Летающий полководец
The Flying Warlord
Франковски Лео
Frankowski Leo
1
ПРОЛОГ
- Дерьмо! Это наконец-то случилось, - сказала она, - Сто лет отслеживания маршрутов
миграции древних людей по Африканской равнине подошли наконец к концу! Это так здорово
осознавать, что я почти тебя больше не ненавижу!
- Ну, не стоит так радоваться. Ты заслужила каждую минуту за то, что отправила
двоюродного брата начальника в тринадцатый век, а парень даже не знал, что возможны
путешествия во времени. И ты заслуживаешь двойного наказание за то, что меня в это впутала.
Давай, засовывай свое костлявое тело в этот ящик. Время дорого!
- Съешь свое сердце! Я получу назад мое прежнее сексуальное тело и буду принимать
ароматные ванны и, пока ты будешь есть падаль, я буду объедаться омарами, нью-йорскими
чизкийками и...
Он запечатал ее в стазис-камеру, а затем наблюдал обратный отсчет до нуля
на временной транспортной канистре.
Прозвучал сигнал и он открыл капсулу, вытащив своего нового подчиненного, даже
не взглянув на него, и начал загружать внутрь свою предыдущую начальницу. Было очень
дорого держать капсулу в 2 548 850 году до н.э, поэтому правила требования подготовить ее
к отправке как можно быстрее.
Он почти что поместил ее внутрь, когда что-то показалось ему очень и очень
неправильным. Он внимательно посмотрел на тело, которое только что извлек. Он поперхнулся, а затем его стошнило и вырвало на пол.
Затем он выключил стазис-поле капсулы своего босса.
- Вишневый пирог! Эй! Что за хрень? Почему я до сих пор тут? Осел, ты держишь
капсулу! Ты понимаешь, сколько это стоит?
- Ну что ж, владелец имеет много денег, но у тебя только одна жизнь. Полагаю, что я
ненавижу тебя, но, черт возьми, не настолько сильно.
- В твоих словах никакого смысла - отправь меня из этого периода времени! Я уже и так
ждала достаточно долго!
- Как скажете, леди, но просто взгляни на то, что только что вышло из капсулы, а затем
спроси себя, действительно ли ты хочешь туда попасть.
Она посмотрела на него, а затем на другую стазис-камеру.
Тело внутри нее было сморщено и высушено. Оно лежало на боку с выражением ужаса
на лице. Все его ногти были сорваны так, как если бы человек пытался процарапать себе путь, прежде чем у него закончился воздух.
- Должно быть, отказало его стазис-поле, - сказал он.
- Но это невозможно! Ты же знаешь, что это невозможно! Цепь стазис-поля всегда
выстраивается внутри самого поля и время внутри него не существует, поэтому как это
возможно, чтобы цепь имела время для отказа?
- Да, я знаю. Но я продолжаю утверждать, что кто-то где-то облажался. Субъективно, путешествие сюда занимает шесть лет, а он возможно имел воздуха в канистре на два часа.
Но не это главный вопрос. Более важно то, рискнешь ты или нет предпринять путешествие
назад. Я бы не рискнул.
- Хорошо, но камера в которой нахожусь я не сломана. Почему она должна сломаться
только потому, что сломалась другая?
- Тебе лучше это знать, ссука. Ты находишься в той же самой камере, что и он. Сразу
после отправки тебя обратно, я должен отправить пустую камеру во вчера. Это делается
для обеспечения быстрого оборота. Но прошлой ночью я запустил самопроверку и она прошла
отлично. Так что включи свой мозг. Ты стоишь владельцу миллион баксов в секунду.
2
- В задницу владельца, - сказала она, выбираясь из камеры, - Я никуда не поеду, пока
не увижу, как из этой штуки выползает живое тело!
- Тогда помоги мне затолкать этот труп обратно в камеру. Мы должны вовремя
уведомить людей о возникшей проблеме и у нас для этого не так много времени. Достаточным
объяснением будет получение назад тела!
- Почему бы просто не отправить его в той камере, в которой он сюда прибыл?
Он поместил удивительно легкий труп в другой контейнер.
- Леди, вашей самой большой проблемой является то, что ты тупая.
Он отправил канистру назад в будущее и принялся ждать ответа.
Он ждал еще долгое, долгое время.
3
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
Люди из моей семьи всегда были лодочниками на Висле. Мой отец был лодочник, и его
отец перед ним и мой прадед тоже был лодочник. И я им был до тех пор, пока несколько лет
назад не потерял свою лодку. И я потерял бы свою жизнь, если бы только не барон Конрад
Старгард.
Возможно, после Игнация, священника и аббата францисканского монастыря в Кракове, я был первым человеком, которого он встретил в Польше. Я застрял на скалах в верхнем
течении Дунайца в одиночестве, если не считать одного странствующего поэта, помогающего
мне оттуда выбраться. В том, что мы застряли на месте, в первую очередь был виноват поэт, поскольку он греб по левому борту в то время, когда я кричал ему грести справа, но вся вода
осталась ниже по реке. Был уже конец сезона и вода была холодной. Еще один день и река
замерзнет и я потеряю все, что имею: мою лодку, груз и, может быть, мою жизнь.
А затем появился этот священник и с ним был пан Конрад. Он был гигантского роста -
на полголовы выше меня, а я вовсе не коротышка. Он был очень умный и, на основании
указаний пана Конрада, после того как я нанял их двоих, мы в два счета освободили лодку, обвязав веревку вокруг скалы выше по течению. Никогда не видел ничего подобного.
Он сказал мне, что он англичанин, но я этому не верю. Он говорит не как англичанин
и он никогда не видел английского лука! Что касается меня, то я мастер английского лука. Нет
никого, кто мог бы стрелять дальше, быстрее или точнее чем я и это не пьяное хвастовство. Это
подарок, скажу я вам, и много раз я попадал точно в голову самцу оленя с расстояния в двести
ярдов с движущейся лодки. Я сделал это перед паном Корадом и он помог мне съесть оленину.
А если вы мне не верите, потратьте со мной некоторое время на стрельбище и я покажу вам
такую стрельбу. Но только до этого вы должны поспорить со мной на деньги.
Мы доставили этот груз в Краков, я расплатился со своей командой и решил провести
ночь на борту, чтобы отогнать воров. Хорошая идея, поскольку трое из них пытались меня
ограбить и убить той ночью. Я спал, но меня в нужное время разбудил пан Конрад, в то время, как посветил рядом со мной.
Говорю вам, на моей лодке было трое ублюдков, пришедших со своими ножами!
Первого я убил рулевым веслом, сломав его прямо об его голову и его голова сломалась вместе
с веслом. Сломанный конец рулевого весла я бросил во второго и, когда он поднял руки, чтобы
защитится от удара, я ударил его в живот своим ножом.
Оставался третий, который попытался скрыться, но в этом виде бизнеса, когда ты
в городе чужак, лучше не оставлять свидетелей! Любой вор имеет десяток друзей, которые
могут поклясться, что он честный человек, а я - убийца. Поэтому я взял лук и, когда ублюдок
побежал вдоль берега, остановил его выстрелом в горло. Его пригвоздило к дереву, где он
и застрял, немного дергаясь.
У пана Конрада был свой собственный смешной нож, который сгибается в середине, но я не позволили ему прикончить вора. В конце концов, это меня они пытались ограбить
и убить, так что честь сделать это принадлежала мне. В любом случае, это была хорошая
стрела, так что я не хотел, чтобы ее оперение спуталось. Я перерезал вору горло и спас
мою стрелу и, я думаю, что пан Конрад был немного зол, поскольку он не помог мне столкнуть
три тела в реку, чтобы от них избавиться! Он даже пригрозил позвать охранника! Но я его
успокоил и он вернулся в гостиницу, где остановился. Это был второй раз, когда он меня спас, потому что, если бы воры застали меня спящим, то они убили бы меня и, кроме того, украли бы
мой груз.
Я получил хорошую цену за свой груз зерна и провел зиму в Кракове с вдовой моего
знакомого.
4
Следующим летом монах принес мне письмо. Это был тот же самый парнишка, который
ранее был бродячим поэтом и прошлой осенью работал на меня. Он прочитал его мне
и оказалось, что оно было от пана Конрада, и на нем была печать графа Ламберта. Они хотели, чтобы я пришел в Окойтц и научил крестьян стрельбе из лука. Это было искушением, поскольку я слышал об Окойтце замечательные вещи. Они говорили, что граф Ламберт учит
всех своих крестьянок прыгать в постель, если только их захочет какой-либо из рыцарей, и если
на эти привилегии мог претендовать пан Конрад, то почему не я? По крайней мере, если они
действительно хотели меня получить, то я мог бы об этом договориться, и должно быть
это было именно так, поскольку они написали письмо на настоящем телячьем пергаменте.
Не то, чтобы я действительно хотел бросить мою лодку и Вислу, но это могло бы быть
неплохим способом провести зиму.
Но именно тогда у меня был контракт на доставку груза железных прутьев до Турона, а затем еще два на покупку зерна в верхнем течении Дунайца и продажи его в Кракове. У меня
не было времени, чтобы найти кого-то, кто написал бы мне письмо, поэтому я сказал
священнику, который мне его доставил, что я отвечу пану Конраду, когда через несколько