нужно было что-то делать, но я еще не представлял, что именно.
Герцога беспокоило то, что это оружие может легко разорвать любую группу конных
рыцарей, с которыми ничего не могли поделать рядовые пехотинцы. А власть герцога
во многом была основана на его рыцарях.
- Ну, хорошо, барон Конрад. Нам нужны дюжина, многие дюжины таких лодок. Если
реки будут свободны ото льда, то используя такие лодки, ты сможешь остановить татар
от убийства моих людей. Но говоря это, я отдаю себе отчет, что, такие как я, должны будем
исчезнуть.
- Это не так, Ваша Светлость. Польша всегда будет нуждаться в лидерах, а стране
нужен король.
Он странно посмотрел на меня.
- Да. Но кто?
Я покинул Восточные Ворота и предложил герцогу, чтобы Тадаос отвез его обратно
в Краков. Герцог сказал, что он предпочитает поехать назад верхом на своих новых конях
и уехал. Один из охранников быстро договорился с Тадаосом относительно трупов бандитов
и добычи, а Францин отправила с ним записку, касающуюся ее слуг и багажа.
Пани Францин осталась со мной, и мне осталось принять как должное то, что так и будет
продолжаться.
Как только мы остались одни, я сказал:
- Однажды я спрашивал Вас, не хотите ли Вы присоединится к моему дому.
Предложение остается в силе.
- Присоединится к Вашему дому? Чтобы быть одной среди многих?
- Не слишком многих. На самом деле, Вы будете одной из двух.
- Двух. Вы имеете ввиду эту иностранку?
- Да, Киликию. И Вы сами здесь немного иностранка, моя госпожа.
- Я надеялась на что-то получше.
- Это все, что я могу предложить, моя госпожа. Я не могу прогнать Киликию. Она сейчас
беременна моим ребенком. И, говорю Вам, я не из тех, кто женится.
- Я должна это все обдумать.
Не думаю, что она делала это специально, но она продолжала вести себя так, как будто я
ей принадлежу.
39
На следующий день мы вернулись в Три Стены и я представил ее всем окружающим.
В то время, когда она была со старым герцогом, она виделась с Киликией десятки раз
и они всегда вели себя друг с другом приветливо и даже дружественно. Но теперь
все изменилось. Можно было заметить, как между двумя женщинами сверкают маленькие
молнии с большим количеством искр и иногда атомными взрывами!
Это была неудобная и неприятная ситуация и я сделал все возможное, чтобы ее
игнорировать. Я задерживался допоздна на работе, надеясь, что дамы придут к какому-нибудь
соглашению. Я пытался быть справедливым и спал с ними по очереди, но их понятие
о справедливости отличалось от моего. И, наконец, я попытался собрать их вместе, чтобы все
обсудить, но они обе просто сидели друг напротив друга и излучали ненависть.
Через месяц пани Францин довольно сухо поблагодарила меня за приятный прием
и сказала, что она уезжает к себе в поместье. Она отметила, что я всегда буду там желанным
гостем, но она не вернется в Три Стены.
Мы устроили ей хорошие проводы, и я почувствовал огромное облегчение. Иметь рядом
с собой двух самых красивых женщин в стране было хорошо, но полное отсутствие мира в доме
того не стоило.
Думаю, что я старею…
И все же, в любой момент после этого, я не мог удержаться от того, чтобы один
или два раза в месяц посетить графиню в ее усадьбе.
И я всегда оставался на ночь…
40
ИЗ ДНЕВНИКА ТАДАОСА КОЛПИНСКИ
Летом 1238 года я женился на Алене и, как мы и договаривались, взял Петрушку
в качестве "служанки" и мы были счастливы, как только могут быть счастливы три человека.
Каюта капитана на лодке была больше, чем большинство домов, в которых мы жили, так что
тут не возникло никаких проблем, а девушки просто занялись кухней так, как если эта лодка
была домом.
Также, каждой из них я назначил заработную плату в два пенса в неделю.
Большую часть лета, пока люди в Восточных Воротах строили десятки новых лодок, мы ходили вверх и вниз по Висле и ее притокам и, при помощи Бориса Новацека, у которого
не было рук, и его жены, Наташи, строили маленькие склады.
Идея заключалась в том, чтобы иметь склад каждые двенадцать миль или около того
вдоль всех рек, где можно будет покупать или продавать товары или же заключать соглашения
на доставку товаров. На каждом из складов будет радио, как только мы его получим, так что
мы будем знать, где нужно останавливаться, но сейчас они будут просто обозначать наше
присутствие (Примечание: В оригинале "ran up a flag" - "нести флаг").
Конечно же, когда только все это начиналось, каждый лодочник на реке начал выть, что мы их губим, поскольку их заработок упал вполовину от обычного. Но я продолжал
говорить людям, что если они закончат Школу Воинов, то смогут работать на пароходах
и, может быть, получат один из таких в свое распоряжение. Ну что же, многие из них пошли
в школу, и больше половины из них выжило, но все равно, нам постоянно требуются
хорошие рулевые.
Кроме того, я не думаю, что мы лишим кого-то куска хлеба. Мы охватили торговлю
на длинные расстояния, но как только мы этим занялись, объем торговли в целом также
значительно увеличился! Перевозки на ближние расстояния и по малым рекам обеспечили
достаточную занятость для всех лодочников!
Но лучшей новостью для меня был приказ барона о том, что мы не должны платить
пошлин! Он сказал, что, несмотря на то, что мы занимаемся торговлей, наша лодка является
военным кораблем, участвующим в защите страны. Она принадлежит барону и ею командует
рыцарь и если это кому-то не нравится, то если им хочется, они могут бросить мне вызов.
Их лодка против моей! Такого не произошло ни разу, за исключением, может быть, одного случая.
Там была эта лодка для сбора пошлин, и я прошел прямо мимо них на полном ходу, едва
не задев их и окатив волной. Но даже после этого, этот осел, барон Пшемысль, вывел
свою лодку для сбора пошлин, когда мы шли вверх по Дунайцу. Как мне и было приказано, я объяснил, почему мы не платим пошлину. Конечно, я вынужден был объяснить им, что я
был тем человеком, которого они, несколько лет назад, заключили в тюрьму за браконьерство, и предложил им самим попробовать то, что пришлось испытать мне в части их отношения
и стандартов чистоты. Они обругали меня в ответ, и я счел, что это является достаточным
оскорблением моей рыцарской чести, чтобы вызвать их на дуэль. В любом случае, они отказывались убраться у меня с дороги, так что я просто двинулся вперед и опрокинул этих
педерастов в воду. Конечно же, они носили кольчуги и не смогли вынырнуть на поверхность, но это их проблема, а не моя.
Говорю вам, что это стоило больше, чем все деньги, которые я за это заплатил. Ни один
человек, когда я был рядом, никогда не говорил плохо о бароне Конраде, ну или, по крайней
мере, не говорил так дважды!
Но там было множество мелких дворян, которые не позволяли нам устанавливать
склады, поскольку мы не платили никаких пошлин. Но это совсем не обеспокоило Бориса.
Он просто распространил слухи, что в этом году, за то, чтобы построить наши склады, мы будем платить деньги, а в следующем году - уже не будем. А через год после этого, если кто-то захочет получить склад, то уже они должны будут платить нам.
И вы знаете, некоторые из тех, с кем мы до этого не имели никаких дел, заплатили нам
за то, чтобы мы пришли. Иметь склад на своей земле было прибыльным делом, а с течением
времени, рядом со многими из этих складов открылись таверны Розовый Дракон и это также
оказалось прибыльным делом.
41
Ну что ж, наступила осень и обе моих дамы были на сносях, а за неделю до Рождества
каждая из них родила ребенка. Ну, я знаю, что с того момента, как я их встретил, прошло всего
семь месяцев, но я сказал, что чтобы выносить ребенка требуется девять месяцев, кроме
первого, которому требуется любое время, которое ему захочется. Я никогда и ни в чем их
не упрекнул, поскольку взрослый человек понимает, когда нужно держать рот на замке.
И я понимаю, когда мне хорошо, и не позволю нескольким маленьким месяцам этому мешать.
Но после этого, мы старались, чтобы одновременно была беременна только одна из них.
42
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА СТАРГАРДА
К осени 1239 года, все люди, кто на меня работали, на любом уровне выше нижнего, за небольшим числом исключений, вроде Бориса Новацека, который не имел рук, прошли
Школу Воинов. Была даже четырехмесячная зимняя школа для крестьян в моем новом
баронстве. Три года и они могут быть посвящены в рыцари. Но многие мужчины не смогли
этого сделать, и я вынужден был быть достаточно жестоким, чтобы удалить их прочь.
Поскольку они давали мне клятву, то я не мог уволить их за то, что они этого не сделали, но я не позволю им остаться в какой-либо из руководящих должностей. В основном, я просто
понизил их в должности до учеников, независимо от уровня их квалификации, а некоторым
из них дал земельные участки, позволив им стать крестьянами. Многие восприняли это