Грааль АрельскийЛетейский брег
Летейский брег
I. Просветы в облаках
…О, для чего мне нельзя и подумать:
Звезды, вы ясны, как счастье мое!
«Все, что в туманных веках…»
Все, что в туманных веках, как огонь догоревший, забыто
В звездах старайся найти, – радостно-нежный поэт.
Волей всевластной судьбы, – в книге над миром раскрытой
Все отразилось. Пойми. В звездах желанный ответ.
Полярная звезда
Даль очарованная светится,
Восток в плывущей сизой мгле,
И семизвездная Медведица
Хвостом склоняется к земле.
В рассвете дня, печально тающий,
Стрелец роняет свой колчан,
И очи Девы умирающей
Устремлены на Эридан.
Над горизонтом в дымке розовой
Расцвел вдруг солнечный бутон,
И вечной тайной небулозовой
Растаял звездный небосклон.
Но долго долго лунозарная,
Одна среди своих подруг,
Сияла мне звезда полярная,
Не замыкая звездный круг.
Газэлла
Звезды смыкают круги, но одна неподвижна звезда.
В мертвой кристальности спит голубая звезда.
Ночью сменяются дни… Вечность рождает века…
Ты лишь одна неизменна всегда голубая звезда.
Солнц, метеоров, планет льется куда-то река…
Ты лишь одна неподвижна всегда голубая звезда.
Бледная девушка – Ты, грезой своей далека,
Вечно в зените грустишь голубая звезда.
Светится в темных очах тайны надмирной тоска,
Ты нам мерцаешь о ней голубая звезда.
Книга открыта времен, – никнет бессильно рука…
Скрыты все тайны от нас голубая звезда.
Земля и Луна
Причудливые кратеры вулканов,
Скалистые хребты, и звенья котловин,
И пятна серые безводных океанов.
Разбросаны в тоске средь матовых равнин.
В глубоких трещинах на серебристом солнце,
Как бывшие цветы сменившихся систем,
Мерцают сумрачно, – зеленый мертвый стронций,
И трех цветов в кристаллах глинозем.
И серп земли на мутно – черном небе
Глядит в тоске на грани мертвых скал…
Но на весы вселенной брошен жребий,
Чтоб скорбный час свершения настал.
И там как здесь пройдут века и люди,
Умрут вулканов грозные костры…
И будут в очи в сумраке безлюдий
Смотреть друг другу мертвых две сестры.
Вечер на Сатурне
1.
На небе розовом Сатурна
Зажглись лиловым десять лун,
Как письмена волшебных рун
На небе розовом Сатурна.
И даль кругом всегда лазурна,
Полна закатных тихих струн.
На небе розовом Сатурна
Зажглись лиловым десять лун.
2.
На воды сонного бассейна
Глядит Кольцо – закон миров.
Я слышу звон колоколов,
На дне стеклянного бассейна…
На небе радуга затейно,
Зажглася звеньями оков.
На воды сонного бассейна
Глядит Кольцо – закон миров.
Свершение
В. Берингеру.
Млечный путь, как исполинский гейзер,
Залил светом звездные поля…
Со звезды далекой Бительгейзе
Мне видна печальная земля.
Час настал назначенных свершений,
Ледяные двинулись полки,
И в огне вулканных извержений,
Сбросил полюс к югу ледники.
И с тех пор сверкающим покровом
Все покрыл прозрачно синий лед,
И на небе матово – свинцовом
Не смыкают звезды хоровод.
И земля за гаснущим светилом
Падает туда в простор небес,
Где маяк свой Лира засветила.
И туманен мрачный Геркулес.
«Я прочел у подножия Сфинкса…»
Я прочел у подножия Сфинкса:
Miser homo memento mori.
Но мне слышались звуки сиринкса…
Говорили мне ма́беды властно:
Miser homo memento mori.
Но я видел стан жрицы прекрасной…
Вечны только небесные знаки:
Miser homo memento mori.
Но я видел цветущие маки…
Мудрость жизни в гробнице Менкеры:
Miser homo memento mori.
Но я видел как плыли галеры
Вереницею в Гальское море…
Полярный сонет
Кругом снега в сияньи голубом…
Брожу один в ледяно-лунных залах, –
Сверкает лед в лазоревых кристаллах.
Все, что прошло теперь, мерцает сном.
За ледяным тускнеющим окном,
Плывет простор в созвездьях небывалых,
И вечный лед на омертвелых скалах
Чуть голубым мерцает серебром.
Снега, снега… Чарующая сонь…
Полгода ночь… У мертвых побережий
Заметен след раскидистый медвежий…
Но умер клич воинственных погонь.
И лишь Цефей льет синий свой огонь
На вечный снег таинственных безбрежий.
В пространстве
Мы мчались на воздушном корабле…
Мой спутник был всегдашний незнакомец,
Его встречал я раньше на земле
В своих мечтах, и в молнии и в громе…
И видел часто, – шел он впереди
Паломников усталых и паломниц.
Ах, он зажег огонь в моей груди!..
И я взалкал несбыточных желаний.
Незримых стран. Он мне сказал: иди! –
Найдем страну в безводном океане.
И встал бесстрашно, властный у руля.
Под нами в бездне, точно на экране,
Висеть осталась скорбная земля.
Как много солнц в мерцающем просторе,
Несущихся навстречу нам комет…
Но я скорблю… В моем горящем взоре
Еще горит земли прощальный свет…
И вижу я:…Туман клубится душный,
На пашнях оставляя белый след,
И серп луны печально-равнодушный
Устало жнет поблекший звездный лен.
Но слышу я: мужайся, малодушный! –
Нам смелый лет победно окрылен.
Смотри на юг, – заметны очертанья
Иной земли. Над нею свет зажжен
Двух разных солнц в немеркнущем сияньи.
Рондели
Из бледно алого тумана
Плывет на лодке мой двойник,
Колебля матовый тростник,
Плывет медлительно и странно.
Цвет лотосов благоуханно
К воде задумчивой приник…
Из бледно алого тумана
Плывет на лодке мой двойник.
Он ждет, как я, страшась обмана,
Огнистых солнц. Как бледен лик!
Он юн, я от веков старик…
Мы ждем на небе каравана
Огнистых солнц, во мгле тумана.
Джиордано Бруно
Lege, lege, lege et relege, labora
Ora et invenies
На иконах блещет позолота,
Замирают тихие псалмы;
Но зовут открытые ворота,
Сумеречно алые холмы.
Тайно взяв таинственные книги,
И забыв монашеский устав,
Он садится в тень цветущей фиги,
На цветной ковер душистых трав.
Он не слышит погруженный в чтенье
В монастырь зовут колокола:
Странные неясные виденья,
Синяя несбыточная мгла.
Все туманней горизонт широкий…
Он читает: Deus mundus est.
Загорелся бледно на востоке
Изумрудно синий Южный Крест.
До утра склонясь над чертежами
Он следит течение планет,
И один встречает в темном храме
Золотисто-розовый рассвет.
Чужды и постылы литургии,
Слишком строг карающий Христос;
Грезятся видения другие –
Бледное мерцанье небулов.
Прочитал Он в звездном гороскопе,
И в блестящем сплаве серебра –
Ждут его скитанья по Европе,
Черный дым зловещего костра.
Целый день он ходит молчаливый,
Зов мечты не в силах превозмочь.
За окошком келии оливы
В синий сумрак одевает ночь.
Он решил… Забыть устав и схима…
Он бежит из стен монастыря,
Чтоб его в кварталах мрачных Рима
Новой жизни встретила заря.
Льется из кварталов и предместий
Шумная народная река,
Сообщают радостные вести –
В полдень будут жечь еретика.
Алый бархат кардинальских мантий
Как огонь от солнечных лучей,
На тиаре папской в бриллианте
Отразился длинный ряд свечей.
У помоста длинный ряд процессий
С пеньем встал за вспыхнувшим костром…
Уличен он папой в черной мессе,
Назван в булле грозным колдуном.
Миг один… Костер горит багряный…
Видят все улыбка на устах,
Звездные плывущие туманы
В радостных мерцающих очах.
Долго и томительно молчали…
Не забудут чуда никогда, –
В солнечной сверкающей эмали
Вспыхнула лазурная звезда.
«Меня томят плывущия созвездья…»
Меня томят плывущия созвездья,
Меня томят…
И о конце какого-то возмездья
Мне говорят.
Ведь знаю я, что счастья нет на небе.
И на земле,
И жалок мой всегда бессильный жребий
В холодной мгле.
Но я смотрю в просвет меж облаками
На синеву,
Какой-то сон хочу облечь словами.
И вновь живу.
Астролог
Утонет город в сумраке усталом,
И прозвучат вдали колокола,
Пройдете вы по чутко спящим залам
И отразят ваш профиль зеркала.
На старой башне, сумрачный астролог
Вас будет ждать у бронзовых перил.
Расскажет он, как звездоокий полог
Плывет в огне тоскующих светил…
Расскажет он, что близок час возмездий,
Что ждет война ваш страждущий народ,
И в глубину мерцающих созвездий
Своей мечтой вас властно уведет
Когда в зенит придет созвездье Рака,
И тихим сном растает Млечный Путь,
Вы, побледнев, цветок кровавый мака
Ему без слов приколите на грудь.
«Как забыть мне вечер вчерашний…»
Как забыть мне вечер вчерашний,
И Ее угасающий взгляд…
Я один на высокой башне,
Надо мною звезды горят.
А внизу, в тумане лиловом, –
Сети улиц, дома, огни…
Я не знаю каким же словом
Воскресить прошедшие дни.
Но я верю с трепетом нежным,
Через семь таинственных лет.
Обновляется в небе безбрежном
Свет луны и звездный свет,
И на берег с радостью тайной
Возвращается та-же волна…
Этот срок совсем не случайный,
Он пройдет, и придет Она.
«Всюду солнце, нигде нет тени…»
Всюду солнце, нигде нет тени,
И безоблачна синева,
И совсем голубая Нева,
И пьянит меня ветер весенний.
В сердце много детской отваги, –
Я на «вербы» как все пойду,
И куплю в петлицу звезду
Из серебряной, яркой бумаги.
А потом мне ночью приснится,
Что под бледной луной,
Не хватает звезды одной,
А звезда у меня в петлице.