Но трех недель ждать не пришлось. Через несколько дней после возвращения домой, в один из вечеров Алексей увидел в интернете в новостной ленте странный заголовок: «Гибель советского разведчика». Машинально открыв текст, он прочел: «В ведомственном санатории Федеральной службы безопасности скоропостижно скончался от сердечного приступа ветеран советской внешней разведки полковник в отставке Клименко Александр Васильевич».
Алексей растерянно взглянул на жену, которая, уютно устроившись на диване, читала книгу.
— Что случилось, Леша? — Она мгновенно отреагировала на взгляд мужа. — На тебе лица нет!
Алексей молча кивнул в сторону ноутбука. Рита не мешкая отложила в сторону книгу и подошла к столу.
— Господи! Александр Васильевич, миленький! Как же так? — Из ее глаз брызнули слезы. — Помнишь, во время последнего телефонного разговора он сказал: «Будьте счастливы»? Эти слова не выходили у меня из головы все эти дни. Наверное, предчувствовал что-то.
— Что он мог предчувствовать? Сам ведь сказал, что не жалуется на здоровье. — Алексей поставил на стол бутылку коньяка и фужеры. — Помянем, Ритусь, нашего Александра Васильевича. Пусть земля ему будет пухом.
Выпив, Рита постепенно успокоилась, задумалась. Через минуту, вытерев слезы, подвинула к себе ноутбук. А еще через пару минут произнесла довольно жестко:
— Ты прав, не мог он предчувствовать ничего дурного. Если и возникали предчувствия, то совсем не по поводу здоровья. Смотри и читай вслух!
— «По некоторым данным, на борту частного вертолета, который потерпел катастрофу неделю назад, среди погибших находился заместитель начальника одного из управлений Федеральной службы безопасности полковник Исаков Игорь Николаевич». — Алексей нахмурился и повторно плеснул в фужеры коньяку.
— Что? — насторожилась Рита. — Знакомая фамилия?
— Эту фамилию упоминали в разговоре между собой парни, которые занимались твоим освобождением. Странно все это, Ритусь. И почему-то информационная «бомба», ради которой ты рисковала жизнью, не взрывается.
Рита несколько раз прошлась по комнате, приложив левую руку к щеке и сосредоточенно глядя под ноги, не обращая, казалось, внимания на последнюю фразу Алексея. Он знал, что в такие минуты нейроны в мозгу бывшего агента глубокого прикрытия внешней разведки КГБ начинают работу со скоростью, превышающей скорость самого мощного в мире компьютера. Наконец она остановилась и пристально посмотрела на мужа:
— Эта «бомба», Леша, очень и очень замедленного действия. Это — во-первых. А во-вторых, с учетом некоторых странных совпадений, ее не доставили туда, где она может быть активирована. И боюсь, что даже при самых благоприятных обстоятельствах она не будет приведена в действие. Максимум, что может произойти, это то, что наши материалы в чьих-то руках станут средством политического шантажа. При условии, что не будут уничтожены раньше.
— Это что, проявление политкорректности по отношению к нашим заклятым друзьям? Что вообще происходит?
— Это, Леша, не политкорректность. Это предательство национальных интересов, если называть вещи своими именами.
— То есть надо понимать, что в руки президента эти материалы не попали, более того, они могут вообще исчезнуть?
— Трудно сказать. Ты ведь должен понимать, в отличие от обывателя, который считает президента всемогущим, что это не совсем так. А правильнее будет сказать — совсем не так. Но мы с тобой сейчас не тем занимаемся.
— А чем надо?
— Надо, Лешенька, подумать о собственной безопасности.
— Ты, Ритусь, как всегда, права. Гибель полковника внешней разведки и полковника контрразведки с разницей в один день — это не совпадение. Логика подсказывает, что мы с тобой — следующие жертвы.
— Ты знаешь фамилии этих двоих симпатичных ребят?
— Сейчас попытаюсь вспомнить. Удостоверение Владимира я видел, Алифанов. А Диму он представил и назвал фамилию… Черт, не могу вспомнить… А нет, есть — Панкратов. Да, точно, Дмитрий Панкратов.
— Дай мне мобильник, с которого ты звонил Александру Васильевичу.
— С кем ты хочешь поговорить?
— Ты его не знаешь. У Александра Васильевича был знакомый хакер, молодой мальчик Сережа. В смысле, лет десять назад он был молодым. И меня он должен помнить. По какой-то дикой случайности я сохранила номер его телефона. — Рита достала из книжного шкафа записную книжку.
— Ну, не факт, что этот номер он не поменял.
— Других у меня нет.
Рита набрала номер и долго напряженно вслушивалась. Наконец лицо ее просияло;
— Сережа, здравствуй! Это Рита. Помнишь меня? Совсем не изменился голос? Ой, какой же ты замечательный! Дела? Ну, какие у нас могут быть дела на пенсии? Как ты? Чем занимаешься? Вот как? По специальности? Вот я и хочу к тебе обратиться, Сереженька, по твоей специальности. Я назову тебе сейчас двоих молодых ребят. Мне надо знать, не собираются ли они в ближайшее время лететь в Адлер. Ну, или, возможно, на поезде. Прямо от этого момента. Возможно, через интернет билеты заказали. Или, может быть, уже зарегистрировались… Не вопрос? Как здорово! Записывай.
Рита назвала имена и фамилии и выключила телефон.
— Сказал, что эсэмэску пришлет.
Сообщение пришло через пять минут. «Владимир Алифанов купил билет на рейс номер… Зарегистрирован через портал… Вылет из Москвы — пять тридцать, число…»
— Завтра в восемь утра будет здесь. — Алексею послышалась в голосе жены обреченность. — Как думаешь, по нашу душу?
— Думаю, да. Только вряд ли в качестве исполнителя. Он будет организатором, а исполнителей привлечет из местного управления. И времени у нас остается — максимум до утра.
— Ну что ж. Видимо, так тому и быть. Как здорово, что мы сохранили двойное гражданство! Летим через Стамбул. Если честно, я соскучилась по родительскому и бабушкиному дому. — Рита с тоской оглянулась вокруг. — Жаль только, что умирать придется на чужбине.
— Но ты родилась и выросла в Америке, летишь на родину.
Рита прижалась к груди Алексея, глаза ее были полны слез:
— Но я русская. И мой любимый — русский человек. Значит, здесь и моя родина. Как ужасно устроена жизнь!
Лубянская площадь, ФСБ России.
Служба контрразведки, Департамент контрразведывательных операций.
Генерал-майор Дементьев Сергей Леонидович снял трубку служебного телефона:
— Игорь Николаевич, зайди.
После того как заместитель Дементьева полковник Исаков вошел в кабинет, генерал кивнул в сторону кресла и сам, выйдя из-за стола, сел в такое же, стоявшее рядом.
— Как там Сочи, Сергей Леонидович? В море искупались?
— Да какое там! Не до него было. — Говорил генерал вполголоса, из чего Исаков сделал вывод, что его начальник не уверен в том, что собственный кабинет не прослушивается. — Игорь Николаевич, я все-таки не стал докладывать наверх об операции, которую мы с тобой разработали. Ну, сам посуди, стоило на борту «вертушки», которая разбилась, оказаться твоему однофамильцу, как в прессу слили не чьи-нибудь, а именно твои данные. А ведь Исаковых у нас в стране, пожалуй, не меньше, чем Ивановых. Сейчас только у самого ленивого журналюги нет своего источника в спецслужбах различных ведомств. Так что береженого бог бережет.
Многоходовая операция, о которой говорил генерал, под кодовым названием «Эвакуация» была разработана им и его заместителем уже давно. Недоставало лишь участников. И только смерть от инфаркта полковника Клименко Александра Васильевича и фейковая публикация о жертвах в катастрофе вертолета натолкнула их обоих на мысль, что, используя эти обстоятельства, можно приступить к реализации «Эвакуации» немедленно. С этой целью они даже не стали пока опровергать публикацию о гибели Исакова, с автором которой провели соответствующую работу.
— Я согласен, Сергей Леонидович, малейшая утечка сразу окажется за бугром у наших, по излюбленному выражению президента, партнеров. В таком случае объект мы уже никогда не сумеем достать. А точнее, найти среди живых. Меня только один вопрос волнует: вы уверены в своем агенте? Ведь он много лет уже в Штатах, имеет свой бизнес, друзей и, вполне возможно, семью.
— Ты, Игорь, не хуже меня знаешь, что в результатах нашей деятельности нельзя быть уверенным на все сто процентов. Но в данном случае, к сожалению, нет выбора. Таких агентов глубокого прикрытия у нас практически не осталось. Его мне передал генерал Севастьянов незадолго до своей гибели. А на связь с ним может выйти только Марго. С ее слов, она всецело доверяет этому человеку.
— А может быть, мы пустышку пытаемся вытянуть, не веря англичанам?
— Уверен, что нет. Не тот он человек, чтобы лишать себя жизни. И англичане не идиоты, чтобы пойти на ликвидацию. Зачем это им? Конечно, никакой ценности этот проходимец для западных спецслужб уже не представлял на тот период. Но пачкаться не было никакого резона. Проще оплатить пластическую операцию и выдворить из страны.
— Ну, Сережа, на это у него и своих денег хватало, вопреки распространяемым слухам о банкротстве.
— Не в этом дело. Для таких людей потерять свое физическое лицо равносильно самоубийству. Уверен, что пластику ему сделали в добровольно-принудительном порядке и отправили за океан с наказом: если рыпнешься, тебе конец. Ничего, достанем. Лицо изменили, но от своих характерных ужимок и манеры разговаривать с людьми он не избавится. И расскажет нам на камеру всю подноготную об отравлении своего холуя, о роли в этом британских спецслужб и много еще интересных вещей.
— Но он потребует гарантий.
— Ну, кто бы сомневался! Потребует, даже попытается поторговаться. Но не долго, потому как не дурак. Надеюсь, жертв «Новичка» тоже найдем, предъявим миру тех, чьи уши торчат за этой акцией. Тогда, может быть, наши политики перестанут сопли жевать с призывами о конструктивном сотрудничестве с Западом. Но это все лирика, а сейчас — к делу. Источник уже на месте, поэтому расскажу, как ты будешь курировать следующую фазу операции «Эвакуация».