Женщина повернула голову, улыбнулась ему и протянула руку.
– Здравствуйте. Меня зовут Мэри Уорт. Как героиню комиксов.
Диксон не знал никакой героини комиксов по имени Мэри Уорт, но руку пожал.
– Крэйг Диксон. Рад знакомству.
Бизнесмен хмыкнул и перевернул страницу.
– Я так жду этого путешествия, – сказала Мэри Уорт. – У меня двенадцать лет не было отпуска. Мы с двумя подружками сняли квартиру на Сиеста-Ки[101].
– С подружками, – пробурчал бизнесмен. Похоже, ворчание было его «реакцией по умолчанию».
– Да! – сверкнула на него глазами Мэри Уорт. – Мы сняли ее на три недели. Вообще-то мы никогда не встречались, но они мои настоящие подруги. Мы все вдовы. Познакомились в чате в Интернете. Интернет – такая чудесная вещь. В моей молодости ничего подобного не существовало.
– Педофилы тоже считают, что это чудесная вещь, – заметил бизнесмен и перевернул еще одну страницу. Улыбка миз Уорт погасла, потом снова зажглась.
– Очень рада познакомиться с вами, мистер Диксон. Вы летите по делам или на отдых?
– По делам, – ответил он.
В динамиках раздался перезвон колокольчиков.
– Добрый вечер, дамы и господа, вас приветствует капитан Стюарт. Как видите, мы начинаем движение от терминала и будем выруливать к взлетной полосе номер три. Мы третьи в очереди на взлет. Расчетное время полета до международного аэропорта Сарасота-Брадентон – два часа сорок минут, после чего, еще до одиннадцати часов, вы окажетесь в краю пальм и песчаных пляжей. Небо чистое, и мы предвкушаем спокойный полет на всем его протяжении. А теперь я попрошу вас пристегнуть ремни, поднять сервировочные столики, которые вы, возможно, уже откинули…
– Как будто у нас было что на них поставить, – проворчал бизнесмен.
– …и убрать в безопасное место личные принадлежности, которыми вы, возможно, сейчас пользуетесь. Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию. Мы знаем, что выбор у вас был большой.
– Иди в задницу, – буркнул бизнесмен.
– Читали бы вы лучше свою книгу, – сказал Диксон.
Бизнесмен испуганно глянул на него.
У Диксона от тревожного предчувствия уже началось сердцебиение, живот свело спазмом, в горле пересохло. Он говорил себе, что все будет хорошо, всегда ведь все кончается хорошо, но это не помогало. Он страшился бездны, которая скоро разверзнется под ним.
Рейс девятнадцать Объединенных авиалиний взлетел в двадцать тринадцать, с опозданием всего на три минуты.
Где-то над Мэрилендом стюардесса покатила по проходу тележку с напитками и закусками. Бизнесмен отложил книгу и с нетерпением ждал ее приближения. Когда она дошла до их ряда, он взял банку швепс-тоника, две маленькие бутылочки джина и пакет чипсов. Стюардесса попыталась списать деньги с его карточки «Мастеркард», но та не сработала, и он достал из бумажника «Американ экспресс», глядя на девушку так, будто это она была виновата в неудавшейся первой попытке. Интересно, подумал Диксон, в чем дело? В том, что на «Мастеркард» у него исчерпан лимит и он припрятал «Амэкс» на случай чрезвычайной ситуации? Так сказать, «в случае чрезвычайной ситуации разбейте стекло»? Не исключено: пострижен он был неровно, и одежда выглядела поношенной. Диксону это было совершенно безразлично, но надо же было о чем-то думать, кроме своего постоянного животного страха. Предчувствие. Они летели на крейсерской высоте десять с половиной тысяч метров, и до земли было ой как далеко.
Мэри Уорт попросила вина и аккуратно перелила его из бутылочки в пластиковый стаканчик.
– А вы ничего не хотите, мистер Диксон?
– Нет. В самолетах я не ем и не пью.
Мистер Бизнесмен опять хрюкнул. Он уже выпил первую порцию джина с тоником и приступал ко второй.
– Вы боитесь летать? – сочувственно спросила Мэри Уорт.
– Да. – Почему, собственно, и не признаться? – Боюсь.
– И совершенно напрасно, – заявил мистер Бизнесмен. Взбодрившись выпивкой, он стал разборчиво произносить слова, а не выхрюкивать их. – Это самый безопасный вид передвижения, когда-либо придуманный человеком. Катастроф с пассажирскими самолетами не было уже много лет. Во всяком случае, в нашей стране.
– А я ничего против не имею, – сказала Мэри Уорт. Она уже выпила половину своего вина, и щеки у нее раскраснелись, а глаза блестели. – Я не летала на самолете пять лет, с тех пор как умер мой муж, но, когда он был жив, мы с ним летали по три-четыре раза в год. Тут, на высоте, я чувствую себя ближе к Богу.
Словно по сигналу в салоне заплакал ребенок.
– Если в небесах так же тесно и шумно, – заметил мистер Бизнесмен, оглядывая салон эконом-класса их «Боинга-737», – то меня туда не тянет.
– Говорят, что самолет в пятьдесят раз безопаснее автомобиля, – сказала Мэри Уорт. – Может, даже больше. Раз в сто.
– Скажите в пятьсот, не ошибетесь. – Мистер Бизнесмен, перегнувшись через Диксона, протянул руку Мэри Уорт. Джин сотворил свое временное чудо, превратив угрюмого человека в дружелюбного. – Фрэнк Фримен, – представился он.
Мэри Уорт с улыбкой пожала протянутую руку. Крэйг Диксон сидел между ними, с прямой спиной, чувствуя себя несчастным, но, когда Фримен протянул руку и ему, тоже пожал ее.
– Ох! – произнес бизнесмен чуть ли не со смехом. – Да вы и вправду боитесь. Но знаете, как говорится, холодные руки – горячее сердце. – И он допил остатки джина.
У Диксона кредитная карта работала всегда. Он останавливался в первоклассных отелях, заказывал первоклассную еду. Иногда проводил ночь с симпатичной женщиной, платя ей сверх таксы за некоторые причуды, которые не были такими уж причудами, по крайней мере, если верить иным интернет-сайтам, которые Мэри Уорт едва ли посещала. У него были друзья среди других экспертов по турбулентности. Они составляли дружную команду, сплоченную не только родом занятий, но и страхами. Платили им более чем хорошо, и они имели массу дополнительных льгот… но в такие минуты, как сейчас, все это не имело никакого значения. В такие минуты, как сейчас, оставался только страх.
Все будет хорошо. Всегда все обходится.
Но в такие минуты, как сейчас, в ожидании предстоящего катаклизма, эта мысль не действовала. И именно это, разумеется, делало его ценным работником.
Десять с половиной тысяч метров. До земли далеко.
ТЯН – турбулентность ясного неба.
Диксону она была хорошо известна, но он никогда не оказывался к ней готов. Когда это случилось на сей раз, рейс девятнадцать находился где-то над Южной Каролиной. Какая-то женщина пробиралась к туалетам, расположенным в хвостовой части самолета. Молодой человек в джинсах, с модной щетиной на лице, наклонившись, разговаривал с девушкой, сидевшей через проход от него, и они чему-то весело смеялись. Мэри Уорт дремала, прислонившись головой к иллюминатору. Фрэнк Фримен уже наслаждался третьим стаканом джина и вторым пакетом чипсов.
Внезапно самолет накренился влево и совершил гигантский скачок вверх, содрогаясь и скрежеща. Женщину, направлявшуюся в туалет, швырнуло на последний левый ряд кресел. Молодого человека с модной щетиной бросило головой на ребро багажной полки, и он едва успел выставить руку, чтобы смягчить удар. Несколько человек, сидевших непристегнутыми, подняло над сиденьями, словно на сеансе левитации. Раздались крики.
Самолет, содрогаясь, камнем полетел вниз, потом снова стал подниматься, кренясь теперь в другую сторону. Фримена это застало в момент, когда он подносил ко рту свой джин, и вся жидкость выплеснулась на него.
– Черт! – воскликнул он.
Диксон, закрыв глаза, приготовился умереть. Он знал, что этого не случится, если он сделает свою работу, – именно для этого он здесь и находится, – но раз за разом повторялось одно и то же: он всегда ждал смерти.
Раздался звуковой сигнал.
– Говорит капитан. – Голос Стюарта, как выражаются некоторые спортивные комментаторы, был непробиваемо спокоен. – Друзья, похоже, мы попали в зону турбулентности. Мне пришлось…
Самолет снова сделал устрашающий скачок, шестьдесят тонн металла взлетели вверх, как обуглившийся листок бумаги в трубу дымохода, и тут же обвалился вниз с глухим стуком и скрипом. Салон опять огласился криками. Женщину, направлявшуюся в туалет, которая к тому времени кое-как привела себя в вертикальное положение, снова качнуло, она попыталась удержаться, но не сумела ни за что ухватиться и опять упала, на этот раз на правый ряд кресел. Мистер Щетина скрючился в проходе, держась раскинутыми в стороны руками за подлокотники кресел. Дверцы двух или трех багажных полок распахнулись, и ручная кладь попа́дала вниз.
– Черт! – снова ругнулся Фримен.
– …включить табло «Пристегните ремни», – продолжал капитан. – Приношу извинения, друзья, через несколько минут…
Самолет начал подниматься и опускаться неровными скачками, как камень, прыгающий по поверхности воды.
– …мы снова влетим в спокойную зону, а пока прошу оставаться на своих местах, – закончил Стюарт.
Самолет рухнул в яму, потом снова подскочил, как будто получил пинок снизу. Упавшую в проход ручную кладь подбросило и снова швырнуло на пол. Диксон сидел, зажмурившись. Сердце у него теперь колотилось так быстро, что, казалось, его удары сливаются в один. Во рту ощущался кислый привкус адреналина. Он почувствовал, как кто-то взял его за руку, и открыл глаза. Мэри Уорт неотрывно смотрела на него. Ее лицо было пергаментно-бледным, глаза расширены.
– Мы умрем, мистер Диксон?
Да, подумал он. На сей раз мы умрем. Но вслух произнес:
– Нет, с нами все будет в полном по…
Самолет как будто врезался в кирпичную стену, отчего всех бросило вперед, ремни безопасности врезались в животы. Потом машина стала крениться вправо: тридцать градусов, сорок, пятьдесят… В тот момент, когда Диксон уже не сомневался, что самолет сейчас перевернется, он вдруг сам собой выпрямился. Диксон услышал вопли. Ребенок завывал. Какой-то мужчина кричал: «Все хорошо, Джули, все нормально, все в порядке!»