Я вынужденно вошел внутрь — педагоги, как опытные гопники взяли меня в “коробочку” и деваться мне было некуда. Я услышал, как тяжелая дверь за мной со скрипом закрывается.
— Это сейчас уже не важно, — ответил я на вопрос Канцлера, про эксперимент. Потому что, едва войдя в это помещение, понял — именно его они и задумали. На мне. И мне совсем не понравилась многолучевая звезда на полу.
— Тащите его сюда! — радостно завопил Велимудр из угла. Он сидел в кресле, настолько обложенным конторками и заваленный раскрытыми томами книг всевозможных размеров, что я его даже не сразу заметил. Сейчас старик вскочил, и засеменил к тому самому месту на полу. Со зловещей звездой.
— Быстрее, Храбр, у меня уже все готово. Вставайте вот сюда! — одетый по настоящему празднично, в расшитый серебряными звездами кафтан из черного бархата и со своей длинной, шикарной, благородной седой бородой, Велимудр как никогда был похож на сумасшедшего ученого. Я встал, как вкопанный. Но на мои плечи опустились железные руки Канцлера, и буквально понесли меня вперед.
— Ничего не бойтесь, мы будем рядом, — сказал Канцлер. Я не видел его лица, но готов поставить бочку медовухи — говоря эту фразу господин Махаэль предвкушающе улыбнулся.
Глава 31
Главный герой оказывается втянут в сомнительный эксперимент, который выходит из под контроля. Эта глава полна жизненной мудрости о том, что ничто и никогда не идет по плану.
— Я никуда не пойду, — я вывернулся из цепких рук Канцлера.
— Поймите, сударь, мы делаем это для вашего же блага, — чересчур уж пафосно воскликнула Софья.
— Вот всегда так говорят, когда что-то плохое хотят сделать! — ответил я ей.
— Вам ничего не угрожает! — веско сказал Канцлер. — Сударь Храбр, перестаньте дергаться и строго следуйте нашим указаниям!
Я деревянно двинулся на то место, на которое мне указывал Велимудр. На полу были геометрически правильные окружности и многоугольники, нарисованные белым мелом. Они причудливо пересекались и вписывались одна в другую, как орнамент. В углах и по окружностям вились надписи на русском “Не вылазь, убьёт”, “Кто переступит, тот дурак”. Мда, надо бы этим господам магам тоже на латынь переходить, а то пафос теряется.
— Череп демона! — заорал прямо мне в ухо Велимудр и потер меня штуковиной, похожей на череп чихуахуа с рожками. И тут же сел мне на уши. К счастью, в переносном смысле. Я так для себя понял, что Велимудр так со стрессом справляется, лектора включая.
— Значит главное, не показывать страх. Вообще ничего не бойся. К тебе притянет мелкого беса, способного менять обличья, мы его усмирим…
— Так, что вы затеяли?! — преодолел я, наконец, оцепенение.
— Начинается! Тишина! — зарычал Григорий и ударил посохом в пол.
— Почему начинается?! — грозно нахмурил брови Канцлер и заторопился на свое место — в свободный от надписей и линий углов пятачок в рисунке. — Я не давал команду!
— А я откуда знаю?! — окрысился Григорий. — К гадалке не ходи старец Велимудр начудил чегой-то.
Старец Велимудр уже занял свой уголок рисунка и выхватил две пузатые, стеклянные склянки с ребристыми боками, неприятно похожие на гранаты. И гаркнул в ответ на обвинения:
— Да пошел ты на хер, старец Григорий!
Хлобысь — все вокруг заволокло жирным туманом. Было похоже, как будто чернила пролились в воду. Только эти черные, жирные на вид и похожие на щупальца лоскуты, плавали в воздухе:
— Назови свое имя, демон! — прогрохотал командирским басом Канцлер. — И назови своего хозяина!
Черная маята стремительно истаивала и в просветах я увидел знакомое личико. Девка, которую я приложил об пол в башне джинов.
— Ора, — испуганно пискнула она. Бледнокожая красотка была замотана в полотенце, в руках зубная щетка. Местная зубная щётка. Тут они похожи на крохотный ершик. Большие глаза Оры стали еще больше, когда она увидела меня. Девушка подняла в изумлении густые брови, вытянула руку и ткнула в меня ершиком. — Ты?! Опять?! Да ты знаешь что из-за тебя…
— Изыди, демон! — заорал Григорий.
Девушка или как она представилась, Ора, исчезла. В этот раз спецэффекты были круче. Позади неё как будто распахнулся гигантский кальмар, сотканный из тьмы. Чернильно-черные щупальца обвив её, как мне показалось, нарочито непристойным образом, утянули закричавшую в ужасе девушку внутрь себя. Через секунду сгусток тьмы с щупальцами пропал Вместе с Орой. Она исчезла а я остался, и я оказался в скандале.
— Кто это был, должен же быть мелкий бес-перевертыш!
— Я знаю, что это должен быть перевертыш, я сам вам…
— Велимудр, ты его что, забыл потереть?
— Я потер!
— Плохо потер!
— Сама три!
— Может это по другому работает!
— Так, тишина, давайте снова! — заорал Канцлер. Никогда не видел его таким возбужденно-воодушевленным. — Софья держи второй контур наготове! Заякорить объект! Начали.
Кто-то успел мне сунуть в руки рогатый черепок.
— Приди демон из бесконечной тьмы! — нараспев начал Григорий. Очень церковно получилось. Правда, уже про бесконечную тьму он нормальным голосом договаривал. Потому что Ора уже материализовалась и испортила ему всё заклинание.
— Да почему опять она! — возмутилась Софья. — Сучка, ты чего сюда прыгаешь?
Злость госпожи декана, возможно, отчасти объяснялась тем, что теперь Ора была полностью обнажена — полотенце где-то потерялось. А ёршик остался зажат в кулачке, но теперь был беспросветно черным. Она смотрела на меня пустым, стеклянным взглядом.
— В этот раз я точно заякоро… корикил! — закричал Велимудр. — Вон у этого идиота в руках якорь! Что, опять я виноват?!
— Да что с тобой, демон?! — возмущенно взревел Григорий и стукнул посохом по полу.
— Я так преисполнилась… — начала отвечать Ора, не дав ему договорить…
— Зачем ты нам являешься?! — перебил её Канцлер.
— Вы сами меня вызываете, — недоуменно ответила она, и в её взгляд начала возвращаться осмысленность. — Только во тьму меня не изгоняйте! Как вы вообще это делаете?
— Явись в своем истинном обличии! — заорал Григорий.
— Можно не надо? — пропищала Ора натужно, но её кожа уже пошла красными пятнами, пальцы удлинились, аккуратные ноготки потемнели и удлинились, а суставы на ногах с влажным хрустом вывернулись назад. Её тоненький голосок стремительно садился, к концу фразы превратившись в хриплый рык — Я, когда превращаюсь в себя, всегда так злююююсь… Гори!
Она сделала жест рукой, вернее — уже мускулистой красной лапой, с длинными треугольными когтями — как будто толкнула что-то от себя. Из её ладони вылетел самый натуральный огненный шар и полетел в Григория. Тот успел ловко прикрыться посохом, но это помогло слабо — огненный шар взорвался, окутывая Григория огнем.
— Ой батюшки, Гриша не гори, не гори, не гори, — запричитал Распутин. — Уходи огошечка, уходи-уходи.
Языки пламени опали с Григория вниз, вместе с кусками тлеющей одежды и тлеющими лохмотьями волос и бороды, собрались в постоянно уменьшающуюся огненную фигурку, которая грустно побрела прочь.
— А ну замри демон! — заорал Канцлер. Ора повернулась к нему, оскалила жутковатую пасть с сильно развитой мускулатурой и непомещающимися за губами клыками, прорычала: — Ты мне не господин!
И повторила жест, который, как я знал, кончается огненным шаром.
Канцлер хладнокровно извлек из воздуха пистолет и выстрелил Оре в голову. Очень быстро, кажется он нажал на спуск еще до того, как навел ствол. но Ора успела среагировать, отмахнувшись кулаком, с по-прежнему зажатой в ней зубной щеткой. Пуля ударила ее в запястье и вошла в кожу. Но не глубоко. Удар заставил Ору отшатнутся, но ей, похоже, это даже понравилось. Она игриво качнула бедрами, и снова занесла свободную лапу для своего выстрела. Канцлер вытянул из неоткуда второй пистолет.
— Замри! — заорал я.
Ора замерла. Сейчас она была какой угодно, но не хрупкой. Мощные копыта держали мускулистое, поджарое тело с длинным хвостом. Красная кожа, кажется, была покрыта чешуей. Рожа украшена проросшими на скулах и подбородке черными костяными выступами. А голову венчали шикарные и длинные, как у горного козла, только антрацитово-черные, рога. При некоторой фантазии за костяными выростами и оскаленной в бешеной ярости клыкастой пасти можно было разглядеть черты Оры в человеческом обличье, когда она только появилась.
— Ну? И почему она его слушается, а меня нет?! — даже как-то обиженно пробурчал Канцлер, не торопясь убирать пистолет. Но и не стреляя.
— Так она ж его хозяином выбрала! — истерично взвизгнула Софья. — Меньше на сиськи пяльтесь, дурачье старое, а за происходящим следите!
Сиськи, кстати, у Оры сохранились даже в демоническом виде. Хотя, конечно, видоизменились. В соответствии со всем остальным нарастив объем и брутальность. Моё чувство прекрасного не царапали чешуйки и явно каменно-твердые, похожие на черные шипы, соски. В этих брутальных грудях была своя жестокая эстетика. Так и хотелось…
— Да это ж суккуб! Из высших! — заорал Григорий. — Нам всем п…
— Так, спермент не удался! — блеснул моей эрудицией Канцлер. — Сворачиваемся. И гоним демона во тьму!
— Нет! — заорал я. — Ора, отомри, но никого не убивай!
Все застыли в напряженном молчании. Ора заорала, задрав лицо к потолку. Кажется, у неё немного по другому челюсть устроена, не как у людей — пасть распахнулась этак градусов на сто двадцать. Таким хлебалом только тройные чизбургеры целиком глотать. Или мясо рвать — вон какие зубы. И, кажется, в два ряда. Я присел и закрыл уши руками — орала Ора очень неприятно, как сирена. Звук такой пронзительный, что аж в костях отдается.
Все стояли, слушали. Блин, она орет и орет, на одной ноте. Ей с такой дыхалкой бы подводным нырянием заниматься. Наконец Ора прооралась и с шумом втянула сквозь клыки воздух.
— А можешь снова человеком стать? — нахмурился Канцлер.
— Внемли мне демон! — подхватил идею Григорий. — Прими облик человеческий!