Через двадцать минут после взлета они сели на хорошо освещенную полосу. После заруливания на стоянку Алексей понял, что их здесь ждали. Три летчика с боевых самолетов подошли к Акмалу и Алексею, поздоровавшись по-русски. Алексей понял, что перед ним такие же выпускники советского летного училища, но более поздних лет.
В это время совершил посадку транспортный самолет американского производства «Геркулес», который Алексей заметил еще в Кандагаре. О чем-то переговорив со своими пилотами, Акмал обратился к Алексею:
— Вас сейчас отвезут в гостиницу — это недалеко, на территории аэродрома, а я встречу технический состав. Завтра обо всем поговорим.
Акмал направился к заруливавшему на стоянку транспортнику. Глядя ему вслед, Алексей не хотел думать о плохом.
Но уже в начале следующего дня, когда после завтрака поинтересовался у Акмала о происхождении советских истребителей и что же все-таки произошло ночью, с ужасом понял, что угодил в очередную ловушку.
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, Леша. Кандагар ночью взяли правительственные вооруженные формирования при поддержке советской мотострелковой бригады. А я, как ты уже догадался, не воюю на стороне правительства. Да, до определенного времени я был командиром эскадрильи в истребительном полку, но решил порвать с нынешним правительством. С тремя летчиками, моими единомышленниками, мы угнали два боевых истребителя и спарку. Сначала в Кандагар, а теперь вместе с тобой — в Пакистан. — Наступила пауза, Акмал пристально посмотрел в глаза Алексея, затем продолжил: — Но, прежде чем сделать тебе предложение, я хотел бы вернуться к разговору о том, как и почему ты оказался в Кандагаре, но теперь более подробно.
Алексей понял, что Акмал, если и не надеялся уличить его в возможной неискренности, то в любом случае решил подстраховаться. И поэтому не видел препятствий, чтобы изложить свои приключения от начала до конца со всеми подробностями. Вернее, почти со всеми, потому что твердо решил для себя ни при каких обстоятельствах не упоминать не только имени Бетти, но и ее участия во всей этой истории.
Акмал терпеливо выслушал Алексея, не перебивая. Затем еще долго молчал, что-то, очевидно, обдумывая. После чего произнес:
— Как-то не все складывается в этой истории. Особенно на заключительном этапе. Хотелось бы знать, кто этот таинственный персонаж, который оставил в гостинице карту с обозначенным аэродромом, где тебя должны были ждать. Наверное, ты что-то упустил в своем рассказе. — Акмал испытующе посмотрел на Алексея. — Ладно, пока оставим эту тему. У меня к тебе, Леша, есть серьезный разговор.
Алексей догадывался, что ничего хорошего он не услышит. Поэтому молчаливым кивком дал понять Акмалу, что готов его выслушать.
— Как ты уже знаешь, я не воюю на стороне правительства. Но я вообще не хочу воевать. Война рано или поздно закончится, и неважно, какая из исламских группировок придет к власти, — новому государству в любом случае потребуется такой род войск, как военно-воздушные силы, и летный состав, преданный идеям ислама. Я хочу приступить к их созданию уже сейчас. Но для этого мне для начала надо с твоей помощью подготовить летчиков-инструкторов и начать учить курсантов. Первоначальное летное обучение они проходят в Пакистане на учебных самолетах. Но дальше пакистанские власти бесплатно учить не хотят. Я начал создавать авиационную базу в Кандагаре, но обстоятельства, как ты понимаешь, таковы, что придется продолжать пока на этом аэродроме. Как ты отнесешься к моему предложению?
Алексей понял, что свидание с родным отечеством откладывается на неопределенный срок. То есть в данном случае хрен редьки оказался не слаще. И все-таки, рассчитывая на порядочность Акмала, он спросил:
— Ты сможешь ответить мне на два вопроса? Первый — твое предложение расценивать как просьбу или приказ? А второй вопрос относительно обещания помочь мне возвратиться на родину. Оно остается в силе?
— Мы с тобой взрослые люди, Алексей, и вот что тебе скажу. Это моя просьба в ответ на твою просьбу. Я ведь сразу тебя предупредил, что вопрос сложный, его решение потребует длительного времени. Тем более что я сейчас тоже нахожусь в другом государстве, что усложняет процесс. А ты тем временем займешься своим профессиональным делом. Как говорится, ничего личного. Надеюсь, мы с тобой поняли друг друга.
Конечно, Алексей понял своего бывшего курсанта. Понял он и то, что оказался заложником идиотских обстоятельств. Но вслух мрачно произнес:
— Да, я понимаю тебя, Акмал. Наверное, это будет справедливо, долг платежом красен. — Он не сумел скрыть нахлынувшие на него чувства.
— Ну, не стоит драматизировать ситуацию, — покровительственно похлопал Алексея по плечу Акмал. — Все будет хорошо, Алеша, верь мне. У тебя есть еще вопросы ко мне? Может быть, бытовые?
— Есть. Мне надо расслабиться, то есть снять стресс.
— Я тебя понял, — Акмал хитро улыбнулся. — Вообще-то, поклонение вашему Бахусу здесь не одобряется. Но для тебя я постараюсь. Коньяк или виски?
— А как насчет простой советской водки?
После ужина, вернувшись из столовой в свой небольшой гостиничный номер, Алексей обнаружил в прикроватной тумбочке две бутылки «Столичной». Мысленно поблагодарив Акмала за проявленное внимание, он в этот же вечер напился, что называется, в хлам. Засыпая, попробовал набросать в уме план побега, то есть перелета в Кандагар, занятый советскими войсками. Но, несмотря на близость афганской границы и небольшое расстояние до аэродрома посадки, что-то в его план не вписывалось.
Утром, опохмелившись, Алексей пришел к выводу, что вернуться к мысли о построении каких-либо планов можно будет только с началом полетов, когда станет понятен принцип их организации. Но через несколько дней, в первую же летную смену понял, что придется оставить эту затею до лучших времен.
Прежде чем начать готовить трех пилотов, Рашида, Салеха и Ахмеда, к полетам в качестве инструкторов, Алексею надо было проверить их общий уровень летной подготовки.
Как и следовало ожидать, вслед за взлетающей спаркой один из свободных пилотов поднимал в воздух боевой МиГ и висел над аэродромом на большой высоте до тех пор, пока Алексей с проверяемым летчиком не выполнит посадку. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что боекомплект этого МиГа был полным. Да и вообще, думать о том, что на самолете с двойным управлением можно совершить побег, если один из членов экипажа против этого мероприятия, — чистое сумасшествие.
Алексею оставалось только положиться на судьбу и с головой окунуться в летно-инструкторскую работу в ожидании, что Акмал в конце концов выполнит свое обещание и весь этот кошмар однажды закончится. Конечно, не меньше этого Алексея волновал вопрос о том, как сложатся отношения с летчиками, которых он должен был подготовить к инструкторским полетам до прибытия на базу молодняка. И здесь не все оказалось так однозначно. Доброжелательное отношение к себе, которое с течением времени начало переходить в привязанность, он почувствовал только со стороны Салеха. Рашид с Ахмедом никаких недружественных шагов в повседневной деятельности в отношении Алексея не предпринимали, но контакты с ними ограничивались только полетами — предварительная подготовка, разбор полетов, и ничего более. Салех же даже в свободные от полетов часы находил время, чтобы пообщаться с Алексеем. Он живо интересовался Советским Союзом, разумеется, когда рядом не было сослуживцев.
Время от времени Алексей напоминал о себе Акмалу, но в ответ каждый раз слышал одно и то же: надо еще немного подождать. А вскоре произошло то, что во многом определило дальнейший ход событий в жизни Алексея: в одну из ночей на аэродроме произвел посадку еще один учебно-боевой МиГ, угнанный у ВВС правительственной армии Афганистана летчиком, которого Акмал представил как своего заместителя по афганской авиационной группировке на территории Пакистана. Звали его Фарид. При первом же с ним знакомстве Алексей вдруг понял, что его относительно комфортное существование на этой базе подходит к концу.
Вслед за этим после прохождения первоначального летного обучения в пакистанском училище летчиков на базу прибыла первая группа курсантов. И жизнь Алексея потекла в привычном для него русле, с бесконечным количеством взлетов и посадок, что загружало его по самое не могу. Но Алексея такое положение вещей даже устраивало — при максимальной нагрузке меньше времени оставалось на вынужденное общение с Фаридом, который при всяком удобном случае старался продемонстрировать свое неприязненное отношение к русскому. Правда, к данному обстоятельству Алексей отнесся, в общем-то, нейтрально. А вот отношение к нему Акмала стало постепенно меняться в худшую сторону. Акмал стал избегать встреч с Алексеем и все более неохотно и уклончиво отвечал на его вопросы относительно дальнейшей судьбы. Естественно, такие перемены в настроении Акмала Алексей связал с появлением на базе Фарида, чье неформальное лидерство среди личного состава всей афганской авиационной группировки бросалось в глаза.
V
Однажды Алексей почувствовал, что Салех хочет о чем-то поговорить с ним с глазу на глаз. Это было кстати, если предположить, что Фарид установил за ним негласный контроль. Убедившись в отсутствии посторонних, Алексей спросил:
— Мне показалось или ты на самом деле хочешь о чем-то со мной поговорить?
— Как ты догадался? — удивился Салех.
— Ты знаешь, у меня настолько обнажились нервы с тех пор, как я оказался в руках американцев, что мне иногда стало казаться, будто я начинаю читать чужие мысли. — Салех понимающе кивнул — Алексей, когда между ними сложились доверительные отношения, посвятил его в историю своих приключений.
— Да, ты прав, Леша. Я недавно случайно стал свидетелем разговора Фарида с командиром. Он настоятельно просил Акмала перестать возиться с тобой и сдать американцам.
— И какой в этом смысл? — удивился Алексей. — Я для американцев уже не представляю никак