— В общем-то, свободно, но говорил с заметным акцентом. Думаю, что он — поляк.
— Понятно. В иммиграционной службе с ним еще повозятся. А в полицию сразу он вряд ли пойдет — будет некоторое время раздумывать, созваниваться с родственниками или друзьями. Но к исходу понедельника или во вторник будет в полиции. В любом случае тебе надо на время сменить место проживания. Ты на машине?
— Нет. Выпил сегодня.
— Машина в гараже?
— Да.
— Пусть там и остается. Сейчас на моей едем к тебе, забираем самое необходимое, поживешь несколько дней у нас. А в отеле администратору скажешь, что улетаешь в командировку.
— Куда?
— Неважно. Я попрошу Майкла, чтобы он оформил тебе командировку в Филадельфию. Насколько мне известно, оттуда надо «Цессну» новую перегнать. А тем временем я провентилирую через своих людей, что да как.
По мнению Алекса, ситуация могла получить такое развитие, что Алексею нежелательно было оставаться не только в доме Алекса, но и вообще в городе. Предпочтительнее даже было покинуть страну до выяснения некоторых обстоятельств. В ответ на вопрос Алексея, о каких обстоятельствах идет речь, Алекс достал из кармана фотографию:
— Знакомая физиономия?
— Да, это тот самый тип, который ко мне приходил. Откуда снимок?
— Из компьютера иммиграционной службы. Этот тип — очевидно, твой, так сказать, родственник. И зовут его Мариус Полонски. Неделю назад он прибыл в нашу страну из Польши по гостевой визе. В Лас-Вегас прилетел из Нью-Йорка, где остановился у поляков, иммигрантов второго поколения. Фамилии разные, следовательно — либо друзья, либо дальние родственники.
— С какой целью он в нашем городе, не спрашиваю, и так все понятно. А где он сейчас?
— Я его убил.
— Ты обалдел, что ли, Алекс? — Глаза Алексея округлились от такого известия.
— А что ты хочешь? Ты пойми, если за это дело взялся Интерпол и выяснил, что с этим Полонски в Союзе что-то случилось, а, скорее всего, так оно и есть — иначе не могли воспользоваться его паспортом, тебе грозит тюрьма. Ты ничем не сможешь доказать свою невиновность. В особенности, если всплывет твое прошлое. — Увидев, что Алексей на мгновение лишился дара речи, Алекс расхохотался: — Да пошутил я, Леша, успокойся!
— Знаешь, что… Иди-ка ты со своими шуточками!
— Ладно-ладно, извини! Не учел, в каком состоянии сейчас твоя нервная система. А что, ты и впрямь решил, что я убийца?
— Ну, все, проехали. Выкладывай, что еще нарыл.
— Собственно говоря, это все. — Алекс посмотрел на часы. — Сейчас поляк возвращается в Нью-Йорк. Думаю, дня два у него уйдет на обсуждение ситуации с родственниками или друзьями, у кого он живет. В Польшу тоже будет звонить для консультаций. Потом — опять перелет в Лас-Вегас, заявление в полицию. В общем, я думаю, время, для того чтобы сделали тебе визу, у нас есть.
— Какую визу, ты о чем?
— На твою историческую родину, дружище, в Россию! Завтра будет готов паспорт, чуть позже — виза. Так что готовься. Мне кажется, в сложившихся обстоятельствах это будет самое безопасное место для тебя.
— Ты уверен?
— Вполне. В России про тебя давно уже забыли. Другая страна, Алексей, другие люди. Да и паспорт теперь у тебя будет на имя американца Джона Вильямса, так что забудь про этого поляка. В твоей стране сейчас больше любят американцев, а не нищету из бывшего соцлагеря. Ты знаешь, я иногда вспоминаю историю с твоим спасением, мутная она какая-то. Вывозил тебя из Кандагара советский спецназовец, но в наше представительство в Кабуле тебя доставила Бетти. Кстати, сегодня, когда через своих парней в Лэнгли я заказывал для тебя паспорт и визу, я поинтересовался ею.
— И что?
— А ничего. Давно ее не видели. Где-нибудь у черта на рогах под прикрытием новой легенды работает. Я до сих пор не уверен, что Бетти — это ее настоящее имя.
Алексей не стал поддерживать тему и произнес:
— Честно сказать, я чертовски волнуюсь, Алекс. Думал, что никогда уже не увижу своих.
— А может быть, и не стоит? Ведь ты для них мертв. Наверняка жена давно замужем, у сына новый отец. Да и совсем взрослый он у тебя. Сколько ему сейчас?
— Восемнадцать. — У Алексея тоскливо защемило сердце от нахлынувших воспоминаний и от мысли, что для сына он давно совсем чужой человек.
— Ладно, не вздыхай. В Москве осмотришься, потом поймешь, что делать. Виза у тебя на шесть месяцев, поездка деловая. На случай непредвиденных обстоятельств я дам тебе московский телефон своего хорошего знакомого, он будет предупрежден. Работает под «крышей» секретаря нашего консульства.
— Слушай, Алекс, ты из своей конторы ушел в отставку много лет назад. И вдруг развернул такую активную деятельность в контакте с действующими сотрудниками. Это как понимать?
— Никак не надо понимать. — Алекс хитро улыбнулся. — Помнится, ты сам однажды сказал, что бывших разведчиков и летчиков не бывает. Да, вот еще что. Сейчас гражданам России разрешено пользоваться иностранной валютой. То есть теперь за это не расстреливают, как когда-то при Хрущеве. Но о кредитных картах там пока ничего не известно, за исключением узкого круга лиц. Поэтому зайди завтра в банк и оставь поручение. А в Москве откроешь валютный счет в банке и сообщишь реквизиты в свой банк, чтобы тебе перевели столько, сколько посчитаешь нужным. А сейчас — по стаканчику виски и спать. Я завтра утрясу окончательно вопрос о твоем отсутствии на работе. А ты никуда не высовывайся из дома, жди меня. В банк пойдем вместе.
IV
Пройдя в Шереметьево пограничный контроль, таможню и оказавшись за пределами терминала, Алексей растерялся. Он не мог предположить, что после относительно недолгого отсутствия он может почувствовать себя совсем чужим в родном Отечестве.
В гостинице «Россия» свободными оказались только номера люкс. Алексей не раздумывая заплатил за неделю проживания: был поздний вечер, и после пересечения нескольких часовых поясов ему не терпелось принять горизонтальное положение. В лифт вместе с ним заскочили, весело щебеча, две симпатичные девушки, томная блондинка и яркая брюнетка, по виду — студентки, которым, как и ему, надо было подняться на восьмой этаж. Девчонки тихо о чем-то переговаривались между собой, с нескрываемым интересом бросая взгляды на Алексея.
Когда они все вместе вышли из лифта, блондинка кокетливо спросила по-английски:
— Мужчина, не хотите сегодня вечером весело провести время в сауне?
У оторопевшего Алексея, не ожидавшего такого поворота событий, невольно вырвалось, но по-русски:
— Проститутки, что ли?
— Фу, какой грубиян, — ответила блондинка.
— Да американцы все жлобы, — зло произнесла брюнетка.
Окинув презрительным взглядом неотесанного «американца», девушки с гордо поднятой головой скрылись за углом в конце длинного коридора. Сцена эта произошла на глазах дежурной по этажу, дамы бальзаковского возраста, которая подкрашивала губы и прихорашивалась, глядя в маленькое зеркальце. При этом она посмотрела в сторону Алексея с таким видом, будто хотела продемонстрировать свои неоспоримые преимущества перед двумя недоразвитыми малолетками.
Входя в номер, Алексей подумал, что прогресс в стране налицо, и тут же решил забыть об этом забавном эпизоде. Но не тут-то было. Если проституткам уже на второй день известно, что в «России» появился какой-то полоумный американец, отказавшийся от интимных услуг, то о нем наверняка уже известно и в КГБ, или как сейчас называется эта контора. Конечно, сейчас не советские времена, никто за рядовым американцем организовывать слежку не будет, если только отказ воспользоваться проститутками не вызовет подозрения, но расслабляться все же нельзя, решил Алексей.
Одевшись потеплее, он вышел из гостиницы, намереваясь отправиться в банк. Он не стал ловить такси, а решил сначала прогуляться по центру Москвы. В течение часа он бродил по улицам, примыкавшим к Красной площади, удивляясь, как в результате демократических преобразований столица превратилась в огромную грязную ярмарку. И как-то само собой получилось, что неожиданно для себя Алексей оказался на Лубянской площади, осиротевшей без памятника Дзержинскому.
Он остановился и долго смотрел на монументальное здание всесильного когда-то ведомства, пока вдруг его не пронзила сумасшедшая мысль прямо сейчас пойти туда и рассказать о себе со всеми подробностями: кто он есть на самом деле и что произошло с ним много лет назад.
А что? Разве он совершил преступление против своего государства? Нет, наоборот — предотвратил, рискуя своей жизнью, чудовищную провокацию американских спецслужб. Вся его вина состояла в том, что, находясь в спецкомандировке, он выполнил тот роковой полет, не предусмотренный условиями контракта, которого, кстати, как и все советские военные специалисты, он в глаза не видел. Но ведь есть же срок давности, установленный даже для некоторых преступлений, не говоря уж о допущенных ошибках, пусть и фатальных.
Он смотрел как завороженный на черные окна многочисленных кабинетов, в одном из которых, вероятно, сидит сейчас тот самый сотрудник, способный внимательно выслушать исповедь ни в чем не повинного человека, оказавшегося когда-то по злой воле рока на чужбине и который вновь хочет стать гражданином своей страны, хочет обрести семью, друзей, хочет получить возможность трудиться на благо Отечества. Казалось, еще мгновение, и ноги Алексея помимо его воли приведут его к массивной двери, которая тут же гостеприимно перед ним распахнется. Но что-то, Алексей не мог понять, что именно, остановило его в последний момент. Он зябко поежился и, минуя площадь, не спеша побрел в поисках банка.
Через два дня, дождавшись банковского перевода, Алексей не мешкая выехал во Внуково и купил билет на ближайший рейс до Краснодара. Но стоило ему сесть в автобус, следовавший из аэропорта в Краснодар, решительность, с которой он вылетел из Москвы, странным образом куда-то испарилась. Даже выйдя через полчаса из автобуса возле военного городка, Алексей так и не решил, куда ему направиться. Потоптавшись в некотором отдалении от своего дома, Алексей не заметил, как ноги сами понесли его совсем в другую сторону.