Каждый снаряд содержал комплекс свёрнутых сложных заклинаний, призванные поработить любого, кто его откроет. При встряхивании, они слегка гремели. Человек захочет узнать, почему — и тут, бамс!
Но внутри ауры не могли активироваться, и их можно было обезвредить. Моя новая подружка нашла этот процесс крайне увлекательным, и сказала мне:
— С нами двое Взятых.
— Вот, чёрт, Каркун! — рявкнул Одноглазый. — Твоя прежняя пассия только что заработала очко. Вот для чего эти фиговины! Дистанционная ловушка.
Гоблин с Молчуном были поражены, но согласились.
— Пропало два шара, — сказал Гоблин. — Есть идеи, как нам вычислить жертв?
Я‑то думал, это его задача.
Лета указала на Душечку, а затем изобразила знаками «прогулка» и «лагерь».
Я понял: тот, кто попался, среагирует на душечкину ауру.
— Ну, Каркун, твоя старая жена будет в ярости, — объявил Гоблин.
Лета коснулась моего рукава. По её лицу было видно, что она поняла, что сказала человекообразная жаба, но хотела понять, что он имел в виду.
Светлячки, мать их!
Я увёл Лету в нашу палатку и попытался объяснить, что нехорошие парни, вроде Гоблина с Одноглазым, много лет дразнят меня мазохистски настроенным любовником Госпожи, из-за того, что когда-то я был её пленником.
Лета ничего не поняла. Как, возможно, ни одна женщина на свете на её месте.
Душечка ещё до ужина отыскала двух жертв Взятых. Первым оказался тупицей по имени Толчок, а другой — лагерная маркитантка, откликавшаяся на имя Ирис. Обе жертвы казались безобидными, но Одноглазый всё равно провёл обряд изгнания, устроив настоящее шоу, любо-дорого смотреть.
Где-то после полуночи я встал, чтобы воспользоваться туалетом. Они у нас были, на самом деле, уже порядочное время, и ямы были почти переполнены, так что я собирался приказать вырыть новые. Однако это потом.
А сейчас главное были нити. Произошли изменения.
Я заметил, что теперь каждая Лета, включая мою, была связана с одной нитью, которая приобрела пастельный оттенок. Остался единственный пучок белых нитей и он шёл в сторону палатки Душечки и Молчуна.
Правда? До сих пор ни одна Лета не пристала к Молчуну. Да она и не имела бы шансов на успех. Молчун не видел никого, кроме Душечки. Молчун не захотел бы никого, кроме Душечки, но не смог бы её получить. И это его устраивало.
Мочевой пузырь опустел, и я поспешил увидеть новое творение Леты.
— Вот так, да! Какого хера?
Это оказалась не новая Лета. Это был мужчина, и он был великолепен. Я подумал, не разбудить ли Ильмо… но потом меня осенило.
Такое со мной случается. Иногда.
Эта штука была создана для Душечки. Та же штука, что благословила нас Летами, теперь решила охмурить молодую женщину тем же способом.
— Вот уж дудки! — выпалил её приёмный папаша, и принял решение за неё, не принимая во внимание её желания. Я кинулся к палатке Молчуна. Света было достаточно, чтобы я, откинув полог, сразу заметил палку с серебряным концом. Схватив её, я сразу принялся за резку нитей. Моя рука пару раз соскользнула и я случайно врезал по мужскому подобию Леты.
В ужасе примчалась моя Лета: «Что ты делаешь?»
— Я не позволю этому случиться с Душечкой.
Нити повторяли попытки воссоединиться. Я продолжал рубить, если бы не Лета, я, возможно, отрубил и пару деталей, которые ещё не полностью сформировались.
Появились зрители поглазеть в чём дело. Молчун оказался одним из первых. Ему понадобился всего один взгляд, чтобы всё понять. Он так посмотрел на мою Лету, что она отступила на пару шагов.
Видели когда-нибудь как молния шарахает от земли в небо? Такое бывает.
Из головы моей Леты выскользнула яркая сиреневая нить, которая мелькнула сквозь ночь и исчезла в земле, в самом центре поляны.
Молчун забрал у меня свой инструмент и занялся разрезанием нитей.
Я услышал гул от новой нити.
Глаза Леты закатились, она рухнула на землю. Нити, идущие к мужской особи, перестали восстанавливаться. Гомункул склонился в три погибели.
Лейтенант успел вовремя, чтобы помешать Молчуну переключиться на тело.
— Довольно. Мы задолжали им несколько жизней. Каркун, на пару слов.
Я рассказывал, он слушал и внимательно смотрел на мою только-только пробуждающуюся Лету. Наконец, он дал приказ:
— Усерднее поработай над общением со своей женщиной, Каркун.
Ещё усерднее? Мда. Как бы странно это ни звучало, теперь в глазах всех остальных мы с моей подругой стали новым отделением.
Как и несколько других пар. У Лейтенанта была своя Лета, у Одноглазого и Гоблина тоже, как и у Леденца, и даже у Ильмо. И все эти дубли были связаны с поляной нитью пастельного цвета.
Наконец, появилась Душечка. Некоторое время она размышляла над ситуацией.
Моя Лета пошатываясь, повисла на мне. Пришлось помогать ей держаться на ногах. Её дыхание было поверхностным и прерывистым, сердцебиение повышено. Оказавшись в моих объятиях, стало понятно, что она дрожит.
С мрачным видом Душечка подошла к нам. Я даже испугался, что она набросится на Лету. И, возможно, ей очень того хотелось, но она была Душечка. Как бы она ни злилась, она не могла причинить боль беспомощному существу, какой сейчас была Лета.
— Так. Ладно, ребята, все расходимся. Цирк закончен! — рявкнул Лейтенант. И более тихим голосом приказал паре солдат собрать то, что осталось от мужской особи и утащить в лазарет, чтобы Каркун мог сделать осмотр.
Ура. Ещё одно вскрытие. С утреца.
В ту ночь Лета вцепилась в меня так, будто отпустив исчезла бы навсегда. Дрожь не проходила. Но как только ей удалось собраться, она настояла на том, чтобы получить своё, словно это было критически важно для выживания.
Когда я пришёл на вскрытие, тела не оказалось. Какого хрена? Его украли? Или он встал и ушёл?
Я задавал вопросы. Только у Леты были ответы, причём весьма туманные: «мол, вернулся». Куда или во что? Ни слова больше.
Тем временем мне начали задавать вопросы: что случилось с Летами вчера? А? Что?
Оказывается, за ночь они все разом поумнели. Большинство парней были довольны своими туповатыми подружками с умом бездомной кошки, готовой по первому требованию к трах–тарарах, но совсем не в восторге от сожительницы, внезапно решившей пообщаться.
Этой ночью случилось ещё кое-что. Все двойники развили языковые навыки до уровня моей Леты.
Прямо с утра я решил усилить общение с Летой, а она стала прижиматься ещё крепче. Она чего-то боялась, но не говорила ничего. Однако ей казалось, что я смогу её защитить.
Вы спросите, а что же с Чёрным Отрядом? Погрузился в себя. А для кое-кого из собратьев по оружию — жизнь стала кошмаром, поскольку их партнёрши стали гораздо умнее их.
Вот так мы и проводили время, сидя на жопах, неподвижные как куропатки, обрастая всё большим числом жаждущих поиграть ночью дублей Леты. Все разговоры о том, чтобы куда-то идти пропали напрочь. Никого больше не волновало, что ещё придумают Госпожа или Взятые.
Леты не только были умнее большинства из нас, казалось, они умели отключать наши мозги. Если Лета хотела получить своё, мало кто из нас мог этому сопротивляться — мужчина или женщина. Исключение Молчун, Душечка и с ними пара человек.
Но попыток сделать мужской вариант Леты больше не повторялось.
В какой-то момент туман в голове рассеялся. Я отлип от своей Леты настолько, что смог обдумать ситуацию в Отряде, которая с одной стороны была сродни подростковой одержимости, с другой — абзац космического масштаба.
Я отчётливо видел грядущий конец Отряда. Вместо грандиозной резни на поле боя, разбросанных повсюду в кровавой грязи отрубленных конечностей и вываленных кишок, наш апокалипсис будет здесь, потому что мы не в состоянии перестать думать членами. Мы сгинем во тьме широко ухмыляясь, потому что Леты унесли нас на далёкие берега наших фантазий.
И кем была Лета? Не суккубом в традиционном смысле, но, безусловно, какого-то рода сексуальным вампиром.
Пока мой мозг нормально соображал, чтобы породить оригинальную мысль, мне пришло в голову задаться вопросом, когда мы увидим естественные последствия такого разнузданного разврата. И дело не в болезнях. Вовсе нет. Каждая Лета оставалась неизменно моногамной.
Однако к настоящему моменту в духовке уже должно поспевать несколько десятков булочек.
Ужас! Я не готов стать отцом. А ещё я давненько не принимал роды.
Возможно, скоро мне придётся принимать их по десятку в день.
Я попытался припомнить, сколько же мы сидим без движения. И не смог. Столько, что у Леты уже должен был закончиться цикл. Которого, как я знал, у неё не было.
Вот, черт!
— Не может эта хрень быть западнёй Госпожи? — спросил Лейтенант
— Это начала точно не она. Думаю, после неудачи Взятых, Госпожа решила отступить и посмотреть, что будет дальше. Если всё дальше пойдёт в том же духе, мы сдохнем от голода, прежде чем снова двинемся в путь. Если только наши вампирши не иссушат нас.
— А Госпожа просто отступила и наблюдает? Серьёзно?
Холодок по спине.
— Я так думаю. — Однако у неё всегда есть план Б, а у Шёпот на случай проявить свою стервозность в полной мере — был свой. В её истории болезни несколько случаев быстрого исцеления.
— Я просил поработать над общением с женщиной…
— Сделано!
— Полагаю, связь всегда односторонняя. Так?
— Большей частью. Ей хочется узнать о нас побольше, но не хочет рассказывать о себе.
— По-видимому, когда одна Лета узнает что-то новое, остальные тоже. Только что появившиеся дубли общаются наравне с нашими. Между тем, мы не можем собрать воедино то, что о них узнали мы сами.
Наш разговор происходил на расстоянии касания с двойниками Леты. Женщины мило улыбались, как вдруг…
Лицо моей спутницы помрачнело:
— Опасность вернулась. — Она указала. — Там. В лесу.