Через два часа Алексей в полном изнеможении вернулся в свой номер.
III
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
МОСКВА, ЦЕНТР
По сообщению источника, ввиду смены собственника ранее указанного объекта проведение операции «факел» откладывается на неопределенный срок.
Прошу подтвердить готовность кандагар с учетом переноса операции по времени.
Юго-Восток, резидент
Алексей, находясь в информационном вакууме, многого не знал. Как это нередко случается, непосредственно перед началом разработанной в Лэнгли акции произошло непредвиденное. То ли разведка сплоховала, то ли по какой-то другой причине американцы облажались при утверждении времени ее проведения, но перед самым прилетом Алексея в Пакистан в районе намеченной цели завязались ожесточенные бои. В результате штурма одной из мотострелковых бригад Советской армии база моджахедов оказалась в руках у русских. Естественно, факт нанесения удара советским летчиком по расположению своих войск не вписывался в рамки спланированной провокации и мог вызвать у мировой общественности массу вопросов.
Однако американцы понимали, что при ведении боевых действий в отсутствии линии фронта, то есть фактически в условиях партизанской войны, сиюминутный успех не означал, что завтра или через неделю противоборствующей стороной не будет взят реванш. Именно по этой причине руководство ЦРУ не видело смысла в сложившихся обстоятельствах разрабатывать альтернативный план операции. Оставалось только ждать.
Томительное ожидание грядущей развязки, затянувшееся на несколько недель, начало пагубно сказываться на психике Алексея. Это не могло не встревожить Бетти, которая изо всех сил старалась скрасить существование Алексея, основанное практически на правах заключенного, периодически появляясь у него в роли официантки.
Вскоре после их первой встречи она посвятила его в более рискованный, нежели в Неллисе, план побега. От отчаяния Алексей был уже готов на самый безрассудный шаг. Как он и предположил, обнаружив в своем номере полетную карту, спасительным аэродромом посадки был выбран аэродром в Кандагаре, который пока еще находился под контролем моджахедов, там Алексея должен был принять надежный человек.
— Я не могу назвать тебе его имя, Алеша, по простой причине — сама этого не знаю. Мне объяснили, что он большой человек в одной из группировок, которая сражается с правительственными войсками. Он люто ненавидит американцев, несмотря на оказываемую Соединенными Штатами помощь оппозиции. В детали операции, в которой ты участвуешь, не посвящен — лишь в общих чертах. В дальнейшем ты должен будешь следовать его указаниям — это все, что я могла для тебя сделать.
— Погоди, Бетти. Я, видимо, чего-то не понимаю, и меня это сильно напрягает. Почему бы мне не сесть на аэродром, занятый нашей авиацией?
— Алеша, это проблема, которую я не смогла решить. Мы с тобой не знаем, что произойдет с ядерным боезапасом, если он останется на борту. Произойдет ли его подрыв в воздухе? Если это маловероятно, то где с большей вероятностью можно ожидать взрыв — на аэродроме, занятом моджахедами и американскими советниками, или у русских?
— Это, конечно, вопрос.
— Вот. Поэтому при выборе аэродрома я руководствовалась наименьшим риском.
— Я верю тебе, девочка, и безмерно благодарен. Если честно, мне на все уже наплевать, меня устроит любой конец. Осталось только решить пустяковую задачку с несколькими неизвестными.
После этой фразы Бетти насторожилась. Но Алексей, увидев ее вопросительный взгляд, произнес:
— Не волнуйся, милая. Задача логическая, и я найду ее решение.
Наконец, как только советская мотострелковая бригада снялась с позиций удерживаемого ею горного укрепрайона, моджахеды скрытно, практически без потерь, выбили из своего лагеря несколько немногочисленных подразделений правительственных войск.
После тщательного изучения Алексеем маршрута полета в район цели и, главным образом, второго участка маршрута до Кандагара Бетти забрала карту и вот уже несколько дней не появлялась в гостинице, чем повергла Алексея в очередное уныние. Алекс, как и прежде, продолжал время от времени исчезать, но в один из вечеров поставил на стол бутылку виски, сообщив, что объявлена трехдневная готовность к полету. Без всяких предисловий он выложил суть полетного задания, умолчав, естественно, о типе используемых ракет. Он раскрыл перед Алексеем карту со штилевой прокладкой маршрута, чем немало рассмешил Алексея. И хотя Алексей постарался сдержать эмоции, Алекс внимательно посмотрел на него, словно что-то заподозрил:
— У тебя есть какие-то вопросы ко мне?
— Есть, конечно. Кого я буду расстреливать? — Алексей не смог скрыть иронию. — Своих, что ли?
Вместо ответа Алекс разлил по стаканам виски. Выпили, закурили. Немного помолчав, Алекс сказал:
— Видишь ли, в чем дело. В Афганистане существует множество партий вооруженной оппозиции. Наиболее крупные из них объединились в союзы и в настоящее время заняты борьбой с общим противником — Советским Союзом. Но рано или поздно вы уйдете из этой страны, и я очень сильно сомневаюсь, что в качестве победителей. Так вот, после этого здесь начнется резня, то есть борьба за власть, по сравнению с которой нынешняя война покажется просто шалостью. И нам, то есть Соединенным Штатам, не хотелось бы, чтобы к власти пришла группировка, цель которой — создание на территории Афганистана Исламского государства. Если это произойдет, содрогнется весь мир. Командующий этой группировкой со своим штабом сейчас, по оперативным данным, находится вот здесь. — Алекс ткнул пальцем в место на карте, где была обозначена цель.
— В целом идея понятна, — усмехнулся Алексей. — Но почему я? У вас что, нет летчиков? И пакистанские пилоты неплохо справились бы с такой задачей, насколько я знаю… — Алексей внезапно замолчал, вспомнив, что для Алекса у него по-прежнему амнезия, а он чуть не проговорился о том, что в Алжире знал пакистанских летчиков-инструкторов, которые в недавно созданном летном училище работают по контракту.
— Ты с ума сошел? — Алекс опять плеснул в стаканы виски. — Мы же, как и Пакистан, помогаем моджахедам в борьбе с СССР.
— Ну хорошо. Допустим, твоя логика мне понятна. Но наша авиация разве не в состоянии выполнить такую простую задачу?
— Ваша разведка ни черта не знает, что творится в этой стране. И вообще, вы воюете как слепые котята. Влезли, не подумавши, и губите людей почем зря — и своих, и чужих.
Возникла продолжительная неловкая пауза, во время которой они допили виски и выкурили еще по одной сигарете. Первым заговорил Алексей:
— Что будет со мной в случае удачного полета?
Алекс несколько помедлил с ответом. Затем, избегая взгляда Алексея, произнес:
— Думаю, для тебя найдется другая интересная работа аналогичного плана. А сейчас иди отдыхать. Я тоже устал.
Выходя из номера, Алексей непроизвольно оглянулся и увидел на столе новую бутылку спиртного. Алекс явно нервничал. Вспомнив последний разговор с Бетти, в котором он обещал решить логическую задачу с несколькими неизвестными, Алексей вдруг решил, что Алекс больше не надеется увидеть его живым. Поэтому и нервничает. Поэтому и стал частенько в последнее время в одиночестве прикладываться к бутылке, что было видно невооруженным глазом по утрам. «Ну что ж, понимаю тебя, дружище, — подумал Алексей. — Но боюсь, что не оправдаю надежд твоего начальства».
Перед сном Алексей вышел во двор перекурить. Сентябрьское небо было безоблачным и звездным. Закончился сезон дождей, а вместе с ними растаяла надежда на то, что может появиться возможность скрыться в облаках от истребителей сопровождения. Но Алексей решил, что этим можно пренебречь. По сути, его отправляли на смерть в эпицентре собственного ядерного взрыва. Отсюда напрашивался вывод, что сопровождение — это, во-первых, демонстративная показуха, направленная на устрашение. Во-вторых, оно будет осуществляться до некоего рубежа возврата, чтобы убедиться, что цель полета достигнута, и в то же время истребители сопровождения не попадут под поражающие факторы ядерного взрыва.
Вторым неизвестным в предстоящей задаче являлись возможные действия противника после истечения расчетного времени выхода на цель. Понятно, размышлял Алексей, что на этот случай определенными силами будет осуществляться дежурство в воздухе, но опять-таки — вне досягаемости тех же поражающих факторов. И если к тому времени не произойдет утечка информации о предполагаемом уходе советского летчика на аэродром Кандагар, запас времени для соответствующего маневра будет вполне достаточный.
Тяжелее всего было найти решение, как быть с третьим неизвестным в условии этой задачи. Что делать с ядерными подвесками — произвести сброс или садиться с ними в Кандагаре?
Алексей еще раз взглянул на звездное небо и вернулся в свой номер в надежде, что утро вечера мудренее. Но сон не шел. К середине ночи он решил, что сбрасывать ракеты нельзя. Решение сложной задачи, как это часто бывает, оказалось на поверхности. Осуществление подрыва спецподвесок в воздухе или после посадки вместе с летчиком лишено здравого смысла. В этом случае нечего будет предъявить мировой общественности в качестве доказательства «агрессивных» действий Советского Союза, — и металл, и тело летчика просто-напросто испарятся в момент взрыва. А в случае аварийного сброса нельзя было исключить того, что взрыв боевой части ракет будет запрограммирован при контакте с поверхностью земли. В конце концов, какая разница, где взорвалось? Главное — факт применения русскими ядерного оружия налицо. О том, какого приема можно ожидать после посадки в Кандагаре, Алексей уже не думал. Засыпая, он твердо решил, что будет следовать указаниям Бетти. И будь что будет — Алексей, как и большинство летчиков, был фаталистом.
IV
Обоих через день разбудили еще до того, как начала заниматься заря.
«Получается, — мысленно отметил Алексей, — даже Алекс не знал точной даты вылета».