Глава 28
Глава в которой главного героя обзывают девкой, а он широко раздвигает ноги. А потом, совсем по-женски, проявляет неуместное сочувствие.
Заговор. Смешное слово из старинной литературы, не вызывающий ничего, кроме ассоциаций с пыльной древностью и скучными историческими декорациями. Для того, чтобы человек прочувствовал это слово, он должен понимать его кожей. Чувствовать. Видеть. Я отчасти понимал Илью. Однажды, в детстве, я играл в онлайн игру, в которой игровые механики предусматривали смену главы в игровом клане. Для этого ряд игроков на ключевых постах должен был организовать общее голосование, на котором большинство членов клана должны были проголосовать за смену главы. Я был главой. И в какой-то момент я вдруг почувствовал, что внутри клана зреет заговор. Это были яркие эмоции. Вспышки подозрения вызывали все и всем — и старые соратники и новые члены. И если игрок слишком быстро отвечал на мои сообщения (втирается в доверие) и если долго молчал (игнорирует). Ничего похожего я в своей жизни никогда не испытывал. Не было поводов. В армии я был встроен в очень жесткую и прозрачную систему принятия решений и руководства. После получения гражданства оказался внутри полуанархичной, распределенной и скрытной гражданской сети, где пять признанных специалистов могли влиять на решения по целым отраслям, состоя в специальном комитете, а один ничем не примечательный старикан, получивший гражданство за сумму заслуг, вроде спасения утопающего и защиты докторской, мог оказаться единственным гражданином в глухом городке. И это давало ему возможность менять управляющих чиновников. Впрочем, система нашего общества выстраивалось именно с тем замыслом, чтобы максимально вывести из под давления людей с правом голоса. Но сейчас не об этом.