– Нет. Он не в курсе, что у него есть способность к трансформации. И скоро он ее потеряет, по достижении определенного возраста.
– Ничего себе… но он же слышал сегодня, как я назвала его драконом?
– Он не удивился. Он, думаю, счел тебя сумасшедшей. Я так ему сейчас объяснил твое поведение. Якобы ты чокнутая, которая пристает ко всем прохожим с подобной ерундой. И еще я просил его не распространяться о встрече с тобой.
– Он не похож на дракона, – вырвалось у Фимы.
– Совсем не похож, – согласился Николай. Потом спохватился: – Ладно, мне пора. Помни, о чем я тебя просил – никому ни слова. И обязательно позвони мне, Серафима, если вдруг что вспомнишь.
– Я поняла. Да, кстати. А ты тоже не похож на ученого. Я сначала подумала, что ты бомж, – призналась Фима и направилась в сторону станции.
Северин заглянул в процедурную при лаборатории. Там Николай брал у Капитана кровь из вены.
– Доброе утро, – приветливо произнес Северин.
– Доброе утро, Северин, – не поворачиваясь, одновременно отозвались Николай и Капитан.
– Как настроение, Капитан? Что-то у вас сегодня голос невеселый, – заметил Северин, садясь напротив в кресло.
– Я в порядке. Так, мелочи жизни, – ответил Капитан, продолжая сосредоточенно наблюдать, как пробирка наполняется его кровью.
– Наш Капитан любит самостоятельность. Ездил вчера в город на электричке, на ней и возвращался. Ну заодно и соприкоснулся вживую с простым народом, так сказать, – быстро ответил за Капитана Николай. – Насмотрелся и наслушался всякого. А я предлагал ему водителя с автомобилем…
– Что-то не так? – насторожился Северин. Ему совсем не по душе была излишняя самостоятельность Капитана, но он не хотел ограничивать тех людей, в которых был заинтересован, он давал им определенную свободу.
Если человек чувствует себя несвободным – он начинает думать о бунте, а не о деле.
И заодно это своего рода проверка – готов ли этот субъект к сотрудничеству или нет. Если, будучи свободным, человек начинает проявлять свои самые мерзкие качества – то это повод с ним расстаться. Ведь свобода, как ничто другое, очень быстро проявляет суть каждого.
Ну и другой важный момент – надо в каких-то моментах предоставить человеку свободу, а в каких-то – ограничить ее. И это самое главное: угадать, просчитать, рассчитать – где распустить узду, а где натянуть ее до предела.
Если правильно все устроить, то субъект перестает замечать свою несвободу в некоторых областях, он чувствует себя на воле. Он благодарен тому, кто подарил ему это призрачное ощущение свободы, и не замечает, что руки у него давно связаны, а рот заклеен скотчем.
Например, Северин никогда не следил за женой, Лаурой, никогда ей ничего не запрещал и не надоедал советами. Он вел себя с ней как благороднейший из мужей, освободив ее от обязанности «соответствовать».
Но именно поэтому Лаура старалась «соответствовать» своему мужу, своему статусу – добровольно, по собственной инициативе. Она была связана чувством вины, своими страхами. Хотя по-хорошему Лауре давно надо было обратиться к специалистам и избавиться от своей тревожности. Лаура чувствовала себя виноватой – и именно потому не совершала опрометчивых поступков.
Весь обслуживающий персонал в доме тоже чувствовал себя свободным – никто же не отнимал у людей телефоны и возможности связаться с близкими, ну а что для этого приходилось ходить в переговорную – так это мелочи. Люди знали, что в доме нет видеокамер – и это тоже невольно заставляло их «соответствовать». Ну а кто не соответствовал, тот быстро вылетал, зачем видеокамеры – за людьми лучше всего следят люди.
Например, Николаю было вообще позволено буквально все, ученому дозволялось воплощать в жизнь самые смелые замыслы, поэтому он тоже старался соответствовать. Николай ценил возможности, которые ему предоставили, и не замечал, что уже давно делает то, что хотел Северин.
Что касается Германа, то тот был предан Северину абсолютно – за то, что когда-то Северин доверил ему должность личного помощника. Доверил все свои тайны!
Свои тайны нельзя доверять всем подряд. Но добиться абсолютной преданности от иных людей можно только таким способом. Это риск, да, но разумный, просчитанный риск.
Поэтому Герман относился к Северину как к родному сыну, хотя и немногим был его старше, и потому давно «забил» на свою личную жизнь. Северин просто лишил его личной жизни, но Герман даже не заметил этого.
А что касается Алекса, за которым прочно укрепилось прозвище Капитан, то Северин «поймал» бывшего летчика на желании служить.
А все дело в том, что Капитан в свое время умудрился переболеть малярией в одной из азиатских стран. И перенес эту болезнь на удивление легко и без последствий, все доктора удивлялись.
Это только Северину и его окружению было понятно почему – у людей-драконов великолепная иммунная система.
Собственно, сейчас Капитан добровольно жил у Северина по той простой причине, что считал, что так он «служит» теперь науке и людям. Капитан был уверен, что с его помощью ученый Николай пытается разработать новую, лучше прежних – более эффективную и не имеющую побочного действия – вакцину от малярии, болезни, которая все еще оставалась опасной и по-прежнему грозила человечеству эпидемиями. А затем Северин, как производитель лекарств, внедрит это новое вещество, спасающее от опасной болезни, в производство.
– Что не так, да все так, – добродушно произнес Николай, заклеив специальным пластырем Капитану то место на сгибе руки, откуда брал кровь. – Мелочи жизни, говорю. Отдыхать надо больше. Ну все, Кэп, идите, поспите, сегодня я у вас слишком много крови взял.
– Хорошо, что хоть немного оставили, – попытался шутить Капитан.
Этот человек, вернее, не совсем человек – вызывал у Северина невольное отторжение. Именно потому, что обладал способностью в один миг превратиться в летающее чудовище. Пока еще в теории, конечно.
Капитан являлся, по сути, существом, а не человеком, хотя сам пока о том даже не подозревал.
А ведь на вид и не скажешь, что существо: обычный мужчина, не особо высокий (но и не низкий), подтянутый. Выглядел Капитан изрядно моложе своих лет, женщины на него засматривались (Северин, будучи человеком наблюдательным, сразу это заметил), в густых темных волосах Капитана – ни одного седого волоса. Движения – экономные и элегантные, изящные, но без приторности. Словом, на Капитана было приятно смотреть. Любая одежда ему шла. Всегда подтянутый, аккуратный.
Капитан отличался поразительным здоровьем. Он практически ничем не болел, а если ему и случалось подхватить какой-то вирус (вот как с той же малярией), то он переносил это заболевание с легкостью и без последствий.
Но характер у Капитана уже начинал явно портиться. Быть может, это из-за того, что давали о себе знать воспоминания о той аварии, виновником которой суд определил Капитана, либо действительно приближалась та самая роковая дата, после которой способность к трансформации утрачивалась и человек-дракон уже ничем не отличался от обычного человека.
Это то немногое, что удалось выяснить о драконах.
– Я слышал музыку, – сказал Капитан, едва заметно улыбаясь. – Чудесную. Кто-то играл в саду на скрипке.
– А, это Карина. Карри. Карри – ее сценическое имя, – пояснил Северин. – Она скрипачка и танцовщица. Надо вас познакомить как-нибудь. Но она немного дикарка, не знаю, согласится ли. Играет для гостей на вечерах. Талант! – совершенно искренне признал Северин.
– Да, талант, – согласился Капитан. – У меня даже возникло ощущение, будто она говорит со мной. Играет именно для меня.
– Она такая! – засмеялся Северин, почувствовав… но что именно почувствовав? Укол ревности? Вот отчего-то так защемило вдруг в груди…
Капитан ушел, Николай и Северин остались в лабораторном отсеке вдвоем.
– С трудом с ним общаюсь, – признался Северин.
– Это вы зря, Север, – спрятав образцы крови Капитана в специальном холодильнике, пожал плечами Николай… – Драконы же – совершенные существа. Призваны гармонизировать пространство.
– Ты сам-то в это веришь? Это все лирика, – усмехнулся Северин. – А нас интересуют совершенно другие вещи. Вакцина бессмертия. Лекарство от смерти!
– Ну не совсем от смерти, но… Лекарство от старости.
– Я понимаю, о чем ты, но это не годится для рекламы, – покачал головой Северин. – Ты совсем не маркетолог.
– Может, и правда, нам удастся создать вещество, позволяющее человеку обрести бессмертие, – подумав, был вынужден согласиться Николай.
В лабораторный отсек ворвался Максим – молодой ученый, помощник Николая.
– Северин, и вы тут? Отлично! Только что зафиксировал результат – мыши прожили ровно минуту после введения вещества, перед тем сбросили шерсть, их тело увеличилось в объеме в два раза, у них появилось что-то вроде крыльев…
– Какая радость, – захохотал Николай. – Обычные мыши превратились в летучих. Шучу, шучу. Это реальный результат! Надо отметить.
– Минутку, – поднял руку Северин. – Да, это реальный прорыв, но… не все же захотят превращаться в драконов ради собственного бессмертия.
– Достаточно хотя бы один раз обратиться… тьфу ты, трансформироваться, чтобы обрести нужные свойства, – возразил Николай. – Потом никто не заставляет то и дело менять свой облик.
– Но я в шоке… Даже не ожидал такого результата! – нервно хихикнул Максим. Он и вправду выглядел как юный гений-«ботан», таких обычно рисуют в мультфильмах – долговязый, тощий юноша, неловкий, с длинными волосами, завязанными на затылке в жиденький белесый хвост. В очках, которые едва помещались на переносице… Вот в Максиме Северин никогда не был уверен до конца. Этот вундеркинд обладал непомерным эго, мог предать в любой момент. Полностью довериться этому юному зазнайке? Да никогда!
Северин смог заманить Максима в свою команду только с помощью больших денег. А тот честно признался – если бы гонорар был меньше, то свалил бы в Америку, куда его давно зазывали.